— Около часу. Мы уехали все вместе. — И что вы делали потом? — Я заехала в «Чикен-бар» вместе с Эстер и Мэри Билеми. Мы уехали оттуда перед закрытием, примерно без четверти два. Я высадила их у отеля и возвратилась домой в четверть третьего. Я запомнила это потому, что заводила будильник перед сном. — Кто-нибудь видел, как вы возвращались домой? — Да, мистер прокурор, — восхитительно рассмеялась она. — Моя служанка. Она пришла помочь мне разобрать постель, как обычно. У нее легкий сон, и она проснулась, когда дверь открылась и зазвонил звонок. Я не мог удержаться от улыбки. — У вас уже побывал Пат Чемберс? — поинтересовался я. — Утром, сегодня утром, — она вновь рассмеялась. От ее смеха во мне все задрожало. Шарлотта была необычайно сексуальна. — Он пришел, он увидел, он заключил, — продолжала она. — А сейчас он, наверное, занимается проверкой моего рассказа. — Он говорил что-нибудь обо мне? — Нет. Он выглядит человеком, который знает свое дело, и мне он показался симпатичным. — Когда вы познакомились с Джеком Уильямсом? — Мне кажется, что я имею право не говорить вам об этом. Я кивнул. — Если вы консультировали его насчет Мирны, то можете ничего не скрывать от меня. Я в курсе… Мои слова, казалось, удивили ее. Я знал, что Джек очень деликатно относился к прошлому Мирны и обычно ничего никому не рассказывал. — Ладно, — согласилась она, наконец. — Он действительно консультировался у меня по поводу Мирны. Я полагаю, вы понимаете, что такое для наркомана полностью лишиться наркотиков. Напряжение почти невыносимое. Пациента корчит, ломает, его нервная система, обычно возбужденная наркотиками, немыслимо страдает и с этим почти ничего нельзя поделать. Случается, что пациент во время такого приступа кончает жизнь самоубийством… Если же пациент все же принимает решение и соглашается начать лечение, его закрывают в специальный бокс. На первой стадии лечения он умоляет санитаров дать ему наркотик, затем страдания возрастают до такой степени, что пациент совершенно теряет рассудок. Но, в конце концов, он выходит оттуда полностью излеченным или вскоре погибает… — Она сделала паузу. — Мирна вышла совершенно здоровой. Но она получила ужасный нервный шок, и поэтому Джек Уильямс обратился ко мне. Я занималась ею некоторое время после излечения. Но с тех пор как она вышла из клиники, я никогда не навещала их по причинам профессионального характера. Я думаю, что у меня все… — Есть другие проблемы, которые я желал бы обсудить с вами, но сначала я хочу проконтролировать кое-какие мелочи. — Такие, как время… — продолжила она. — Вам следует поторопиться, пока моя служанка не пошла за покупками. — Она улыбалась. Еще одна такая обольстительная улыбка, и она познакомится с моим уже сутки не бритым подбородком. Я пытался сохранить на лице невозмутимое выражение, но это было намного сильнее меня. Я не мог сдержаться и отпустил ей улыбку из своего джентльменского набора. — Есть еще кое-что, — сказал я. — В моем деле никому нельзя доверять. С самого начала встречи я все ждал, когда же она встанет. Она подчинилась моему желанию и поднялась. Если бы ее туника оказалась ниже колен, я, кажется, бросился бы на пол, чтобы полюбоваться ее ногами. — Мне кажется, — неожиданно сказала она, — что мужская дружба крепче женской. — Особенно по отношению к человеку, который не колеблясь пожертвовал рукой, чтобы спасти жизнь другу. На ее лице выразилось удивление. — Так это были вы? Джек часто упоминал вас, но никогда не называл имени. Сам он никогда не говорил, как потерял руку, но Мирна рассказала мне о том, как это случилось. — Джек был очень скромным парнем, но я не только поэтому так хочу найти его убийцу. Джек был моим другом еще до войны. — Я уверена, что вы найдете убийцу, — проникновенно сказала она. — И я от всей души желаю вам успеха. — Спасибо. Мгновение мы молча смотрели друг на друга. Затем я поднялся и взял свою старую шляпу. — Сейчас мне пора идти, — с сожалением пробурчал я, — но я еще навещу вас. Она проводила меня до двери. — До скорого, не так ли? — проговорила она тоном, который показался мне не вполне естественным и уверенным. Я спускался по лестнице, раздумывая, не ошибся ли я в значении блеска в ее глазах, на мгновение промелькнувшего в тот момент, когда мы прощались. — Мистер Хаммер? — спросила очень черная негритянка. — Да, а откуда вы это знаете? — Мистер полицейский ожидает вас в соседней комнате. Входите, пожалуйста. Пат действительно ожидал меня, сидя в кресле у окна. — Привет, Майк, — сказал он. Я положил шляпу на стол и устроился рядом с ним. — Ну что? — осведомился я. — Все в порядке. Соседи видели, как она возвращалась домой, а негритянка подтвердила это. Должен признаться, что я сразу же ощутил огромное облегчение. — Я знал, — продолжал Пат, — что рано или поздно ты появишься здесь, и поджидал, чтобы попросить об одной вещи. Не надо злить моих ребят. — Злить? У тебя же есть отличные специалисты. Отправь этих на конюшню, а мне пришли специалиста. — Это для твоего же блага, Майк. — Я сам способен о себе позаботиться, и ты это прекрасно знаешь, Пат. Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Комната была не такая большая, как кабинет Шарлотты Мэннинг, но обставлена со вкусом. На стенах висело несколько картин, а полки были заставлены книгами. Книги были не только по психологии. На противоположной стороне я заметил двери в кухню и в ванную комнату. Прямо передо мной стоял мягкий низкий диван, вид которого внушал мне весьма определенные мысли. Но мне еще многое надо было сделать, и поэтому я обратился к Пату со словами: — Не спи, капитан. Ты получаешь деньги от налогоплательщиков. — Я и не собирался, — запротестовал он. — Я просто предоставил тебе возможность насладиться атмосферой. Если ты готов, то пошли. Услышав, что мы направляемся к двери, перед нами предстала служанка Кетти. Она открыла дверь и послышался звонок, о котором упоминала Шарлотта Мэннинг. — Он работает так же, когда нажимают и на кнопку? — спросил я. — Да, мистер. И когда дверь открывается — тоже. — А зачем? — Когда меня нет дома, мисс Шарлотте приходится самой идти к двери. А когда она бывает занята в темной комнате и дверь открывается, она знает, что кто-то вошел. Мы с Патом переглянулись. — Какая еще темная комната? — поинтересовался я. Кетти буквально подпрыгнула. — Да, конечно, та, где она делает фотографии. Мы с Патом почувствовали себя идиотами. Значит, она занимается фотографированием? Прекрасный повод для разговора при следующей встрече. 5 Мы сидели с Патом за кружкой пива в маленьком баре. Он поинтересовался, не нашел ли я чего-нибудь новенького. Я ответил отрицательно. — А что насчет мотива? — спросил я. — У меня еще не было времени этим заняться.