А что бы сказала Милена, узнай она о вчерашнем дне?.. Заглядывать себе в душу я опасалась. И это пугало… пугало собственным страхом и одновременно желанием расставить все точки над «ё», надеждой… – И что ты решишь? Не дождавшись ответа, подруга присела на краешек моей кровати. – Ничего. – Признав свою отчаянную трусость и абсолютную неспособность сделать такой решительный шаг, как откровенный разговор с Муэном Тооном, я тяжело приподнялась, собираясь помыться перед сном. – Завтра освобожусь раньше, отправлюсь в тренировочный зал и постараюсь совладать с этим захватом! – Стать боевиком не сможешь, – сухо напутствовала в спину Мила. – Рано или поздно сдашься, признав это. Он не просто так тебя гоняет, только ты, упрямая и бестолковая, никак это не поймешь! Слова подруги снова и снова звучали в голове. В гордом одиночестве, мысленно проклиная все на свете и чувствуя стремительно подступающий упадок сил, я пыталась собраться и выполнить никак не дающийся мне удушающий захват. Не получалось! Ну никак. Толком не отдохнула, не выспалась, нервы на пределе. Затем день обычных занятий – без самообороны, но без нее, кажется, моя жизнь невозможна. Поэтому я вновь в этом зале – уже самостоятельно, на одном упрямстве пытаюсь достичь недостижимого. Безуспешно… И не в последнюю очередь оттого, что за кругом освещенного ринга в центре тренировочного зала я постоянно ощущаю присутствие ненавистного преподавателя. Муэн Тоон мерещится мне уже всюду, ощущение давящего контроля и, как следствие, собственной напряженной нервозности не покидает теперь постоянно. И сейчас каждую секунду я чувствовала на себе его взгляд. Почему я уверена, что он рядом? Ощущение волновало, сбивая и заставляя тратить скрытые резервы сил на поддержание самоконтроля. На меня этот сногсшибательный маран действовал не менее сокрушительно, чем на других сокурсниц. Сил не осталось, вместо желаемых четких движений выходили жалкие трепыхания, что не могли напугать даже манекен. – Не могу больше, – с этой фразой, кулем осев на мягкое покрытие пола, я сдалась. – Милена права, выше головы не прыгнешь. Тогда и раздались четкие, моментально узнанные мною шаги: интуиция не подвела, карангарец тоже пришел сюда пораньше. – Очень здравая мысль! – Этот самодовольный тон уже снился мне в кошмарах. – Нола Дарген, вы безнадежны, вы беспомощны и при любой малейшей опасности будете обречены на поражение. – Какой опасности? – взвыла я со всей яростью, что последние месяцы копила в душе. – Моя задача – вырастить хороший урожай грибов на борту звездолета! Сражаться с кем-то я не буду! Одним слитным движением метнувшись вперед, он вдруг замер, присев напротив. – А если выбора не будет? Если поставят перед фактом: жизнь или смерть? Если звездолет вместе с твоими грибами захватят? Тогда что? Тихо умрешь? – с возросшим недовольством и неожиданной страстностью в тоне уточнил маран. – Да, – невольно отклоняясь назад от напора и экспрессии его голоса, отозвалась я, закрыв лицо руками. Идиотизм какой-то, что за мысли у него? – Если так рассуждать, то погибнуть и дома можно – в ванной поскользнуться и головой удариться. Или, вероятнее, звездолет в случае атаки взорвут. Сильно мне поможет навык захвата? – Ты слабая! Сказал так, словно сам был этим расстроен. Будто этот факт объяснял все. Но только не мне! Больше того, такое откровенное пренебрежение куратора меня разозлило. – И что с того? Нас таких много на гражданском отделении – сотни девушек-обеспеченцев. Чего вы ко мне прицепились? Моя профессия другого не предполагает. Как бы вы ни пытались сделать из меня боевика! Опять крикнула. Собственные неожиданно обострившиеся эмоции, реакция на его приближение, мгновенно всплывшее в памяти ощущение умиротворения, что посетило накануне, когда мы вместе лежали и смотрели на разросшийся виноград, испугали. Тело измучено и обессилено этой борьбой… борьбой с ним, с учебой, с собой. Не способна я ни на что, когда он рядом. Абсолютно безнадежна! – Я не пытаюсь, ни в коем случае. – Маран подался вперед, наклоняясь ближе и вынуждая меня отодвинуться, упираясь локтями в пол позади. – Зачем тогда вы меня терроризируете?! Неужели истерика? Точка кипения пройдена, барьеры сорваны? – Хочу, чтобы ты сама поняла основную истину. Ты? Мы снова на «ты»? Мы вновь сообщники? В чем на сей раз? – Какую? Интерес в душе искренний, я ждала ответа в непонятном оцепенении, словно где-то глубоко в своих мыслях уже слышала его. Только не смела принять… – Тебе нужна защита. Мужская, – как нечто естественное пояснил карангарец. – Когда? – изумленно забормотала, пытаясь его понять. Совсем не этого я ожидала. – Почему? Именно мне? – Всегда! Когда же ты поверишь? Просто так должно быть, я должен защищать тебя. Именно тебя, и не спрашивай почему. Одновременно произошли две вещи: погас свет, погрузив помещение в темноту, и на мои плечи опустились его руки. Вздрогнув, я замерла. Кажется, этого мига подсознательно и ждала все эти месяцы изматывающих тренировок… Вместе с потрясением пришло осознание: Милена оказалась права, и мои подозрения подтвердились – у Муэна Тоона ко мне интерес. Личный! Мужской! В шоке застыла от неожиданно свалившегося на меня подтверждения, даже дыхание на миг прервалось – я не верила, просто не допускала мысли, запрещала себе замечать очевидное. Но в этот конкретный миг я почувствовала, что права, я осознала, что истина в этом. Нет смысла лгать самой себе. Облегчение накатило расслабляющей волной. Наконец-то. Все инстинктивно показалось правильным… – В-вы… ты… – заикаясь, попыталась возразить, до конца не зная, что хочу выяснить и как действовать дальше. Но карангарец прервал: – Да, я так решил – вам, Нола, нужна моя защита. И вы ее получили. Или уже можно на «ты»? Описать мои чувства невозможно. Кажется, слегка потряхивало, но даже не было страшно, настолько сильное потрясение испытала. Одно дело догадываться, надеяться, бояться поверить, и другое – так однозначно и категорично услышать от него! Это пугало… я однозначно трусиха, до последнего упорно бегущая от правды. И сейчас продолжала бежать по инерции. – Но я н-не хо… – Неважно, у тебя нет права отказать мне, ты вообще себя сейчас не контролируешь. – И его руки в темноте сильнее сжали мои плечи, принуждая подняться. Вернее, поднимал меня он сам, поскольку ноги у меня в буквальном смысле подкашивались от накатившей чувственной волны и слабости. Муэн Тоон так близко, обнимает, прижимает к себе. Мир сошел с ума? Зачем-то я нужна этому марану? Что он намерен делать дальше? – Как это – «нет права отказать»? И что значит «себя не контролирую»? – едва разжимая губы, переспросила. Реагировать активнее не получалось, я до конца не верила в происходящее, ощущала себя сторонним наблюдателем, оказалась не способна заставить свое тело вырваться, оттолкнуть его… И хотела ли этого? Одна ладонь мужчины, уверенно скользнув с моего плеча, устремилась к груди, по пути размыкая магнитные застежки спортивной формы. Через несколько секунд ощутила, что верхнюю часть с меня уже сняли, а руки Муэна двигались по моей спине, избавляя от эластичных лент, фиксирующих грудь. На миг пальцы замерли над лопаткой, в том месте, где в детстве появилась непонятная татуировка. Но вокруг темно, и меня мало заботила эта давно забытая история. Происходящее сейчас куда важнее! Насущнее. – Перестаньте! Наконец отмерев, я вздрогнула, стремясь отскочить от мужчины. Слишком быстро, ошеломляюще, слишком пугающе… Время, весь мир вокруг словно замерли. Карангарец тут же перехватил меня за талию, удерживая рядом. – Не беги! – Голос мужчины звучал увещевательно, окончательно ввергнув меня в панику. И пока я набирала полную грудь воздуха, чтобы завопить от переизбытка невероятных эмоций, его губы вдруг прижались к моему рту. На один бесконечно долгий миг мы дружно перестали дышать, потрясенные этим прикосновением. Словно единственное место на моем теле, что могло сейчас чувствовать, – это губы. Сейчас весь мир вокруг я осязала ими, впитывала каждую капельку ощущений, запоминала, пыталась поверить… Это сон с привкусом жара, терпкости и надежды. Теплые руки Муэна с лихорадочной поспешностью гладили мою спину, все теснее вжимая меня во всеобъемлющую твердость его груди. – Я не понимаю… Мы остановились, только когда воздух в моих легких закончился. – Ты напрасно так волнуешься, – убеждал меня маран. В окружающей непроглядной тьме его спокойный голос звучал обманчиво ласково. Это только усилило мой ужас. Причем пугал меня не Муэн Тоон, а собственная мгновенно вспыхнувшая зудящая тяга и предвкушающая потребность в нем. Не узнавая себя, я боялась поверить в свои эмоции. Испуг удесятерил силы, и я наконец-то вырвалась. Или меня уже никто не держал?.. Бросившись непонятно куда, успела отбежать метров на пять в беспросветной темноте, когда неожиданно врезалась в мужское тело… в него. Ладони коснулись горячей кожи на мужской груди. Я слышала, как под моей рукой билось его сердце. Потрясенная этим фактом, застыла на месте. Что происходит?.. В голове полнейший хаос из чувств и эмоций. Но сильнее всего смесь страха и… предвкушения. Мне одновременно хотелось стыдливо убежать и со всей мочи метнуться в объятия мужчины, чтобы ощутить прикосновение его кожи к своей. Вот как сейчас, когда мы вновь принялись обниматься как сумасшедшие. И мои руки крепко сжали его плечи, точно страшась потерять в окружающей тьме. – Не бойся! – Муэн с томительной нежностью гладил меня по спине, вновь уговаривая. – Ты под моей защитой. – Прекратите! – Стеснительность победила желание, я вновь толкнула его руками в грудь. – Вы не можете это делать, я не раз… Принять случившееся оказалось трудно, я продолжала дрожать в душе от неизменного страха, цепляться за привычное и такое понятное прошлое. – Говори мне «ты». Можно? Муэн. Скажи! – Муэн, – послушно повторила, зачарованная отзвуками мольбы в его словах. Не могла сдержать слез, чувствуя, что вот-вот сдамся и сама наброшусь на него. Но этого нельзя допустить! – Муэн, отпусти меня! Что ты творишь! Это… это… незаконно. Глупо выкать тому, к кому прижимаешься голым телом. Пусть и движимая собственной потребностью в этом тактильном контакте. Меня распирало от противоречий, сейчас я ни в чем не находила уверенности. Ни в себе, ни в нем, ни в реальности происходящих событий. И как вести себя, не знала… – Ваши правила вполне допускают наши отношения. – Он обхватил ладонью мой затылок и, склонившись, поцеловал, заставив забыть о недавних намерениях. Тем самым ртом, что так часто сжимался в узкую линию от моих «успехов» на ниве самообороны. Теми самыми губами, что я лекция за лекцией рассматривала на его лице. Единственную часть его лица, что я видела, как и другие девушки с моего курса… – Вы часто вступаете в связь со своими студентками? – шепнула я, изворачиваясь. – Ты первая, – спокойно сообщил он и вновь поймал мои губы в плен. Первая? Невозможно! Я не столь исключительна, чтобы поверить в это лукавство. Мысль отрезвила.