– Он льстец, Ксения! Держи ухо востро! – посоветовала мне Ритка. Возле столика возник официант с меню и был подвергнут Мирославом тщательному допросу на предмет, что тут можно съесть без вреда для организма. Наконец клиент соизволил определиться, и паренек сбежал на кухню. Я сочла, что наступил прекрасный момент, чтобы приступить к обсуждению итогов наших разведывательных действий. Мирослав согласился первым доложить о своих достижениях. Оказывается, в роддоме его ожидал сюрприз: Марина сбежала, но он смог обаять дежурного врача и выведать ее домашний адрес. Однако по этому адресу проживают родители девицы, которые в будний день, естественно, находились на своих рабочих местах, а не сидели в квартире, в ожидании Мирослава. Подробную информацию об этой семье он получил от соседки. Маринка с родителями уже давно не живет и редко бывает в родительском доме. Ее младший брат подался в Москву, отец работает в какой-то мебельной фирме, а мать – в хлебопекарне, более точных данных соседка дать не смогла. Но Мирослав проявил смекалку, съездил в загс, наврал, что привез Кузиной денежную помощь от брата из Москвы, а родителей, мол, дома нет, соседям деньги оставлять не охота, а как найти Маринку он не знает. Ему поверили и рассказали, как проехать к дому гражданского мужа Марины, правда, номера квартиры никто не знал. – Вот теперь пообедаю и поеду разыскивать Кузину, – подвел черту Мирослав. – Да, не густо, – протянула Ритка. А пока она рассказывала, как раскручивала на откровенность сотрудниц НИИ, я позвонила Громову и попросила пробить по Интернету адрес Свиридовой. Может, не стоит разыскивать беременную Марину, пугать будущую мать всякими карами. Не легче ли приехать к этим двум вампиршам в компании Мирослава и Громова и пригрозить, что сдадим их в милицию, если они хоть еще разок попытаются покуситься на мою жизнь? – Не легче, они сами могут вызвать милицию, и мы же еще окажемся виноватыми. А вот если у нас будут на руках свидетельские показания Кузиной, что они подкупили ее и завладели вашими паспортами, тогда им никуда не деться. Признаются как миленькие и в остальном, если, конечно, отравления и наезды – это их рук дело, – заявил Мирослав. В это время Ритка трещала по телефону и не уловила сути разговора. Выяснив, о чем речь, она заявила, что ничуть не сомневается, что такие стервы, как родственницы Свиридовы, способны на все, даже на убийство. – Кстати, я самоустраняюсь, ибо меня зовут неотложные дела. Жена нашего мэра желает заказать несколько костюмов, подходящих для турне по Европе. Такой заказ считается в нашем «Королевстве» чрезвычайным, поэтому требуется мое непременное присутствие. Бизнес, знаете ли! – легкомысленно всплеснув ручками пропела Марго. Она попыталась оплатить свой обед, но Мирослав отстоял свое право быть джентльменом и сказал, что пока еще может себе позволить водить красивых женщин по ресторанам, пусть даже и эмансипированных бизнеследи. – Он еще и джентльмен! – подняла палец кверху Ритка. – Берегись, Ксения, берегись! После того, как она удалилась, Мирослав сцапал мою руку и заявил, что соскучился. Я расплылась от удовольствия и сказала, что мне приятно, что он соскучился. Я где-то встречала в тренингах по психологии, что комплимент мужчины следует перефразировать и повторить вслух, начиная словами «я рада, что…» дальше подставлять его же слова – « что тебе нравятся мои глаза, голос, походка, чувство юмора, умение варить борщ…» И якобы тогда у мужчины закрепляется в мозгу факт, что ему действительно что-то нравится в этой женщине. Сейчас мне было крайне важно заставить думать этого красавца, что он скучает по моей особе. А еще лучше, пусть он по-настоящему умирает от тоски без меня! Потому что когда пройдет эйфория от нашего знакомства, его дела в нашем городе закончатся и он умчится столицу, где и забудет обо мне, я тихо сойду с ума. Вот почему следовало сделать все от меня зависящее, чтобы закрепить успех на любовном фронте. К тому времени мы покинули ресторан и шли к парковке супермаркета, где Мирослав оставил свое «Пежо». А я все грустила о том, что будет, если… – Ты чего такая грустная? – спросил Мирослав. – Мирик, скажи честно, у тебя еще есть время для помощи женщине, попавшей в беду? Ну в том смысле, как идут твои дела, ты еще долго будешь в нашем городе? Ваш клиент уже нашелся или все еще прячется? – Я тебя в беде не брошу, независимо от моих дел, – серьезным тоном заявил Мирослав. – А вот с моим клиентом – беда. Его нашли убитым. У вас в городе ужасная криминогенная ситуация, прямо Чикаго в тридцатые годы! Ты только посмотри, что творится – моего клиента кокнули, на тебя то и дело покушаются. Как вы тут вообще живете, Ксюнчик?! – Не живем – выживаем! – Вот именно, поэтому я считаю своим долгом помочь выжить красивой женщине. Тем более, что мое начальство поручило мне проследить за ходом расследования убийства. Как видишь, имеются все предпосылки задержаться здесь надолго. – Здорово! То есть ужасно, конечно, что предпосылки такие кровавые, – поправилась я. – Но я рада, что ты остаешься, потому что чувствую, я без тебя не справлюсь. Наша беседа лилась из пустого в порожнее, но это был тот случай, когда обоим собеседникам такая болтовня доставляет удовольствие. Я попросила заехать за паспортом, так как хотелось стать полноправным гражданином своей страны. Он сказал, что исполнит любой мой каприз, если я ему еще раз подарю подобный взгляд. Уж не знаю, смогла ли я ему угодить, но ласково таращилась на него несколько минут. К Аленке я залетела на крыльях любви, получила новый документ, чмокнула на радостях подругу, пискнула, что страшно занята и поскакала через две ступеньки по лестнице. – Ты должна меня с ним познакомить, – крикнула мне вслед Аленка, – я тебя такой со школы не видела! Мирослав ждал меня на тротуаре, он купил у бабульки, торгующей на углу, крохотный букетик каких-то колокольчиков и вручил мне. Я расплылась от счастья, словно никогда не получала цветов от мужчин. Но эти колокольчики и впрямь были просто чудо! Он пиликнул сигнализацией, а я шагнула с тротуара, зацепилась каблуком за бордюр и полетела носом вниз. Хорошо, что мой галантный кавалер пошел открывать мою дверцу и смог меня подхватить в полете, если бы он находился с водительской стороны, предоставив мне самой забираться в салон, то я точно бы расквасила физиономию. – Видишь, я без тебя как без рук, – выдохнула я, вися в его объятиях. – Скорее без ног, – поправил Мирослав и попытался поставить меня на землю. Тут я опять закачалась, потому что оказалось – каблука как не бывало. Точнее он, конечно, был, только лежал несколько в сторонке. Ужасно, это были абсолютно новые босоножки, купленные на последнюю зарплату. Теперь от «Автопробега» не осталось ни единого приятного воспоминания. – Придется ехать домой, в таком виде я по городу не ходок, – промямлила я и уткнула нос в букетик. – Ну это не проблема, – оптимистично воскликнул Мирослав, – поехали. Через десять минут мы уже примостились на облюбованный пятачок под старой сливой. Это было мое «законное» место, и никто из соседей сюда машину не ставил. Теперь «девятка» отсутствовала, освободив место для «Пежо». Еще от двери я услышала жалобное мяуканье Бегемота. Что это с ним, интересно? Мой кот крайне редко вопит дурным голосом. В положенные сроки доктор Айболит провел некую операцию, которая устранила многие кошачьи проблемы, связанные с месяцем мартом, после чего для подобных воплей не осталось никаких причин. Я открыла дверь и с порога почувствовала странный запах. Бегемот возмущенно орал и крутился под ногами. – Чем это так воняет? – скривилась я. – Да, запах тошнотворный, – поддакнул Мирослав. Но когда мы прошли в столовую, стала ясна причина зловония. Посреди комнаты валялось четыре пакета с помоями, экскрементами и рыбьими кишками. Кошмар! По всему этому богатству роились жирные зеленые мухи. – Меня сейчас вырвет, – сказала я и помчалась в ванную. – Где у тебя мусорное ведро? – крикнул мне вслед Мирослав. – Сейчас, сейчас, подожди! Я схватила полотенце, намочила его, приложила к лицу и только после этого вышла на поле боя. Мирослав к тому времени распахнул окна настежь, впустив в комнату свежий воздух. Я распахнула свою кухню-шкаф, выхватила мусорные пакеты, совок, веник, резиновые перчатки, и мы довольно быстро убрали следы осквернения моей гостиной. Вместе вынесли всю эту дрянь к помойным бакам, побрызгав на прощание «Мухоловом». Бегемота, чтобы он не нанюхался гадости, заперли в спальной. Морда у него при этом была непередаваемая, он словно спрашивал меня: «Хозяйка, что за дела? Ты во что вляпалась?!» – Давай посидим немножко на лавочке, пока там не проветрится, – предложил Мирослав. – Давай посидим, – согласилась я. – Нет, пора как следует потрясти этих уродок! – сплюнул он на землю. – Это как раз дело из поганых ручонок. Думаю, что по ночам трезвонят тоже они. Надо же, как им припекает. – Наверно, Костя – это последний шанс для этой Лялечки. Иначе с чего бы их так разбирало? – предположила я. – Это ж до чего надо докатиться: притащить мусор, вскарабкаться на фундамент, зашвырнуть пакеты в форточку! А если бы их кто-нибудь заметил? С ума сойти. – Слушай, мне уже любопытно взглянуть на этого Костика. Это что же за мужик, ради которого бабы готовы идти на все? Вот ради меня никто ничего подобного не выделывал, – подивился Мирослав. – Чтобы понять их мотивы, тебе лучше взглянуть на его квартиру в двух уровнях, трехэтажную дачу и счет в банке. Тогда тебе все станет понятно. – Подумаешь, дача. Мне, например, многоэтажные дачи вообще не нравятся, – хмыкнул он. – Мне тоже, – созналась я. – Хорошо. – Что хорошо? – Что у нас с тобой взгляды совпадают, – улыбнулся он. – Хотя у меня и дачи нет. У родителей есть. Но она одноэтажная, с мансардой. Дыхание мое сбилось, так я поразилась его словам. С чего это он завел про совпадение взглядов и родительскую дачу? Это что-то значит или так, пустой треп? – Пойдем, наверное, там уже все проветрилось, – предложил он. И глаза у него блестели и искрились. А я почувствовала, что земля уходит из-под ног, и на этот раз каблуки тут не при чем. В квартиру мы влетели как полоумные, одежда полетела в разные стороны, и не помню, как мы оказались в душе. Как хорошо, что у меня просторная ванная. Это так важно, чтобы она не была тесной, так важно. Странно, что я раньше этого не понимала. Мы очень хорошо изучили особенности архитектуры этого помещения, его габариты и предоставляющиеся возможности. Утомившись, вспомнили о широкой кровати в спальне. Решив, что пришла пора освободить из заточения Бегемота, вывалились в коридор и тут же наткнулись на Костика. Сюрпрайз, как говорится! Коржиков был бледен, всклокочен и взбешен. Я поняла, что телефонные звонки, звучавшие в квартире в течение получаса, были от него. И заодно сообразила, что мы запамятовали закрыть входную дверь. – Да, права была мама, когда говорила, что не стоит мне жениться на потаскушке! Может, тебе на панель пойти, раз осталась без работы? Вот бы где ты смогла сделать себе отличную карьеру! Такой потенциал в землю зарываешь. Больше он ничего сказать не успел. Мирослав с разворота съездил ему кулаком по челюсти. Костик хрюкнул и улетел в угол. Я охнула и, забыв, что не одета, кинулась к бывшему жениху. Ему показалось, что это Мирослав, он зажмурился, свернулся калачиком и заорал, что даже если его убьют, он не извинится. Кажется, жить Коржиков будет, решила я и пошла в ванную за халатом. Мирослав молча подобрал с пола свои джинсы и натянул их на голое тело. Не успела я одеться, как из прихожей донеслись обвинения в мой адрес. – Как ты могла? Мы же с тобой собирались пожениться? Кто он? Да хотя какая разница – кто он. Пусть даже потомок Александра Македонского! Почему ты так со мной поступила? Я испугалась, что он сейчас договорится до очередной потасовки и поспешила к ним. А он тем временем продолжал свой митинг. – Ксения, между нами все кончено! Забудь, что я когда-то был в твоей жизни! Мне стыдно, что я вообще с тобой связался! Мог бы и раньше тебя раскусить, – тут он покосился в сторону Мирослава и решил, что дальше не стоит углубляться. – Звонить надо, прежде чем вламываться в чужую квартиру, – посоветовал тот в свою очередь, – это здорово нервы экономит. – А вас не спрашивают! Ясно? Вы вообще помолчите! – взвился Костик. – Все. Хватит, – рявкнула я. – Конечно, между нами все кончено. И не потому, что в моей жизни появился Мирослав. Между нами все кончено, Костя, потому что я тебя не люблю и никогда не любила. Я убедила себя, что нужно выходить за тебя замуж, такого порядочного и любящего. Но лучше вообще в старых девах помереть, чем стать женой нелюбимого человека! Так что ты спокойно можешь жениться на этой Лялечке, у нее желание стать Коржиковой в триллион раз сильнее моего. Они с тетей вообще меня скоро в гроб вгонят! Скажи своей Свиридовой, обязательно скажи, что я больше не претендую на роль твоей супруги. А за то, что она мне пакостила, я ей все равно морду расквашу. Так и передай! – Что ты несешь? Причем тут Свиридова? А Лялечка? Не надо переворачивать все с ног на голову. Это я тебя застал с любовником. И не смей намеками кидаться. Я был тебе верен! Лялечку приплела, милую, наивную девочку! Ты грешное с праведным не путай! Праведный гнев так и плескался за стеклами его очков. Он кривил губы, будто собирался всплакнуть, но я-то знала, что так он пытается сдержать раздражение. – Костик, уходи. Я не так хотела с тобой поговорить. Но сейчас у меня вообще нет сил разбираться кто прав, кто виноват! – Да я-то уйду! Но и он тоже здесь долго не задержится! И с чем ты тогда останешься? С дырявым корытом! Ты еще будешь себе локти кусать, да поздно будет! У тебя могло бы быть все в этой жизни, а ты променяла свое будущее на жалкий секс! – Ой, да вали, давай, герой-любовник! – не выдержал Мирослав. – Что ты вообще в сексе понимаешь? Нахватался терминов и туда же? Греби на выход, предсказатель, пока я тебе ускорения не придал. Без тебя как-нибудь разберемся, кто с чем останется! Он сделал вид, что сейчас приступит к действиям, шагнул, и Костик дал стрекача, не забыв на прощание как следует хлопнуть дверью. А я села прямо на пол и заревела. За дверью спальни возмущенно завопил Бегемот, его нервная система наравне с моей подверглась за последнее время колоссальной встряске. И я подумала, не поехать ли нам с Бегемотом куда-нибудь на курорт. Уже, пожалуй, самое время пить боржом и принимать солевые ванны, чтобы спасти последние запасы нервных клеток от быстрого сгорания. – Эй, иди ко мне, – прошептал кто-то прямо в ухо. И я оказалась в крепких объятиях Мирослава. – Он тебе не пара, малыш! И ты его действительно не любишь, – целуя меня в затылок, шептал он. – Ты расстроилась, что он застукал нас? Да?