— Я не знаю, — я пожала плечами, — в России может быть все по-другому. Мужчина улыбнулся: — Это всего лишь стереотип. Я лично знаком с девочками, добившимися успеха в модельном бизнесе в России. Вы можете стать следующей. Только представьте, через год вы открываете показ Валентина Юдашкина... Ваше лицо на обложках модных журналов! Я рассмеялась: — Это что-то из области фантастики. Спасибо, но мне пора. Я сделала два шага, но незнакомец, проявляя настойчивость, преградил мне путь и протянул визитку. — Такой шанс бывает только раз в жизни, — заявил мужчина. — Если надумаете, приходите завтра по этому адресу, в шесть. Там будет проводиться первая фотосессия, я пригласил еще нескольких девушек. По её результатам станет понятно, ваше это или нет. — Фотосессия? — переспросила я. — А как одеваться? — Просто. Это будет простая фотосессия. Наш фотограф будет делать снимки именно лиц. Так что, придете? Я, разглядывая визитку, еще больше нахмурилась. — Подумаю. На следующий день я, одев джинсы и футболку, направилась по адресу, указанному на визитке. Почему я все-таки решилась пойти на фотосессию? Ужасно амбициозно звучало, но в мою голову засела одна зудящая мысль. Я страстно захотела появиться на обложках журнала. Не для того, чтобы стать знаменитой, богатой супермоделью. Я просто хотела, чтобы однажды, проходя мимо киоска, Султан увидел моё лицо и вспомнил обо мне. — О, вы все-таки пришли! — тот самый агент модельного агентства, встретил меня с улыбкой на лице и приоткрыл дверь шире. Я заглянула вперед, и заметила еще 7 девушек, все они были примерно моего возраста. — Проходите, фотосессия скоро начнется, — сообщил молодой мужчина. Я, собравшись с духом, зашла внутрь помещения. Осмотрелась по сторонам — небольшие диванчики возле дальней стены. Столик со стопкой журналов. Две закрытые двери. В углу — огромный экран телевизора. Под окном — горшок с пальмой. Все чисто, аккуратно. Затем мое внимание перекочевало на девушек. Все они были, несомненно, хорошенькими. Высокие, худенькие, с распущенными волосами, с минимум макияжа на чистых лицах, они легко составили бы конкуренцию участницам конкурса Мисс Мира. Я собралось, было, познакомиться с ними, но голос, донесшийся из приоткрывшейся двери, отвлек меня. — Девочки, проходим! Все готово! Я и другие девушки поспешили на фотосессию. Волнение, предвкушение чего-то нового-прекрасного, охватило всех нас. Но только я перешагнула порог комнаты, как в мои глаза бросились несколько мужчин. Одетые в костюмы, в годах, этакие папики, окинули нас жадными глазами. Один из них, своей внешностью напоминавшей кабана, довольно хмыкнул, а потом отдал приказ: — Хороши девки. Грузите. 30 ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ В комнате повисла звенящая тишина. Я, впрочем, как и другие девушки, обменялись непонимающими взглядами. Затем одна из нас — загорелая, как шоколадка, брюнетка, вызывающе вопросила: — Это что, шутка, что ли? По округлому лицу мужчины (того самого, кабана), одетого в светлый костюм, поползла мерзкая ухмылка. — Можешь это называть, как нравится, — он перевел взгляд на другого мужчину, — Олег. Мужчина, шею которого украшал бордовый галстук, вытащил из кармана пистолет и направил его в нашу сторону. Я испуганно выдохнула. То же самое сделали и мои подруги по несчастью. Мы вновь переглянулись, только теперь в глазах девушек я увидела отражение собственного страха. Каждая из нас была шокирована увиденным. В моей голове запульсировало от подкрадывающегося ужаса. Правда, в тот момент, я все еще находилась в какой-то прострации, и не до конца осознавала чудовищность происходящего. Где-то сбоку приотворилась дверь. Судя по всему, это был запасной выход, потому что мой нос уловил тепло, заходящее внутрь и легкий запах выхлопного газа. Я не смела повернуть голову. Все мое внимание было сфокусировано на мужчинах, которые так же не сводили с нас насмешливых взглядов. Видимо, их очень забавляла эта ситуация. Кабан первым подошел к двери. Выглянул, обернулся, окидывая меня и девушек похотливым взглядом. Снова ухмыльнулся. А потом, махнув рукой, отправил вперед мужчину в темно-сером костюме, и только после вышел вслед за ним. Потом настал наш черед. Олег, продолжая держать в пальцах пистолет, как указкой, указал нам на дверь. Реакции не последовало. Ни одна из нас не хотела покидать помещение. Каждая понимала, что там, за порогом, её ждет что-то ужасное. Я и все остальные девочки, инстинктивно приблизились друг к другу, в надежде каким-то чудом спастись и защититься от неизбежного. Тогда Олег, вскинув руку, сделал выстрел вверх. Словно что-то взорвалось в моей голове. Сердце забилось в груди, тошнота поднялась к горлу, а потом я, поддавшись общей панике, рванула наружу. Там нас, естественно, уже ждали. Чьи-то жесткие руки, словно мешок с мукой, затолкали меня, и следом, другую девочку, в ярко-желтую газель. Я успела прочитать надпись на ней. “ДЕТИ”. Я едва не рухнула на колени, но в последний момент ухватилась за спинку сиденья. Непонимающим взором окинула салон газели — девушки уже сидели на креслах. Их побелевшие лица и позы — поджатые ноги, скрещенные руки на груди, опущенные головы — молчаливо говорили о том, как они напуганы. Я обернулась — в последней надежде спастись, однако возле двери стояли двое мужчин. И прямо сейчас они заталкивали в газель ту самую, последнюю девушку. Как только та оказалась внутри, в салон зашел Олег. Увидев его, я спешно села возле окна. Мужчина разместился напротив. Широко разведя ноги, чтобы все мы видели на его поясе рукоять пистолета, Олег уставился бычьим взглядом куда-то вперед, прямо над моей головой. Через секунду газель поехала. Совсем скоро она помчала нас по центральной улице города. Я, прижавшись лбом к разгоряченному, пыльному окну, с отчаяньем смотрела на проносившиеся мимо картинки. Смотрела, и... прощалась с ними. Главное здание почты, фонтан-одуванчик, рыжеволосая девочка, держащая в руке воздушный шарик, продавец мороженого, сотрудник ГИБДД... завидев его, я, подхваченная последней надеждой на спасение, попыталась приспустить окно, но у меня это не получалось, и тогда я, что есть силы, забарабанила в окно. — Ты что делаешь? — нехилый удар по левой голени, на миг, ослепил меня. Я, затуманенным от боли и слез, взором, посмотрела на Олега. Лицо того — злобная маска, было ужасающе уродливо. Глаза, налившиеся кровью, не обещали ничего хорошего. — Еще раз дернешься — вырублю. Я вся вжалась в спинку сиденья. Потерять сознание звучало для меня, как приговор. Я испуганно закрыла глаза. — Вот так-то лучше, — самодовольно добавил Олег. Я, стараясь унять боль в ноге, сконцентрировалась на своем дыхании. Оно было поверхностным, учащенным. Я попыталась задышать размеренно, но это у меня плохо получалось. Боль и страх не позволяли мне этого сделать. Не решаясь открыть глаза (а вдруг, даже это будет расценено мотивом для удара?), я начала прокручивать в голове события из своей жизни. Мама. Её улыбчивое лицо и нежность в глазах. Отчим. Любящий, добрый. Вспомнился день, когда мы ходили все вместе в зоопарк, и я смотрела на пингвинов. Братья. Перед глазами — тот день, когда мама вернулась с роддома. Два маленьких кулечка. Такие крошечные, но такие — сразу для меня, родные! Эбикай. Теплые, ласковые руки. Добрый взгляд. И её вкусные пироги. А потом — ярким пятном, перед глазами мелькнуло лицо Султана. Его пронзительные, оливково-зеленые глаза. Вкус его губ и проникновенное, цепляющее за душу: “Кукла”. Сердце, обливаясь кровавыми слезами, хотело в тот миг умереть. Потому что я догадывалась, какой ад ждет меня в ближайшем будущем... 31 ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ Я медленно приоткрыла веки. Покосилась на Олега — тот, продолжая сидеть в своей давящей позе, смотрел прямо перед собой. Его лицо, покрытое капельками пота, застыло в похотливой маске. Меня внутренне передернуло. Липкий холодок расползался по моей спине, оставляя на ней ледяную испарину. Осторожно, чтобы это было не очень заметно, я перевела взор на окно. Сердце, окутанное болью, сжалось от страха. За окном мелькал лес. Нас вывезли за город. Шанс на спасение таял с каждым новым вздохом. Я посмотрела на девушку с нежно-русыми волосами. На её бледном лице я прочитала то, что зашептала моя душа. Мы были обречены. Внутри меня все разрывалось от неизвестности. Я не знала, что именно собирались сделать с нами. Вернее так. Изнасилование непременно случится. Только что потом? Нас сделают рабынями? Или, насытившись вдоволь, жестоко убьют и закопают где-нибудь, среди этих сосен? Или же, наши молодые тела подойдут еще и для органов? Меня затошнило от ужаса, и я прижала к холодным губам липкую ладонь. В ушах зазвенело, и я испугалась, что потеряю сознание. Тогда, я принялась щипать себя за запястья, чтобы вот так — через боль, пробудиться от мутного состояния. Меж тем, газель, замедляя ход, неспешно покатилась по грунтовой дороге. Я слышала, как под колесами шуршали мелкие камушками. Я чувствовала, как газель объезжала ямы, поднималась наверх и вновь медленно скатывалась вниз. Вместе с ней тоже самое происходило и с моим сердцем — оно то поднималось вверх, до самого горла, то падало вниз.