— Я говорю вам, что была одна, и вы меня не собьете. Я была у двери, когда явилась полиция. Поняв, зачем она прибыла, я скрылась через потайной ход. — Где он? — поинтересовался я. — Под лестницей. Кнопка приводит в действие потайную дверь в деревянной перегородке. Я стал припоминать детали зала ожидания. — Если вы бежали к лестнице, убийца в это время как раз мог спускаться. Кто это? — Никого я не видела. Говорю вам, что никого не видела! Почему вы не оставите меня в покое? Она спрятала лицо в ладонях и смолкла. — Уведите ее! — приказал Пат. Повернувшись ко мне, он спросил — Что ты об этом думаешь? — Похоже на правду. Увидев нас, она улизнула. Но убийце повезло. Мы аэшли минуты через две после выстрелов. Стены комнат звуконепроницаемы, и выстрелов никто не слышал. Убийца намеревался скрыться в толпе и удрать сразу после окончания представления, когда у дверей никого не будет. Спускаясь со второго этажа, он услышал нас и заметил, как хозяйка манипулирует с потайной дверью. И он последовал за ней. А мы сразу же поднялись наверх, пока остальные занимались клиентами, и убийца ушел, прежде чем дом успели блокировать. Мы слишком спешили, и у нас не было времени заранее поставить кордоны. Мою версию мы проверили на месте. Хозяйка не соврала. В сердцевине одного цветка в деревянном резном орнаменте мы обнаружили кнопку. Она приводила в действие двигатель, который через систему передач открывал дверцу. Все было сделано довольно грубо и, по-видимому, сооружено уже тогда, когда этот дом превратили в бордель. Потайной ход футов десять шел прямо, а затем поворачивал направо и утыкался в закрытую, полностью сливающуюся со стеной дверь в подвал соседнего дома. Очевидно, жильцы этого дома не знали о существовании этой двери. Из подвала можно было выйти во двор, а затем на улицу. На все это требовалось не более минуты. Мы тщательно осмотрели каждый дюйм потайного хода. В спешке убийца мог оставить какие-нибудь следы, но нам ничего не удалось найти. Разочарованные, мы вернулись в дом. — Ну что ж, мне кажется, рассчитали мы правильно. — Пат закурил и продолжил — Но это никуда нас не привело. — Ты нашел что-нибудь насчет прошлого Хилла Кингса? Задав этот вопрос, я заметил, как в глазах Пата мелькнул насмешливый огонек. — Уже сейчас мы знаем, по сведениям из двадцати семи колледжей, что Кингс никогда не проводил больше одного семестра в одном заведении, кроме последнего. Чаще всего он ограничивался одним месяцем. Как только он покидал колледж, одна или несколько девушек, в зависимости от длительности его пребывания, тоже исчезали. Несколько человек целый день сидят на телефоне и еще не закончили работу. Я мысленно проклял Хилла Кингса и снова спросил: — Что находилось у него в карманах в момент смерти? — Ничего особенного: пятьдесят долларов в мелких купюрах, водительские права и автомобильный сертификат. Еще несколько фото — и все из последнего учебного заведения. — Он был слишком предусмотрителен, чтобы разгуливать с уликами, Пат. — А как это ты не заметил его, когда наблюдал за домом? Подумав, я ответил: — Если он входил в дом, когда я уже был там, то наверняка явился не один. Может быть, он переоделся, но я в этом сомневаюсь. Ага… понятно, — я прищелкнул пальцами, — теперь все ясно… Они приехали в шесть или семь часов и были прикрыты несколькими другими машинами, которые подъехали сразу же за ними. Все очень спешили войти, опасаясь, что их заметят, и он вполне мог не попасть в поле моего зрения. — Выходит, он был один? — настаивал Пат. — Не знаю, но вряд ли он приехал вместе со своим убийцей. Наступил вечер, и мы решили отложить наш разговор на завтра. Я простился с Патом и вернулся домой, чтобы привести себя в порядок. Это дело начинало уже действовать мне на нервы. Я заказал себе ужин из ресторана и съел его, обильно смачивая пивком. Кое-что высветлялось, но еще многое требовало прояснения. Например, родимое пятно на бедре одной из сестричек Билеми. Было почти девять часов, когда я набрал номер телефона сестер Билеми. Мне сразу же ответил ласковый женский голос. — Мисс Билеми? — Да-а. — Вас беспокоит Майк Хаммер. — О, — она поколебалась с секунду и добавила — Чем могу быть полезна? — А кто у телефона — Мэри или Эстер? — Эстер. — Можно к вам приехать? Я хотел бы задать вам пару вопросов. — А почему бы не сделать это по телефону? — Все не так просто. Так могу я все-таки приехать? — Ладно, я буду ждать вас. Я поблагодарил ее, спустился вниз и сел в машину. Эстер оказалась абсолютной копией своей сестры. Если между ними и существовали какие-то различия, то я не смог их обнаружить. Может быть, разница была только в характере? Мэри — нимфоманка, посмотрим же, какова Эстер. Она приветствовала меня тепло и в то же время сдержанно. Ее простое вечернее платье подчеркивало прекрасные и соблазнительные формы. Как и Мэри, это была женщина спортивного сложения. Но прическа была совсем иная: волосы подобраны вверх, как это сейчас модно, и стянуты на макушке. Такая прическа мне совсем не нравилась. Мне казалось, что женщины с подтянутыми вверх волосами все время ищут, где у них совок и ведро, и готовы тут же взяться за уборку. Но во всем остальном Эстер заставляла забыть о ее безвкусной прическе. Я присел на тот же самый диванчик, где сидел, беседуя с ее сестрой. Эстер налила виски с содовой и пошла за льдом. Затем она присела на соседний и с иронией спросила: — Ну, чего же вы ждете от меня, мистер Хаммер? — Называйте меня Майк, — очень вежливо попросил я. — Я не привык к формальностям. — Хорошо, Майк. Я начал задавать вопросы. — Насколько близко вы знали Джека Уильямса? — Очень поверхностно. Приятельские отношения, возникшие в результате частых встреч, но ничего интимного. — А Джордж Кэлики? Вы его хорошо знаете? — Немного, но мне он не нравится. — Ваша сестра относится к нему так же? Он ухаживал за вами? — Шутите! В тот вечер он был в скверном настроении и с трудом сохранял вежливость. Не думаю, что он джентльмен. В нем есть что-то отталкивающее. — Ничего удивительного. Это был гангстер, да и теперь занимается самыми грязными нелегальными делами. Эстер положила ногу на ногу как раз в тот момент, когда я понял, что расспрашивать ее больше не о чем. Когда женщины, наконец, будут прикрывать свои ноги, чтобы не отвлекать от работы? Эстер заметила, как мой взгляд прошелся по ее ногам и двинулся дальше, и тщетно пыталась натянуть юбку на колени. — Продолжайте, — кивнула она. — Простите за нескромность, но на какие средства вы живете? Я уже знал ответ, но мне просто не о чем было спросить ее. Глаза Эстер неприязненно блеснули. — У нас достаточно ценных бумаг, которые достались нам в наследство от отца. Он был крупным владельцем текстильных предприятий. В чем, собственно, дело? Вы ищете богатую невесту? — Нет, иначе бы вы чаще видели меня. Я полагаю, что у вас имеется и недвижимость? — Триста акров земли, десять акров леса, дом, где двадцать три комнаты и бассейн, несколько теннисных кортов, полдюжины поклонников, всегда готовых подтвердить, какая я хорошая. — Ничего себе скромная резиденция! — изумленно присвистнул я. Эстер рассмеялась. От откровенного и здорового смеха ее плечи и грудь заколыхались, и, казалось, что торчащие вперед груди вот-вот прорвутся сквозь тонкую ткань. Они были крепкие, упругие и живые, как и она сама. — Вы не хотели бы посетить меня там, Майк? — С удовольствием, — сразу согласился я, не подумав. — А когда? — В ближайшую субботу. Мы устраиваем ночной теннисный матч при свете прожекторов. Там будет и Мирна Дэвлин. Бедненькая, ее так потрясла гибель Джека! — Кто еще из знакомых там будет? — Шарлотта Мэннинг. Вы встречались с ней?