Совсем скоро газель остановилась. Я и другие девушки обменялись взглядами — в глазах каждой из нас застыл немой страх. — Ну, что приуныли красавицы? — оскаливаясь в нашу сторону, громко вопросил Олег. — Сейчас вам такой горячий прием устроят, что скучать будет некогда! Выходите по одной! Олег, открыв дверь газели, застыл возле выхода. — Что застыли? — он схватил за руку девушку с нежно-русыми волосами и, игнорируя её крик, выволок ту наружу. Я, как и другие девушки, не хотела, чтобы со мной произошло тоже самое, и потому, нам пришлось выполнить приказ Олега. Дрожа от страха, я выбралась следом за той самой шоколадной брюнеткой. Моя левая нога все еще ныла от удара, когда я пошла вместе с другими сестрами по несчастью в сторону двухэтажного деревянного домика. Он был такой красивый. Покатая крыша, бревенчатые стены, цветы рядом с ним... Совсем как из сказки. Только я прекрасно понимала, что там, за этими стенами, случится не сказка, а настоящий ужас, после которого я вряд ли захочу жить. Рядом с домом стояли новенькие иномарки. Странно, в голове мелькнула мысль, что подобные машины я видела возле нашего городского белого дома. Я уже не удивлялась, что люди, затеявшие весь этот ужас, могли иметь отношение к власти. Я уже ничему не удивлялась. Олег, открыв дверь в дом, крикнул так, чтобы каждая из нас наверняка услышала: — Проходим, снимаем обувь — и сразу налево. Девушки, заходя в дом, исчезали в нём. Мой живот столь сильно скрутило от страха, что на несколько секунд, я забыла, что нужно дышать. Как во сне, я перешагнула порог дома. Перешагнула, уже не веря, что когда-то выберусь отсюда живой и невредимой. Мои детские иллюзии разбивались на мелкие, ранящие осколки, по которым мне еще только предстояло пройти. Я скинула кроссовки и пошла босиком по деревянному полу. Налево. Налево — там оказалась просторная баня. Огромное помещение с бассейном возле дальней стены. Вода в нём была такая прозрачная. Слишком чистая для такого места. Впереди расположились деревянные лавки. Ноги мои задрожали, когда в голове скользнула догадка, каким образом они будут использоваться. Я нервно обернулась и увидела на пороге в баню того самого кабана. На мужчине уже не было пиджака. Светлая рубашка, оголяя волосатую грудь, была полурастегнута. Ремень на брюках был расслаблен, отчего живот мужчины вывалился наружу. — А что мы такие грустные? — толстые, как сардельки, пальцы схватили меня за шею и запрокинули мою голову назад так, что я уже не могла пошевелиться. Я, расширив глаза от ужаса, смотрела на вспотевшее лицо кабана. Он, приблизившись ко мне, обдал мой нос зловонным дыханием — смесь алкоголя и жирной пищи, подняли во мне очередную тошнотворную волну. Я учащенно задышала, казалось, еще чуть-чуть, и меня вывернет прямо на этого жирного ублюдка. — Хороша, сучка, — хватая меня за грудь другой рукой, добавил кабан. Он, нехотя отпустив мою шею и грудь, бросил: — Раздевайтесь, девочки, сейчас париться будем. Олег, музыку включай, да погромче. Олег молча выполнил приказ. Помещение заполнилось шансоном. Кабан, не сводя с нас глаз, начал медленно стягивать с себя рубашку. Я попятилась назад, и столкнулась спиной к спине с другой девушкой. Та, дрожа от страха, пыталась справиться с непослушной пуговицей бежевых брюк. Я подняла взор — другие девушки так же избавлялись от одежды. Их руки тряслись, а лица выражали покорность. Я бы хотела умереть, но лишь страх перед грехом самоубийства, останавливал меня от идеи что-то сделать с собой. Я была на пределе. Мои пальцы едва слушались меня, когда я, ненавидя себя в тот миг, стянула липкую от пота, футболку. На мне остались только белье и джинсы. Как долго они продержатся на мне? Музыка стучала по мозгам, нервы были натянуты, как канаты. Тело дрожало, испытывая невероятное напряжение. Душа сжалась от ужаса, который вот-вот собирался завладеть ей... Внезапно, Олег влетел в бассейн и окровавленная волна, ударившись о борта, облизала мои обнаженные стопы. Женский вопль отразился от стен, и мой взгляд уловил серую тень, скользнувшую в сторону кабана. Его лицо, выражавшее удивление и ужас, искривилось от боли и беспомощности. Из его колен вылетели окровавленные куски. Кабан, визжа и рыдая, рухнул на четвереньки. Он завалился на бок и обнял простреленные колени. Его страдальческое лицо выражало ужасную боль, а всхлипы, срывающиеся с дрожащих губ, содержали в себе мольбу о пощаде. Серая тень поступью пантеры, настигшей жертву, подошла вплотную к корчащемуся кабану. Рука, одетая в перчатку, схватила его за волосы, макнула лицом в бассейн, а другая рука сделала выстрел в затылок. Вода подпрыгнула вокруг головы кабана, и яркое пятно крови начало расползаться, еще сильнее окрашивая воду бассейна в алый цвет. Кабан был мертв. А потом серая тень устремила на нас взор. Почти все закричали, а я только и могла, жадно втягивая в себя тяжелый, влажный воздух, открывать-закрывать рот. Я смотрела на эту серую тень, пытаясь понять, кто передо мной — друг или враг? Человек или потустороннее существо? Я не могла разглядеть лица убийцы — на нем была плотная маска. Узкие прорези для глаз, скрывали сами глаза. Серая тень сделала очередной выстрел — в сторону огромного музыкального центра. Тот, заискрившись, перестал издавать музыку. В бане повисла тишина. — Все на выход! — указывая рукой в сторону двери, крикнула тень холодным, беспощадным голосом. Девушки, хватая свои вещи, в панике ринулись наружу, я поспешила за ними. Мы толкались, скользили по мокрому кафелю, а там, в коридоре, едва не налетели на распластавшиеся тела других мужчин. Все они, без признаков жизни, застыли в неестественных позах. Я не знала, что ждало нас — спасение или еще худшая участь. Однако я продолжала бежать вперед, туда, на воздух. Среди разбросанной обуви я заметила свои кроссовки. Спешно вцепилась в них, и выбежала вместе с ними наружу. Все девушки побежали в сторону трассы, шум которой доносился сквозь ночной лес. Я побежала за ними. Колкие иголки сосен впивались мне в подошвы стоп. Игнорируя боль, я продолжала побег. Надежда на спасение стала прорастать в моем сердце. Только бы преодолеть этот лес. Только бы не отстать от других. Вдруг, кто-то сильный схватил меня за пояс джинс, сзади. Крик вырвался из моей груди. Я попыталась вырваться, но быстро поняла, что слабее. Стальные объятия, опустив мои руки по швам, сковали тело. Где-то за ухом, раздалось: — Спокойно, кукла, это я. 32 ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ Мое дыхание остановилось, когда я, обернувшись, встретилась лицом с маской. Мне послышалось? Резкий, болезненный вздох ворвался в мою грудь, когда я снова услышала: — Кукла, спокойно. Дыши. Я, пораженная до боли родным голосом, послушно втянула в себя прохладный, пропахший соснами и тонким ароматом дыма, воздух. Сильные руки отпустили меня, и я тут же почувствовала себя брошенной. — Можешь обуть кроссовки? — голос Султана был удивительно спокойным, словно мы вновь оказались в деревне, во дворе дома Шамиль-абзи. — А? — только и смогла выдохнуть. Казалось, мой язык навсегда онемел. — Кроссовки, — терпеливо повторил Султан. — Они у тебя в руках. Я опустила взор на свои руки. И правда. Мои пальцы до сих пор судорожно сжимали кроссовки. Я медленно положила их вниз, и попыталась засунуть ноги в кроссовки. Но мои движения — одеревенелые, будто конечности не принадлежали мне, не привели меня к успеху. — Еще раз попробуй. Для меня постарайся, — глухим голосом произнес Султан. Я, качнув головой, присела и таки запихнула ноги в обувь. — Умница, а теперь — вставай и иди за мной. Снова кивок головой. На большее я уже была не способна. Султан, продираясь меж кустов и деревьев, пошел вперед. Я, обхватив себя за голые плечи, пошла за ним. Над нашими головами светила мрачная луна, которая то и дело норовила спрятаться за облака. Звезд в эту ночь не было. Я не могу сказать, как долго длился наш путь среди ночного леса. Я пару раз спотыкалась, дважды врезалась в деревья, и, все же, продолжала идти за Султаном. Ветки хлестали меня по обнаженной спине и животу, царапали нежную кожу, но в тот миг я не чувствовала боли. Во мне горело одно желание — покинуть это страшное место. — Садись. Тихий голос Султана показался мне слишком громким. Я, вздрогнув, непонимающе посмотрела на Султана, лицо которого по-прежнему скрывала маска. — Садись в машину, — повторил он, легонько подталкивая меня к открытой задней двери какой-то черной машины. Я на негнущихся ногах, еле-еле забралась внутрь. Следом за мной захлопнулась дверь. Мои пальцы, нащупав мягкую кожу сиденья, задрожали от напряжения. Я, собралось было, сесть, но поняла, что у меня просто нет сил на это. Поэтому, я кое-как согнувшись, подвинулась чуть подальше и легла. Снова хлопнула дверь. Машина плавно двинулась вперед. Какое-то время, может, полчаса, а может, и час, я не могла понять, мы ехали. Затем, автомобиль остановился, и послышался голос Султана: — Оставайся в машине, я скоро. Я что-то промычала в ответ, или только подумала, что ответила. Дверь открылась, и по моей обнаженной коже скользнул прохладный ветерок. Зябкие мурашки поползли по мне. Стало холодно, и меня начало подтрясывать. Я, в надежде согреться, обняла себя за плечи. Лежала, но глаз закрыть не могла. Уставившись во тьму, я пыталась понять. Случившееся со мной — реальность? Или мой мозг, спасаясь от сумасшествия, перенес меня в другую реальность? А вдруг, я пробужусь, и передо мной снова будет лицо того кабана? Вновь прохладный ветерок коснулся моей кожи. Машина поехала дальше. Сколько? Час, два? Не могла понять, и не хотела. — Не спишь? Не спи, скоро будем на месте, — частично вырывая меня из оков страха и подтверждая, что я на самом деле спасена, произнес Султан. Я лишь громче вздохнула. Меня совсем не интересовало, на каком именно месте мы будем. Главное, что вдалеке от того ужаса. Вновь открылась дверь. Теперь прохлада уже окутывала меня. Я поморщилась. Что-то темное нависло надо мной — не сразу поняла я, что это был Султан. — Замерзла, — не вопрос, а вывод, сделанный сдержанный голосом. Его рука набросила на мое полуобнаженное тело плотную ткань, а сам Султан вылез из машины. — Одень. Я, подтянув к себе вещь, не сразу поняла, что передо мной — спортивная олимпийка. Наконец, догадавшись, я всунула руки в широкие рукава. Не с первой попытки, но все же, сумела застегнуть замок. Как только характерный звук раздался в салоне машины, я услышала: — Теперь идем. Я повиновалась. Выбравшись из машины, сразу же ощутила, как ослабли мои ноги — они дрожали, словно я только сегодня научилась ходить. К тому же, моя левая голень, вновь дала о себе знать тупой болью. Я стиснула зубы и вцепилась в протянутую ладонь Султана. На миг, от радости, что под своими пальцами я чувствую не холод перчатки, а теплую кожу Султана, я благодарно сомкнула веки, а когда открыла их — увидела напротив сосредоточенное лицо своего мужчины. — Идти можешь? — голосом, который не выражал никаких эмоций, задал вопрос Султан. Я снова кивнула головой. Горячие мужские пальцы сильнее сжали мою ладонь. — Скоро, — добавил Султан. Мы прошли несколько метров. Надо добавить, что даже это расстояние давалось мне с трудом. Но я буквально заставляла свои ноги идти. Наконец Султан и я остановились возле тонированного джипа. — Садись, — открывая для меня переднюю дверь пассажирского сиденья, произнес Султан. Я послушно села. Дверь захлопнулась. Через мгновение машина, управляемая Султаном, покатилась по дороге. Набирая скорость, джип свернул на главную дорогу. Я, уставившись прямо перед собой, с молчаливым равнодушием наблюдала за проносящимися мимо другими машинами. Свет фонарей. Мост. Дорога. Пустые остановки... Спальный район города. Новостройки, крыши которых, казалось, хотели пронзить хмурое небо. А потом — старый район города, где расположилось целое поле похожих друг на друга, пятиэтажек. Ни слова не говоря, Султан вышел из машины. Открыл мне дверь, и я, так же, сохраняя молчание, выбралась наружу. Ночная прохлада, пробираясь под спортивную олимпийку, вынудила меня нервно передернуть плечами. Я огляделась по сторонам — мы были во дворе дома. Взгляд мой зацепился за старую, еще советских времен, детскую площадку.