— Развлекайся, побеждая себя, потому что признай это, никто не хочет быть с тобой. Это неправильно так говорить, но либо я слишком зла, чтобы волноваться, либо я ищу опасность момента, чтобы перестать чувствовать боль, которую я чувствую — я в противоречии со своим разумом. Когда Престон бросается ко мне, я прикидываю, сколько сил потребуется, чтобы сбить его с ног, и хватит ли у меня смелости сделать это с ним. Несмотря на то, что он накачался таблетками и марихуаной, и не может ясно мыслить, это не значит, что он будет видеть то же, что и я, когда протрезвеет. Его руки тянутся к моим плечам, и я готовлюсь поднять ногу, чтобы ударить его по яйцам, когда его рука внезапно отклоняется вправо, и через несколько секунд его кулак сталкивается с моей челюстью. Громкий хлопок, и в ушах начинает звенеть. — Ой… блядь, — издав истошный стон, я, хватаясь за челюсть, когда моя голова падает вперед, а плечи опускаются. — Черт возьми, Вайолет, почему бы просто не дать мне то, что я хочу, хоть раз! — кричит он, его голос ломается. — Я отдал тебе все, чего никто другой не сделал бы, и все же ты остаешься занозой в моей заднице! Ослепляющая боль пронзает мою щеку, и я уже чувствую, как она отекает. Несмотря на то, что слезы жгут глаза, я чувствую себя тревожно довольной, мое сердце бьется с бешеной скоростью. Я поднимаю голову с бесстрастием на лице и медленно опускаю руку от щеки. Он жадно дышит, его грудь поднимается, а затем опускается, глаза широко раскрыты, зрачки расширены, лицо красное и мокрое от пота. Я ничего не говорю, потому что это не имеет смысла. Я просто разворачиваюсь и иду по тротуару. Он ничего не говорит, но я оглядываюсь через плечо, когда дохожу до улицы в конце подъездной дорожки, а он все еще стоит у машины и наблюдает за мной. Я поворачиваю налево и иду по шоссе, не удосужившись сдвинуться с места, когда мимо проносятся машины со скоростью шестьдесят пять миль в час. Ветер, обдувающий мое лицо, когда мимо проезжают машины, успокаивает панику в моей груди, которая не покидала меня с тех пор, как мне позвонил детектив. Самой мысли о том, что они могут свернуть в сторону и вытащить меня из этого мира, достаточно, чтобы отвлечь мое тело от того, что оно чувствует, а мой разум, от того, что он думает. Когда я подхожу к окраине города, где всего лишь несколько ферм, я достаю из кармана сотовый телефон. Темнеет, и я устала идти, но мой список контактов состоит из Престона и нескольких парней, с которыми я часто общаюсь… Я уже собираюсь сунуть свой телефон в карман, когда он начинает петь рингтон, принадлежащий какому-то неизвестному номеру. Я ненавижу то, что я немного разочарована тем, что это не мелодия для звонка Престона, и когда я отвечаю, я звучу более сварливо, чем мне хотелось бы — Привет. Там долгая пауза. — Серьезно, снова. — Я качаю головой, собираясь повесить трубку. — Вайолет Хейс? — спрашивает он несколько знакомым низким голосом. — Я думаю, мы уже установили, что это я. — Я оглядываюсь на цветущие деревья вокруг меня, на высокую траву в полях, на канаву на обочине дороги. Все места, где может спрятаться крипер. Он тихо смеется в трубку. — Да, я полагаю. — Но чего мы не установили, так это того, кто ты, — говорю я, ускоряя шаг. Он делает длительную паузу. — Можешь пока просто называть меня другом? — Не могу, — говорю я, пытаясь стряхнуть с себя неловкость ситуации. — У меня нет друзей. — Мне жаль это слышать, — искренне отвечает он. — Неприятно, когда у тебя нет друзей. — Это отстойно примерно так же, как и все остальное. — Я сворачиваю в траву, когда мимо проносится машина, нервничая больше, чем хотелось бы. — Твоя жизнь отстой… тебе это не нравится? — Ладно, этот разговор становится для меня слишком личным, — говорю я. — Так что, пожалуйста, перестань звонить. — Вайолет, я хочу с тобой поговорить, — быстро говорит он. — Мне нужно. Пожалуйста, это важно. Мы можем встретиться где-нибудь? Только ты и я? Просто говорить? Я истерично смеюсь. — Ты серьезно думаешь, что я встречусь с каким-то крипером, который случайно позвонил мне и сам узнал мою фамилию? — Ты не боишься, да? — спрашивает он, понизив голос. — Ты не похожа на того, кто боится. Ты кажешься той, которой наплевать, по крайней мере на все, из того, что я видел. Я останавливаюсь, оглядываясь по сторонам. — Что ты только что сказал? — Я просто сказал, что ты выглядишь крутой. — Нет, ты сказал "видел"… кто ты? Пауза, а потом звонок обрывается. — Дерьмо. — Я бью пальцем по кнопке отключения и тороплюсь по обочине дороги. Возвращаться к Престону слишком далеко, но и идти обратно в город довольно долго. Я начинаю бежать, так и не понимая, из-за чего. Это был просто какой-то жуткий парень… какой-то жуткий парень, который следил за мной. Я стараюсь не думать о том, что дело возобновляется и что примерно в это время начали поступать звонки. Неужели это как-то связано? Это просто случайность. Опять же, вся моя жизнь была основана на случайных событиях. Я продолжаю идти, стараясь не думать слишком много, зная, что я только разозлюсь, и я ничего не могу с этим поделать в данный момент. Я знаю, что где-то на этой дороге должен быть бар, где тусуется много студентов из колледжа, а владелец очень часто играет в карты, но я не уверена, где именно. Примерно через час ходьбы мое общежитие все еще находится примерно в пяти милях от меня, и я измучена, мне жарко, и моя щека начинает сильно болеть. — Идиот. — Я кладу руку на щеку, не совсем уверенная, имею ли я в виду Престона или парня по телефону. Мои шаги начинают отставать вместе с кайфом от того, что я так близко к месту назначения. Наконец, я добираюсь до цивилизации в виде захудалого бара под названием Larry's Palace, о котором я слышала от знакомых ребят. Я уверена, что у них найдется лед и место, где я могу присесть на минутку, и, если слухи верны, меня не выгонят. Я открываю дверь и тут же вдыхаю затхлый запах пива и арахиса. Из музыкального автомата играет громкая музыка, в окнах мелькают неоновые огни, а какая-то девушка лет восемнадцати танцует вокруг шеста на сцене в бикини, которое почти ничего не прикрывает. Я отмечаю, что почти все посетители в этом месте мужчины и что этот бар на самом деле является стриптиз-клубом. Я вздыхаю, обескураженная этим фактом. Я решаю поторопиться и иду прямо к бару. Бармен — одна из немногих женщин в заведении. Она одетая в белую футболку, которая ей мала. — Можно мне льда? — вежливо спрашиваю я, скрестив руки на стойке. Она смотрит на мою распухшую щеку. — Сколько тебе лет? Я опускаюсь на барный стул и указываю через плечо на стриптизершу на сцене. — Наверное, старше той девушки, что у тебя на сцене. Она прищуривается и тянется за стеклянной чашкой под прилавком. — Хочешь воды со льдом? Моя фальшивая улыбка сияет на моем лице. — Просто лед. Она закатывает глаза, отступая к задней части бара. Она набирает из ведерка немного льда, а затем опускает стакан передо мной, прежде чем направиться к пожилому мужчине с волосами цвета соли и перца, сидящему в конце бара. Я беру стакан и прижимаю его к щеке, сначала морщась от боли, но затем облегченно вздыхая, когда холод начинает смягчать жар. Я упираюсь локтем в стойку и кладу голову на руку, слушая, как какие-то парни аплодируют позади меня. За прилавком есть зеркало, которое дает мне хорошее представление о том, как плохо я выгляжу в данный момент. Тушь стекает по моей раскрасневшейся коже, а волосы чуть более вьются, чем обычно, из-за жары. Моя щека настолько опухла, что кажется, будто я ношу в ней гигантскую челюсть, а кожа приобретает пурпурно-синий оттенок. Песня переключается на более оптимистичную, и, если это возможно, парни в баре становятся еще более шумными, аплодируя еще громче. Я решаю, что пришло время взять стакан и уйти, потому что у меня впереди долгая прогулка и я очень устала. Я спрыгиваю с барного стула, пока бармен отвлекается на старика в конце бара. Я направляюсь к двери, когда замечаю, что аплодисменты сменились криками. Я оглядываюсь через плечо как раз вовремя, чтобы увидеть стул, летящий по воздуху, а затем врезающийся в сцену. Это вызывает эффект домино, и вдруг все вскакивают с мест, а стриптизерша сбегает со сцены. На самом деле я никогда не видела драки в баре… или драки в стриптиз-клубе, но мысль о том, чтобы прыгнуть в нее, заставляет мой пульс биться чаще. Он ускоряется еще больше, когда я замечаю парня посреди комнаты, которого сдерживают двое, которые выглядят достаточно большими, чтобы быть вышибалами. Люк Прайс. Он одет в серую рубашку с длинными закатанными рукавами, спереди он весь запачкан кровью, стекающей с его порезанной губы. На его джинсах тоже кровь, а ботинки развязаны. Его руки сдерживает, очень худой парень, но значительно выше Люка, который стоит перед ним, закатывая рукав. Люк выглядит так, будто наслаждается тем, что ему надирают задницу. Я вроде как понимаю это, хотя обычно стараюсь избегать физической части боя, просто позволяя драке начаться, а затем выпрыгиваю. Перед Люком стоит худощавый парень в обтягивающей черной рубашке и ботинках со стальными носками, и он что-то ему говорит. Люк смеется и откидывает голову назад, врезаясь ей в лицо одному из вышибал, более высокому и с более круглым животом. Кровь хлещет из носа парня, когда он отпускает Люка. Он начинает ругаться, хватаясь за нос, кровь стекает по его рукам и рукавам. Вышибала начинает поднимать руку, чтобы ударить Люка. Я чувствую эту волну чего-то, не адреналина, но близкого к нему, и вдруг я проталкиваюсь сквозь толпу к Люку, неся в себе столько энергии, что трудно понять, что с ней делать. Я не помогаю людям. Никогда. Но с Люком я чувствую себя обязанной, потому что он не раз выручал меня. Несколько парней смотрят на меня как на сумасшедшую, когда я протискиваюсь мимо них, но я слишком переполнена адреналином, чтобы обращать на это внимание. С каждым шагом эмоциональные аспекты сегодняшнего вечера медленно стираются, замешательство, в которое Престон ввел меня. То, как он причинил мне боль, чувства, возникшие из-за его слов и его неуместных прикосновений. К тому времени, когда я добираюсь до Люка и вышибалы, внутри я настолько сильна, что чувствую, что могу сделать что угодно. Внимание Люка переключается на меня, когда я прохожу сквозь последние тела и оказываюсь между ним и более худым парнем, стоящим перед ним. Более высокий и круглый вышибала сгорбился, его нос кровоточит, кровь повсюду, а другой обвил рукой шею тощего парня. У худощавого парня опухший нос и опухший глаз, из-за чего, как я полагаю, у Люка исцарапаны костяшки пальцев. Люк с любопытством смотрит на меня, его взгляд задерживается на моей щеке, прежде чем скользнуть к моим глазам. Я могу сказать, что ему трудно сосредоточиться и стоять, вероятно, потому что он пьян. — Кто ты, черт возьми? — спрашивает худощавый парень, затем сплёвывает кровь на пол, его ботинки хрустят по стеклу и скорлупе арахиса, когда он поворачивается ко мне. Я перевожу взгляд с него на больших парней, а затем на более худого, понимая, что мне нужно было разработать план, прежде чем я вляпаться в эту неразбериху. К счастью, нахождение среди парней, накачанных алкоголем и тестостероном, дает мне еще больше отключиться от прежних эмоций, которые Престон-весь-дерьмовый-день— вложил в меня. Я чувствую себя высоко, будто лечу и могу упасть в любой момент. Кровь течет по моим венам и гудит в ушах. Как будто я непобедима, и мне кажется, что я могу сделать что угодно. Я снова обращаю внимание на худощавого парня с татуировками в виде колючей проволоки на руке. — Я здесь ради него. — Я указываю пальцем через плечо на Люка и одариваю худощавого парня одной из своих лучших очаровательных улыбок. Тощий хмурится, не впечатленный, и скрещивает руки на груди. — Твой друг нарушил правила, и он должен за это заплатить. — Он наклоняется в сторону, чтобы посмотреть на Люка. — Не трогать танцоров. — Он указывает на табличку, висящую на стене справа от меня, на которой написано то, что он только что сказал. Я снова смотрю через плечо на Люка, борясь с закатыванием глаз. — Действительно? Ты не мог просто пойти домой и подрочить. Он качает головой, его карие глаза потемнели от алкоголя, исходящего от его дыхания. — Я не мог ждать так долго. — У него такое глупое, пьяное, невинное выражение лица, от которого у меня на самом деле замирает сердце, и мне это не нравится. Я серьезно думаю, стоит ли просто позволить ему справиться с этим самостоятельно, но потом вспоминаю, как он помог мне добраться до класса и отвез меня в Макдоналдс. Мои плечи опускаются, когда я поворачиваюсь лицом к тощему парню, делая то, что у меня хорошо получается. Обманывать людей. — Послушай… ему очень жаль, что он нарушил правила, но ты не можешь просто отпустить его? — спрашиваю я с милой улыбкой.