– Тетке с племянницей оставалось лишь доиграть финал до конца. Им нужен был скандал, чтобы внести смуту в ваши отношения, а на фоне разлада Лялечка должна была соблазнить Коржикова. Тут тебе и сцена с потерей сознания у него в лаборатории, а затем признание ему в любви, и полное «понимание его трудной жизненной ситуации». Это что касается обработки Коржикова. А тебя они решили свести с ума. Ночные звонки в дверь и по телефону, пачканье дерьмом входной двери, закидывание мусора через окошко в квартиру – все это должно было вывести тебя из равновесия, запугать, довести до паранойи. Обкидывание камнями считается ими удачным экспромтом. – Вот мерзавки! Удушила бы гадин, – не выдержала снова Ритка. – Не волнуйся, им досталось так, что теперь они сто тридцать раз подумают, прежде чем вслух упомянуть Ксению. В нас пропадает талант преподавателей, так мы хорошо умеем объяснять людям что к чему! – хохотнул Сашка красный. – Поверить не могу, – прошептала я. – Во что? – спросил Мирослав. – Как можно так травить человека, который ничего тебе дурного не сделал. Ведь я же Костика ни у кого не отбивала, я даже не подозревала о существовании этой Ляли… – Господи, до чего же ты наивная! Тебе сколько лет, девочка? – всплеснула руками Ритка. – Плевать они хотели на мораль и этику. Это дикие звери, отбирающие добычу. Костик был добычей, ты – препятствием. Причем, на их взгляд, не слишком большим препятствием, вот они и решили тебя уничтожить. – Значит, это Светлана меня пыталась отравить на банкете? – повернулась я к Мирославу. – Нет, это не она. Более того, говорит, что сначала испугалась, что подумают на нее. Они до сих пор так и не поняли, откуда там взялся яд, – ответил он. – Да врут они все! – возмутилась подружка. – Конечно, им не остается ничего другого, как все отрицать! – Поверь, мы умеем спрашивать, – перебил ее Серега. – Нам особо не соврешь. Они Ксению не травили. – А кто тогда? – растерялась я. – Кто это мог сделать? Мирослав внимательно посмотрел мне в глаза. Мое сердце учащенно забилось. Ответ родился сам собой. – Этого не может быть, – вяло сказала я. – А вот мы это завтра и выясним, – ответил он. – А можно и сегодня, – хохотнул Серега, – нам же завтра уезжать. Я аж задохнулась при этих словах. Не в силах с собой справиться, я встала, улыбнулась и сказала, что мне нужно в дамскую комнату. Ритка попыталась прицепиться, но я отрицательно помотала головой и сбежала. Меня душили слезы. Вбежав в туалет, я дала им волю. Господи, как же все несправедливо! Он уезжает. Мирослав завтра уезжает. Вернется ли он ко мне? А вдруг, приехав в Москву, забудет обо всем? Что же я буду делать? Мне стало дурно от этих мыслей. Я выхватила бумажное полотенце, громко высморкалась, потом умылась с мылом. Пропал такой чудесный макияж! Достав из сумочки косметичку, я принялась скрывать следы своего малодушия. Нос, естественно, припух, глаза покраснели, но, в основном, мне удалось привести себя в божеский вид. Жизнь, конечно, повернулась ко мне не слишком приятной стороной, кажется, я смогла так насолить одному человеку, что меня со злости решили просто убрать со своего пути. Более того, когда первая попытка не увенчалась успехом, предприняли вторую. Но и тут не повезло. Интересно, будет ли третья? А почему бы и нет, наверняка, моя живучесть спровоцирует еще одно покушение. И в такой момент мой герой, рыцарь моей эпохи, намерен свалить под шумок, оставив меня один на один с разъяренным убийцей. Классно! Просто здорово! Я всхлипнула, но потом строго посмотрела себе в глаза, погрозила пальцем отражению и велела не раскисать. – Я сильная, я справлюсь, – сказала я дрожащим голосом. В книжках американских психологов подчеркивалось, что не следует унижаться перед мужчиной и допускать заискивания. Мужчины не уважают женщин, из которых можно веревки вить или вытирать о них ноги. Прежде всего, мужчина должен видеть в женщине личность, а не объект сексуальных развлечений, и желательно сильную личность, интересную и немного загадочную. Женщина-ноль никому не нужна, а только полный ноль будет ползать в ногах и умолять мужчину ее не бросать. Я не хотела превратиться в глазах Мирослава в «зеро», поэтому взяла себя в руки. У него была возможность разглядеть во мне женщину своей мечты, с массой достоинств и практически полным отсутствием недостатков. И если после всего того, что между нами было, он еще не понял, что я могу подарить ему рай на Земле, тогда не стоит на нем и зацикливаться. Если он в своей Москве забудет обо мне, тогда грош ему цена в базарный день. Как там Ритка говорит: «Если мы вам не нужны, то на фиг вы нам сда#лись». – Отличная, мудрая мысль. Вот ее и надо скандировать про себя, а не реветь по туалетам! – прошептала я себе под нос, приближаясь к столику. – Ксюнчик, твоя подруга сказала отличный тост, присоединяйся, – пропел Мирослав, приобнимая меня за плечи. – Давай, за мир во всем мире! – провозгласила Ритка. – За то, чтоб у нас все было, и нам за это ничего не было, – встрял Серега. – Это уже следующий тост, – возразил Сашка красный, – не спеши! Я поняла, что компания слегка меня обогнала по уровню алкоголя в крови. Не порядок. Я решила, что сегодня как раз подходящий момент, чтобы узнать, зачем люди надираются до поросячьего визга. Схватив свой бокал, я скоренько чокнулась со всеми и опрокинула в себя огненную жидкость. – Круто, – оценил Сашка зеленый. – Наш человек! – похвалил Сашка красный. – Так, а теперь мой тост, а то обижусь! – заявил Серега и разлил новые порции. Мирослав попытался было возразить, но все на него поперли буром, да так дружно, что он растерялся и отступил. И тут покатило веселье. Мы пили, играли, снова пили. Потом покинули казино и, перейдя дорогу, оказались в ночном клубе. Там снова пили, танцевали, кажется, вели себя немного развязано или раскованно, но это как посмотреть. Мы с Риткой пыталась танцевать канкан, Сашка красный взялся показывать стриптиз, его остановила заевшая молния на джинсах. Сашка зеленый ангажировал девчонок на «медляки», предварительно собирая с нас ставки: эта пойдет, а та нет. Серега с Риткой отплясывали такой рок-н-ролл, что полплощадки разбежалось в стороны. А я под бурные овации в кругу подростков отскакала хип-хоп. А потом мы с Мирославом целовались и танцевали белый танец под буги-вуги. В общем, было весело. Только вот не помню, как попали домой. Я всегда удивлялась, ну как это можно чего-то не помнить наутро после пьянки. У меня были случаи, когда я выпивала лишнего, меня даже тошнило от излишков алкоголя, но чтобы провалы в памяти, такого раньше не было. Но все когда-нибудь случается в первый раз. Вот и беспамятство меня посетило. Это было похоже на картинки в калейдоскопе: вот мы в казино, вот в «Рудокопе», так назывался ночной клуб, вот в моей квартире. Кажется, мы пили шампанское, а может, это уже галлюцинации? Следующее за этим воспоминание очень красивое, яркое – мы занимаемся с Мирославом любовью. Только вот я ему зачем-то говорю, что люблю его, что он самый лучший мужчина. Интересно, что он мне на это ответил? Здесь я уже ничего не помню. Провал. Надо же,самое главное упустила. Эти мысли одолевали меня, когда Мирик отмачивал мою голову под холодной водой в ванной. Он то совал мою голову под струю, то вытаскивал, когда я начинала захлебываться и вырываться. Вот тогда-то я впервые удивилась, что чего-то не помню, к примеру, в какой такой момент он оттащил меня в ванную. Я снова принималась восстанавливать в голове события, но ничего не получалось: казино, клуб, постель, ванная. Жуть. Где же связки, где постепенное течение времени? – Отпусти меня, – стуча зубами взмолилась я. – Тебе уже лучше? – Да. – Точно? – Точно. Бац. И уже спальня. Потолок кружится. Кровать качается. Как моя спальня попала на корабль? Хрен его знает. Опять тошнит. Господи, как же эти алкоголики пьют каждый день? Лучше сразу сдохнуть. Опять провал. Ва-у-у! На этот раз тошнит сильно. Глаза категорически не желают открываться. И кружится уже не кровать, а голова. Собственно, эта самая голова превратилась в глобус, и чьи-то маленькие мягкие ручки вращают ее вокруг собственной оси. Бред. Ужасно тошнит. И кто-то пищит. Может, это я? Кошмар, мне на грудь упала скала, придавила к кровати. Но как бы ни было тяжело, надо встать, иначе уделаю постель. Ком в горле безудержно рвался наружу. Я застонала сквозь стиснутые зубы. Кто-то протяжно взвыл. Кое-как разлепив глаза, я обнаружила, что по мне топчется Бегемот, вот вам и скала, вот и мягкие ручки. Кот тыкался мне в лицо и громко мяукал. Тошнота накрыла с головой. Я едва успела свесить голову с кровати, как меня вывернуло наизнанку. Фу, какая мерзость! С ума сойти, как воняет! Что это вообще за одор такой? Я села на кровати. В глазах плавали цветные круги. Вонь в комнате была просто невыносимой. И тут до меня дошло. Газ!!! Я бросилась к окну, распахнула его настежь, врубила наполную кондиционер. Почему он выключен, он же работал? Обернулась. Мирослав распластался на кровати. Неужели потерял сознание? Я принялась его тормошить. Потом спохватилась. Помчалась на кухню. Бегемот путался в ногах и жалобно орал. Сомнения пропали. Кухня-шкаф зиял гостеприимно распахнутыми дверцами. Все четыре конфорки и духовка были включены, газ растекался по квартире. Нет, конечно, я напилась, и у меня были проблемы с памятью. Но я же не сошла с ума, чтобы такое сотворить, а потом улечься спать?! Тогда кто это сделал? Полтергейст? Я закрыла лицо кухонным полотенцем, перекрыла газовый кран, одно за другим открыла окна. Меня опять вырвало, на этот раз я успела доскочить до раковины. Шатаясь, поспешила в комнату к Мирославу. Я его трясла, он стонал, но глаз не открывал. В комнате уже не так сильно воняло, хотя я совсем плохо соображала, одурев от происшедшего. Сбегала в ванную, набрала воды в тазик, вернулась в спальню и вывернула ее на голову любимому. Наконец, он открыл глаза. Закашлялся. У меня тоже в горле свербело, а глаза слезились. Мирослав сел на кровати. Я целовала его мокрое лицо и пыталась добиться, как он себя чувствует. – Что случилось? – хрипло спросил Мирослав. – Нас кто-то пытался убить, – просто ответила. Да, теперь эта фраза получалась у меня легко и непринужденно. Право слово, разве можно спотыкаться, произнося одно и то же каждый день? Заученный штамп, дежа вю, День сурка, замкнутый круг… Вот так, все просто. Меня каждый день хотят убить. Я уже втянулась. Я уже привыкла. Ну, что сегодня новенького? Кто на нас с Васей? Я захихикала, а потом и вовсе захохотала. У них получилось! Им удалось! Я свихнулась, пора складывать чемоданы и переезжать в психушку. Бедная моя нервная система, что же с ней сделали?! Хрясть. Я схватилась за щеку. Мирослав отвесил пощечину и приноравливался влепить вторую. Я захлопнула рот. Сразу стало не смешно. – Который час? – спросил он. – Четыре, – глянув на часы, доложила я. Он сграбастал меня в охапку и высунул наружу, насколько это позволяли оконные решетки. Прекрасная летняя ночь распахнула нам свои объятия. Во дворе было тихо и спокойно. Все спали, наслаждаясь сладкими снами. – У кого есть ключи от квартиры? – тихо спросил Мирослав. – Только у мамы, – ответила я. – Это не она. – Не она, – согласилась я с ним, – мама бы не стала нас травить, да ее и нет в городе. Впрочем, запасных моих ключей тоже больше нет в ее квартире. – С чего ты взяла? – С того, что проверила, когда цветочки поливала. – Вот значит как, – хмыкнул он. Мы немного помолчали. Каждый думал об одном и том же, но высказываться вслух не хотелось. – Прав был Серега, надо было вчера все выяснять. А то сегодня могло бы быть поздно. Кстати, Ксюнчик, а ты ведь нам жизнь спасла. Мне в частности точно, – заметил он. – Друг спас жизнь другу, – пробурчала я в ответ. – Так, выходит, я твой должник? – Да ладно, ты мне тоже пропасть не дал, в раковине отмачивал, когда я чуть копыта не отбросила, – усмехнулась я. – Да, было дело. Ты чего это надралась, как сапожник? Ты что, тайный алкоголик? Признавайся! – Еще чего! Чего же это я буду на себя напраслину возводить, нашел дурочку! – отбивалась я от его нападок. – Так ведь все тайное становится явным, вот ты, например, вчера и прокололась, – приставал он. – Наклюкалась до чертиков! И сразу стало ясно – дама не равнодушна к алкоголю. – Ой, можно подумать ты меньше выпил, – отмахнулась я. – Я – мужчина, мне можно, – упорствовал Мирослав.