– А твой дом? Где он? На самом Карангаре? Если в космосе вы не живете… – Да. Мой дом увидишь собственными глазами, и не переживай из-за неожиданностей. Не в этом случае. Тебе, выросшей в земной естественной общине, будут довольно близки условия проживания в моем мире. Когда разузнал о тебе больше, еще тогда размышлял над этим. Выбор судьбы не случаен, никто из землян не подходит для жизни на моей планете так, как ты. Позже сама поймешь. – Вы живете в деревянных постройках? – Именно такие дома предпочитали в моей общине. – Нет, но причина в том, что на Карангаре нет древесных культур, распространенных на Земле. В качестве строительного материала у нас используется почва, вернее, смесь из грунта и мелких камней с добавлением сухой растительности. В древности из нее делали подобие блоков, обжигали их и делали кладку. Сейчас же создание дома куда более технологичный процесс, фактически строение возводится монолитно по заранее заданному плану. Материал лазерным корректором плавят до прочнейшего состояния, создавая в том числе и прозрачные поверхности. Большая часть населения планеты сосредоточена в теплых широтах с незначительным перепадом суточных температур. Наши жилища прекрасно сохраняют тепло, когда снаружи холодает, и дарят прохладу в жару. Немного используются в строительстве и металлы. И снова я подумала о древнейших цивилизациях Северной Африки – разве не так же они обустраивали дома? И уже тогда изобрели первые бытовые удобства – водопровод, туалеты, на время утраченные в последующие века? – Если судить по этому звездолету, то вы вполне комфортно существуете… Муэн прав: я выросла с мыслью, что для жизни требуется не так уж много. – Космос – немного другое, тут агрессивная внешняя среда, поневоле приходится окружать себя созданными аналогами планетарного мира. А дома… там все проще. В отличие от землян, у нас пусть и понимают неизбежность прогресса, но не считают правильным заменять естественную среду обитания на искусственную. Да, она делает существование более легким, но так ли это необходимо? И правильно? Совершеннее, чем естественный мир, мы ничего не создадим. – Муэн чуть пожал плечами, демонстрируя несогласие. – Вы отрываетесь от своих корней, утрачиваете природное предназначение, наивно полагая, что сможете подчинить себе природу… А в итоге, самоустранясь от изначальной среды, становитесь слабы, зависимы и уязвимы. И в результате можете стать лишним элементом уравнения жизни, ненужным планетарной экосистеме видом. Слегка ошарашенная глобальными рассуждениями мужа, я возобновила трапезу, старательно заедая брохом крошечные кусочки янзы. То, о чем говорил Муэн, было жизненным принципом жителей таких общин, как моя: людям необходимо жить и работать на земле, приносить ей пользу, чтобы заслужить право существовать. – Хорошо, я даже рада, что не придется свыкаться с чем-то малопонятным и пугающим. Но что до всего остального? Например, твоя семья? Как они ко мне отнесутся? Спросила не без душевного трепета. На Земле о карангарцах имели весьма поверхностные знания. Сейчас, слушая Муэна, я даже задалась вопросом: а побывали ли земные представители где-то помимо станций-спутников? Из официальной информации выходило, что Карангар высокотехнологичный современный мир, значительно опережающий нас, а его обитатели наделены способностями, которых нет у землян. Так видели ли они тот Карангар, о котором рассказал муж? – Как к чуду, – протянув руку, Муэн ласково обхватил и чуть сжал мою ладонь. – И прошу тебя, постарайся понять их. Только представь: единственный любимый сын так рано обрел супругу, получил синры. Но… на этом все. Ты не ушла за мной, обрекла на одиночество. Семья приняла мое одержимое желание скорее оказаться на Земле. Они не верили, что тебя можно отыскать, но полагали, что мешать мне гнаться за мечтой еще губительнее. Прикусив губу, я в этот миг умирала от стыда. Сама вряд ли что-то существенное сделала для нашей встречи. Более того, не поверила и предала его и после знакомства. – Единственный? У тебя нет братьев и сестер? – желая сменить тему, уточнила я у мужа, опустив глаза. – Довольно частое у нас явление. Треть семей в моем мире имеет одного ребенка. Двое считаются настоящим благословением звезды, но многие семьи и вовсе не могут дождаться появления наследника. – Почему так? Выходит, вы… исчезаете? Вот это новость! Слухи о малочисленности их цивилизации верны. – Карангар – другой мир, однажды приняв нас, он постепенно позволил взрастить в потомках нечаянных переселенцев невероятные силы. Мы стали совершеннее и сильнее, живем дольше землян, но… Дети рождались все реже, чем более эволюционировали мы. – Обратная сторона одной медали, – понимающе кивнула, я была знакома с подобной теорией развития. Репродуктивные возможности вида понижаются пропорционально возрастанию уровня его приспособляемости к среде. Просто при резком повышении численности, а это неизбежно при благоприятной среде обитания, не хватает ресурсов… Впрочем, земляне решили эту проблему, расселяясь за пределы родной планеты. А на Карангаре проявился какой-то специфический механизм регуляции численности. – Да, в изначальные времена нас было больше. Но и гибли многие – не сразу мы обрели нынешние возможности. Постепенно все выровнялось, наблюдается естественный баланс в приросте и убыли населения. Очевидно, это комфортный для природы Карангара показатель, мы – разумный вид – занимаем ту нишу, что посильна для планеты. Потребляем то количество ресурсов, что ее экосистема способна восстановить. Изумленная, я слушала Муэна и понимала: соплеменникам мужа свойственно довольствоваться малым. В них нет нашей земной разрушительной жадности, когда всегда хочется большего. – Ну а я? Смогу там жить? Сомнения усилились: не внесу ли я разлад в устоявшееся мировоззрение его семьи? – Вполне, – Муэн уверенно кивнул. – Узнав тебя лучше, лишь утвердился, что тебе суждено было отправиться на Карангар. Уверен, ты обретешь свой мир. И будешь не первым представителем землян, освоившимся на просторах моей планеты. Твое сознание примет философию благополучия моего мира. Тело адаптируется: газовый состав атмосферы, показатели давления и гравитации – очень схожи, и организм быстро перестроится. Еще за время полета внутренняя среда звездолета начнет меняться, постепенно сближаясь с показателями нашего мира. Я так же делал, направляясь к Земле, – желал чувствовать себя комфортно в космополисах. – А… ты был уверен, что я с Земли? В голове не укладывалось, как он смог отыскать меня, когда нас разделяло пространство, а в каком-то смысле и время? – Больше неоткуда, – заверил муж, с удовольствием наблюдая, как я пью полезный эликсир, – врата соединяли только наши миры. – Ясно… – Мыслями вернулась в детство, в тот день, когда увидела сияние, исходящее из глубины пещеры. – Ты прав насчет судьбы. С того дня, как коснулась тебя через врата, места себе не находила. Мало кто из детей «естественников» стремится в просторы космоса, а я так вбила его себе в голову, что другого будущего не видела. – Неосознанно ты тоже искала путь ко мне… Прежде видеть на лице марана такую широкую улыбку мне не приходилось. – Но мне бы его не осилить, – улыбнулась Муэну в ответ, вновь, как когда-то в Лунной академии, ощущая радость от одного его присутствия рядом, – не спеши ты мне навстречу. – И я ведь не планировал покидать Карангар, – красноречиво развел он руками. – Но в тот день, после мощнейшего отката силы очнувшись на полу пещеры возле врат и осознав, что не сумел тебя увести, был потрясен. Не представлял, что делать: трое суток там просидел, надеялся, что, может быть, ты снова вернешься, откликнешься. Все раздумывал, как же мне быть. Выход единственный: отправиться за тобой на Землю. Но прежде предстояло добиться этого права. С того момента у меня был один путь – я учился и много работал, искал любую возможность сократить расстояние между нами. – Так ты не военный? – У нас маран – это звездный адмирал, но так называют не за военные заслуги, а за большой опыт дальних перелетов. – Ого! Начинаю что-то узнавать о Муэне. – А я немало налетал, работая над проектом ускорения звездолетов. Моя специализация в вашем понимании скорее инженерного профиля. – Но почему тебя назначили преподавать самооборону?! Это же из арсенала боевиков! – Уставившись в алые глаза мужа, приготовилась услышать подробности. – Да я бы и вышивание согласился вести, лишь бы получить повод приблизиться к тебе. Понимал, что, заявись я с правдивыми объяснениями, ты бы подумала худшее на мой счет. Повлиять на тебя не давал кулон. Пришлось искать способ заинтересовать и произвести впечатление иначе. Что я и сделал. В последней фразе проскользнули нотки гордости. – Впечатление?! Ты шутишь? – возмутилась я. – Ты затерроризировал всех, ладно бы атакующих, так и обеспеченцев! Уверена, не одно поколение кадетов будет вспоминать тебя с трепетом. А мне доставалось больше всех! Заинтересовал? Ха! Да я тебя ненавидела, людоедом называла! – Идея ввести самооборону у обеспеченцев – моя, – самодовольно улыбнулся муж, не проникшийся моей горячностью. – Меня уверяли, что она нужна только боевикам, но мне до них и дела не было. Способности карангарца позволяли легко превосходить физические возможности кадетов-землян, и кое-какой боевой опыт имелся – ты не представляешь, сколько пиратов на окраинах земного союза, так что я вполне компетентен и для преподавания в военной академии. Поэтому и убедил принять меня в качестве педагога и ввести самооборону у твоего курса. – С ума сойти! Знали бы другие, кому обязаны таким счастьем, – искренне вздохнула, вспомнив сокурсников и особенно Милену. С момента похищения с практики мы не поддерживали связь, но за несколько дней до встречи с Муэном узнала, что подруга осталась на Луне, предпочтя семью работе в космосе. Сейчас я порадовалась: напрямую эта надуманная война ее не коснулась. – Но я все равно не понимаю, как ты обнаружил меня на Луне? – Судьба. – Муэн пожал плечами с таким видом, словно и так все ясно. – После выдачи официального разрешения я планировал через пару дней отправиться на Землю. Карангарским звездолетам можно садиться только на Луне – следуя вашей политике безопасности. Но едва оказался на спутнике, как почувствовал: ты здесь. Интуиция привела в академию. Думаю, в тот первый раз я немного повредил камень, полностью он тебя не экранировал. Всегда присутствовало смутное ощущение направления… Упоминание о Земле неожиданно навело на мысли о родителях, которые я пыталась гнать от себя. Отодвинув кружку, встала, решив побродить по каюте и понаблюдать за изображением на экране, имитирующем иллюминатор. – Что случилось? – Муэн подошел со спины, обнял за плечи. – Вспомнила о близких. Родителях, старших братьях… Им сообщат, что я погибла? Как вообще мои родные справятся с этой «войной»? Я буду жить в безопасности, зная правду, а они? – Не думаю, что их сильно затронет передел сфер влияния. Такие общины живут своим закрытым мирком, мало обращая внимание на происходящее за его пределами. Что до тебя, то я найду возможность передать им весточку, обещаю. И я безоговорочно поверила. Во-первых, очень желала поверить. Во-вторых, вспомнила, что даже на Луне мой карангарец успел свести дружбу с выходцем из общины естественников – тем самым хозяином винодельни на нижнем уровне лунного космополиса. – А я обещаю, что постараюсь не разочаровать твоих близких! – Да это просто невозможно, – улыбнулся Муэн. – Тебя ожидает горячий прием! Глава 15 Спустя много лет… – Муэн, у меня к тебе просьба. По прошествии многих лет на Карангаре мы ждали второго ребенка, что по местным меркам – лучшее благословение этого мира. – Какая? Сейчас мой маран точно готов на все – так рад пополнению. Вот и неизменную служебную вахту на Ях-1 отложил, заявив, что нет ничего важнее семьи и он останется дома. В этом, на удивление, и кроется корень проблемы. В семье! Нет, в самой семье нет ничего плохого, наоборот, нигде я не встречала настолько крепких родственных уз, как на Карангаре. Поначалу это очень поразило – на Земле даже в общинах естественников родственники меньше вовлечены в дела друг друга. На Карангаре же, выйдя замуж за Муэна, я получила оптом и всю его родню – с нерастраченным багажом житейской мудрости, неистребимым желанием оказаться полезными и неизменной традицией собираться вместе по малейшему поводу. А в чужой монастырь, как известно… – Любимый, – просительно уставившись на мужа, наконец выпалила то, что давно вертелось в голове, – давай сбежим? Прямо сегодня. Сейчас. И никому не скажем куда. – Зачем?! Ошарашенное выражение лица моего мужчины говорило лучше всяких слов. Точно решит, что у меня кризис беременных странностей и крайне необходим укрепляющий эликсир. – Чтобы наш ребенок появился на свет, – мило улыбнулась, ласково и успокаивающе поглаживая плечо супруга, – в обстановке покоя и умиротворения. – Но именно поэтому путешествовать сейчас – неразумно. Он же вот-вот родится! И тут, дома, мы все тебе поможем. – Нет. – Что значит «нет»? – Вы мне не поможете, – признала я ставшую очевидной в прошлую беременность истину. – Кажется, это единственный недостаток карангарского общественного уклада. Поверь, для меня – точно! Во всем остальном я вполне свыклась с вашими странностями и приняла местные обычаи. Но появление ребенка на свет в окружении огромной толпы всех родственниц женского пола?! Как вспомню! Брр… Их же было не меньше двадцати! Как я тогда выдержала? От ужаса ничего не помню. Не может быть все идеальным ни в одном мире, даже на овеянном волшебными легендами Карангаре. К счастью, во многом для меня мир мужа стал близким и понятным. Во многом, но не во всем. И с последним я мириться не собиралась! – Но… – Муэн растерялся, осознав причину протеста, – это же нормально. Так всег…