– Не сказал бы. – Отрицание каранганцы выражали вовсе не качанием головы, а взмахом руки – жест, порой сбивавший меня с толку. – У вас чаще встречается какой-то блеклый рыжий, у тебя же оттенок очень сочный, яркий, живой. Жмурясь от удовольствия – кому комплимент не был бы приятен? – продолжала жевать, наслаждаясь спокойствием утра. И все было прекрасно до момента, пока наш курс не отправился на практику. Азы самообороны тоже были включены в программу отработки теоретических знаний. Там и случилась беда… Глава 11 Милена мою личную жизнь пусть не сразу, но подметила. Но, поняв, что делиться подробностями у меня желания нет, расспросы прекратила. Она и сама редко объявлялась в нашей комнате, фактически переехав к своему другу. У них все было серьезно, пара собиралась стать семьей. И этой их определенности я даже немного завидовала. Как ни хорошо все было между мной и мараном сейчас, но каких-то предложений на более отдаленное будущее он не озвучивал. А я как ни мечтала о нем, навязываться не желала. Но подруга продолжала проявлять беспокойство обо мне и по инерции волноваться – не зная истинной подоплеки наших отношений с куратором – о перспективах моей аттестации по основам самообороны. Тем более что внешне «террор» в отношении меня Муэн Тоон не прекратил. Промежуточную аттестацию я преодолела. В группе самых слабых. Впрочем, таких среди гражданских специалистов было большинство, и то Муэн говорил, что это он еще проявлял снисходительность, а по сути все мы ни на что не годны. Но это был мой объективный результат, все агрессивное было мне чуждо, даже защищаться выходило плохо. – Не переживай, – с усмешкой заверял маран наедине, слушая мои сетования на собственную никчемность в вопросах самообороны, – со мной ты в безопасности! «Только с ним я буду не вечно», – сразу всплывала в голове безрадостная мысль. И становилось так грустно, что сердце щемило в предчувствии разлуки. От перспективы совместной жизни я бы уже не отказалась, но мне не предлагали, а сама я навязываться не собиралась, живя сегодняшним днем и наслаждаясь устоявшимся нынешним существованием. Меня все устраивало, я жила с ощущением полного удовлетворения. Лишь понимание, что однажды все пройдет, удручало. Но эти мысли я от себя фанатично гнала… Учеба перестала быть каторгой, потому что теперь я знала, что не буду специально «срезана» на самообороне, а к занятиям я и прежде готовилась ответственно. Так что теперь вечерами, устроившись в жилых апартаментах куратора в ожидании его возвращения с дополнительных практик и отработок (хотя частенько я и там лично присутствовала), повторяла пройденный материал и готовилась по прочим предметам. В сердце жили счастье и довольство, от того и учеба спорилась. И совместная жизнь с мараном оказалась очень комфортной. Именно в психологическом плане – он на удивление просто воспринимался мною, гармонично подходил в бытовом аспекте. Учитывая, что нас связывал только временный роман, вовсе не обязательно быть на одной волне во всем остальном. Мы все время шутили, если не наслаждались страстью! И это было так здорово, так естественно, так… интимно. С утра Муэн меня игриво будил и потом все время, что мы были только вдвоем, продолжал подшучивать. – Нола, подъем! – И неожиданный поцелуй, доставшийся пяточке от уже облаченного в форму карангарца, заставлял невольно улыбнуться, выплывая из сладкой дремы. Каждый раз не знала, куда Муэн меня поцелует перед уходом. – Ты проспишь самооборону, и расплата будет ужасной! Тебя отдадут на растерзание людоеду. – М-м-м, – обнимала я подушку, поскольку заснули мы опять под утро, – обещаешь? – Пугаю, – слегка хлопая ладонью меня по спине с наигранной бравадой «предупреждал» мужчина. – Мне страшно-о-о… – надувала я губки, специально перевернувшись на спину, и под взглядом Муэна заманчиво выгибалась всем телом в пробуждающем потягивании. – Живи пока, – хмыкал маран и вкрадчиво добавлял: – До вечера… – Буду ждать… вечера. – Я сладко зевала и искренне улыбалась карангарцу. – Я тоже, – непривычно серьезно отзывался Муэн и, сверкнув всплеском голода в алом взгляде, стремительно натягивал шлем и уходил. Довольно посмеявшись (когда он не мой педагог – он такое чудо!), я еще немного повалялась, вспоминая прошлую ночь, и отправилась в душ. Связь с Муэном изменила меня, сделав не только более свободной, раскованной, но и чувствительной. Мое тело даже на капли падающей сверху воды реагировало иначе, стремясь и в этих прикосновениях распознать руки моего мужчины. Обхватив себя ладонями за плечи, зажмурилась и довольно вздохнула: в душе появилось и утвердилось ощущение легкости. А что оно там дальше будет, посмотрим. В этот миг я приняла решение: полечу с ним. И возможность сообщить о нем подвернулась уже вечером. – Нола! – Да? Сегодня подруга осталась в нашей комнате из-за грядущего утреннего сбора, назначенного на более раннее время из-за изменений в расписании. И я решила не демонстрировать отсутствие ночь напролет, поэтому карангарец провожал меня после тренировки к казармам. И конечно, мы выбрали самый широкий радиус опоясывающих купол дорожек – в такое позднее время они были безлюдны, кадеты должны были находиться в своих комнатах. И повод идти рядом у куратора имелся – он сопровождал вверенного ему кадета после дополнительной внеурочной тренировки по самообороне. – Ты обдумала планы на лето? Повернувшись к нему, пожалела, что шлем скрывает глаза. – Да! – И, мысленно выдохнув, не позволяя себе поддаться сомнениям, призналась: – Принимаю приглашение и полечу на Карангар. Буду считать, что раз позвал, значит, нужна. А что уж там с его косой – обсудим в дороге. Себе пути к отступлению я обрубила, решив позволить отношениям, поначалу казавшимся несерьезными, перейти на новый этап. – Спасибо! – Пока я говорила, Муэн не шевелился, замерев на месте. Кажется, даже не дышал. Но вот сейчас его грудь заходила ходуном. От волнения? Или радости? Как же плохо, когда нельзя прочесть эмоции во взгляде. – Обещаю, тебе там понравится. – Уж ты постарайся, – невольно заулыбалась я. На душе стало легко: ко всему надо идти постепенно, и отношения между двумя такими разными личностями, как мы, к тому же разделенными массой условностей, простыми быть не могут. Но мы вместе можем оберегать, защищать и укреплять их. Что, если наступит миг, когда смогу признаться Муэну, что рядом с ним меня удерживают уже не только интерес и страсть, но и более глубокие чувства? И смогу ли услышать признание в ответ? Скользнув взглядом за плечо карангарца, туда, где за мутной пеленой купола виднелись яркие огоньки далеких звезд и краешек Земли, преисполнилась надежды на лучшее. Буду истово хранить это чувство и надеяться на взаимность. – Беги, – ласково коснувшись моей щеки ладонью, Муэн быстро отдернул руку, опасаясь ненужных свидетелей, – мы почти пришли. – До завтра, – счастливо пролепетала я. – Приду к тебе во сне. Он промолчал. Но когда уже у входа в жилой блок я обернулась, в темноте сумела разглядеть в отдалении впечатляющий силуэт. И сердце дрогнуло от переполнявших душу эмоций: так сложно расставаться с этим мужчиной. С каждым разом все сложнее! – Припозднилась ты, – уже устроившись в кровати, прокомментировала Милена мое появление. – Самооборону пересдавала? Счастье, что послезавтра выходной – отдохнешь и отоспишься. Или с поклонником своим загадочным повидаешься? Неопределенно промычав в ответ, я юркнула в душ и там долго счастливо улыбалась, стоя под струями воды и представляя себе Муэна. Прежде чем лечь спать, поддавшись порыву рассказать хоть кому-то, отправила сообщение родителям: на каникулы не прилечу, после практики отправлюсь на Карангар. Пусть считают это невероятной учебной необходимостью! Раз это реальность – пора готовить их морально. В выходные дни мы с мараном долго валялись в кровати, переплетясь конечностями и сонно балуясь. Уговаривали друг друга вставать, а потом вместе придумывали причины этого не делать. И конечно же, находили повод задержаться в постели. И в душ шли вдвоем, растягивая помывочно-пробуждающий процесс на часы. Карангарец с ума сводил меня своей страстностью, ненасытностью и чуткостью. Он был неповторимым, казался мне самым лучшим и единственным. Месяцы до конца учебного года, проведенные вместе, пролетели стремительно и беззаботно. Нам было хорошо друг с другом, легко и естественно. Мне уже казалось, что так будет вечно… Шла вторая неделя тренировочных сборов нашего курса. Их неизменно проводили на одной из космических баз Земли. Нас отправили на Титан, где на спутнике Сатурна располагалась одна из крупнейших колоний землян, базировался отдельный космический флот. В будущем, возможно, многие из нас вернутся сюда как на место службы. Муэн тоже был здесь, но вместе проводить досуг получалось редко – виделись мы урывками. На практике не предполагалось размещения кадетов в индивидуальных жилых блоках, на базе мы жили в общей казарме, прибывший с нами преподавательский состав теснился в своем аналоге общежития. Так что скрыть близкие отношения при более частых встречах не получилось бы. А огласки не хотела я! Так и выходило, что я чаще видела любимого мужчину на практических занятиях в карангарской форме с закрывавшим лицо шлемом, чем обнаженным и спящим в одной кровати со мной. Я тосковала и отчаянно скучала, мучаясь возбуждающими снами и жадным взглядом следя за Муэном при каждой встрече, подмечая малейшие, только мне знакомые особенности. Так хотелось подойти, обнять его, прижаться, ощутить знакомое тепло. Ведь с последнего нашего случайного свидания прошла неделя… – Нола! – Подруга толкнула локтем в бок. – Где опять витаешь? Впрягайся уже, работы полно. – Она кивнула на бесконечные ряды теплиц. – Только мне кажется, что местные космоагрономы используют нас как дармовую рабочую силу?.. Эта тема стала ее любимой в последние дни. И я понимала причину ворчливости Милены: она скучала по Тарию. – Ой, прости, я сейчас. Стряхнув задумчивое оцепенение, принялась вместе со всеми разбираться в тонкостях организации процесса снабжения базы растительными продуктами, когда появился незнакомец в форме военного адъютанта. Перекинувшись парой слов с нашим педагогом, он направился прямо ко мне. – Кадет Нола Дарген? – уточнил мужчина. Напряженно кивнула, гадая о причине его интереса. – Следуйте за мной. Есть распоряжение главы академии относительно вас, – и, развернувшись, двинулся к выходу. Только и успев нервно оглянуться на опешившую подругу, я поспешила следом. Мужчина, игнорируя мои вопросы, совершенно неожиданно доставил меня в ближайший космопорт и проводил до транспортного шлюза, где, как выяснилось, нас ожидал военный крейсер. – Кадет Дарген, – там нас встретил один из заместителей ректора академии, – вам предписано немедленно вернуться на Землю! – Немедленно? – невольно вскрикнула, опешив. – Зачем? – Пришел запрос из ведомства космических сил Земли, – уклончиво пояснил представитель академии. – Подробности вам сообщат на месте. – А собраться?.. – совсем растерялась я, боясь предположить причину такой спешки. Почему я? И… надо предупредить Муэна! – Мне понадобится не больше получаса! – Вылетаем немедленно. Ваши вещи доставят позже, – сухо уведомили меня, кивнув на вход. Поразило, что мужчина еще и сжал мою руку поверх форменной куртки, словно опасался побега. И что я могла? Как военнообязанная должна была подчиниться приказам ведомства. Кивнув, с тяжелым камнем на душе шагнула в указанном направлении. Так, стремительно, неожиданно и без внятных пояснений, я и покинула купол военной базы на Титане. Время, что понадобилось для возвращения на родную планету, провела в страхе и тоске. Меня лишили средств сообщения с внешним миром, да и в остальном условия моего содержания очень напоминали арест. А уж как я волновалась о Муэне, отчаянно скучала по нему… Вопреки ожиданиям по прибытии на Землю меня доставили не в представительство академии, а в одно из зданий военного ведомства. И вот там все наконец прояснилось… – Кадет Дарген, – меня удостоили чести общаться с кем-то из штаба нашего звездного флота, – началась война. Вздрогнув, вспомнила давний разговор с Миленой и сразу поняла с кем… – А почему? – Должна же быть причина у столь радикального смещения вектора взаимоотношений землян и карангарцев.