— Ну и что ты видишь? — Я не хотел бы пока об этом говорить, Пат. Ведь я могу и ошибаться. К тому же, я еще не представляю, кто именно убийца… — Опять играешь, Майк? — Ну что ты! Мы вышли из последнего виража, но путь еще скользкий и грязный и надо добраться до твердой почвы, прежде чем подгонять наших лошадок. Но ты меня не опередишь, Пат, это точно. — Держу пари, что опережу. — Принимаю… На выпивку. — Согласен. Мы расстались. Пат сел в такси, а я вернулся домой. Снимая брюки, я обнаружил, что потерял бумажник. В нем было двести долларов, и я не мог позволить себе отнестись к этому с улыбкой. Я вновь напялил брюки и спустился к машине. Но бумажника не оказалось и там. Может быть, у парикмахера? Но я платил ему мелочью из армейского кармашка. Черт возьми! Пришлось поехать к Шарлотте. Дверь в холл была открыта, и я вошел. Дома ли она? Подойдя к квартире, я позвонил, но никто не ответил, что меня несколько удивило. Я слышал, как в квартире пост Кетти. Я постучал в дверь посильнее. Наконец, Кетти открыла дверь. — В чем дело? — спросил я. — Ваш звонок не работает? — Работает, мистер Хаммер. Входите, входите… Навстречу мне выбежала Шарлотта в перчатках и в запятнанном халате. — Милый, — обворожительно улыбнулась она, — как хорошо, что ты так быстро вернулся. Я обнял ее и она подставила мне губы. Кетти, казалось, не собиралась уходить. — Отвернитесь, бесстыдница, — попросил ее я. Она послушалась, и я смачно расцеловал ее хозяйку. Шарлотта вздохнула и положила голову мне на грудь. — На этот раз ты останешься? — Нет. — Ну, почему? — Я приехал за своим бумажником. Я обнаружил его на диване под подушкой. Вероятно, он вывалился, когда я спал. — Я думала, ты обвинишь меня в краже денег, — пошутила Шарлотта, надувшись, как маленькая девочка. — Дурочка, — я нежно поцеловал ее в ухо. — Что за странный наряд? — Я проявляю фотографии. Хочешь взглянуть? Она провела меня в темную комнату, погасила свет и зажгла красную лампу. Через некоторое время она протянула мне еще влажный отпечаток, на котором был изображен человек, сидящий на стуле. Руки этого человека были связаны, а лицо сведено гримасой. Шарлотта зажгла свет и посмотрела на снимок. — Кто это? — спросил я. — Один больной. Хилл Кингс привел его для лечения в мою клинику. — А чем он болен? У него испуганный вид. — Да нет. Просто он в состоянии гипноза. Гипноз необходим, чтобы внушить пациенту состояние раскованности. Этот человек был неисправимым клептоманом. Изучая его болезнь, я обнаружила, что в детстве он был лишен всего, и вынужден был воровать. Я нашла ему работу, объяснила причины его болезни. Когда он понял, что страдает клептоманией, он сумел побороть себя, и сейчас совершенно здоров. Я положил снимок в сушильный шкаф и осмотрелся. Эта комната, вероятно, дорого обходится. Мне следует подумать об увеличении своих доходов. Шарлотта, видимо прочитав мои мысли, сказала: — Когда мы поженимся, я буду сдавать в студию проявлять свои пленки. — Нет, — запротестовал я, как-нибудь выкрутимся. На этот раз она сама обняла меня. Я поцеловал ее так, что у меня самого занемели губы. Держась за руки, мы подошли к входной двери. — Чем займемся сегодня вечером, Майк? Куда пойдем? — Не знаю. Может, в кино? — А почему бы и нет? Я открыл дверь и показал на звонок. — Он что, не работает? — А! — воскликнула Шарлотта. — Просто Кетти очень шумела пылесосом, вот мы и не услышали. Я вновь прильнул к ее губам, и мне не очень-то хотелось уходить. — Приеду к восьми, дорогая. Шарлотта смотрела на меня, пока я спускался, потом послала воздушный поцелуй и исчезла за дверью. 12 Моего портного едва не хватил удар, когда он увидел, что сделала пуля Джорджа Кэлики с моим пиджаком. Он явно опасался потерять одного из своих лучших клиентов и, посоветовав быть осторожнее, заявил, что все сделает к будущей неделе. Я забрал другой костюм, который портной чинил после того, как один из гангстеров пытался зарезать меня, и возвратился домой. Когда я вошел в квартиру, телефон трезвонил как сумасшедший. Я бросил костюм на стул и взял трубку: это был Пат. — Я хотел кое-что сообщить тебе о пуле, которой убит Боб. — А что такое? — Тот же самый револьвер, как мы и подозревали. — Это точно, Пат? — Да. Я проверял еще раз револьвер Кэлики. Из него стреляли только в тебя, Майк, в Пакдейле. Этот кольт был продан на юге, сменил множество владельцев и, в конце концов, попал к одному ростовщику на Третьей улице, который, в свою очередь, продал его некоему Джону Мастерсу. Я поблагодарил Пата и повесил трубку. Какого черта Джордж Кэлики использовал чужое имя? Может быть, он боялся, что ему повесят на шею преступление, которое он совершил раньше? Этого мы уже наверняка никогда не узнаем, если Пату не удастся расшифровать документы, находящиеся в сейфе Хилла Кингса. Да и зачем это нужно? Судить Кэлики слишком поздно. Бог ему судья! Я поужинал, принял душ и оделся. Вновь зазвонил телефон. На этот раз меня жаждала слышать Мирна. Она попросила меня заехать за ней завтра утром. Я согласился, и мы попрощались. Я рад был оказать ей хоть какую-то услугу. Может быть, это хоть немного ее взбодрит. Я боялся, что она попытается избавиться от потрясения, прибегнув к кокаину. Рано или поздно она встретит хорошего парня, который заставит ее забыть о Джеке и сделает ее счастливой. Когда я примчался к Шарлотте, она расхаживала по комнате. Увидев меня, она замерла и топнула ногой, как будто я заставил ждать себя несколько часов. — Майк, с негодованием сказала она, — ты опоздал на пять минут! — Не сердись, дорогая, очень интенсивное движение. — Не сваливай на движение. Уж не пытался ли ты еще раз разобраться в нимфомании? — Собирайся, иначе мы не попадем в кино. — А куда мы пойдем? — Мне хочется посмотреть кровавый детектив, если ты не возражаешь. Может быть, я чему-нибудь научусь. — Отлично! Мы зашли в небольшой кинотеатр, перед которым не было очереди, и стали смотреть невероятно запутанный детектив. После кино мы забрели в бар пропустить по стаканчику. Я заказал пиво, Шарлотта — тоже. — Можешь заказывать даже коньяк, — заявил я, приподнимая брови. — Деньги у меня есть. — Мне нравится пиво, Майк, — рассмеялась она. — Зачем же мне заказывать что-то другое?