Когда корабль идет ко дну, никто не хочет брать на себя ответственность перед капитаном. Я знаю, что в конечном счете это моя ответственность, но, поскольку это моя ответственность, я могу все расставить по местам, чтобы это никогда не повторилось. — У нас есть и другие сделки, которые мы можем заключить, но дело не в этом. Потеря предложения Baby Box ставит под угрозу стоимость нашей компании. При попытке расширить наши рынки нам нужны компании, которые готовы присоединиться. Отказ заставит остальных членов стаи быть осторожными. — Мои глаза пронизывают Кению насквозь. — И нам не нужны больше причин, чтобы выглядеть ненадежными. Ее губы изгибаются в хмурой гримасе. — Итак, — я по очереди смотрю на свою команду, — каковы были пробелы во вчерашнем плане и что мы можем сделать, чтобы это исправить? Я слушаю, как пиарщики подшучивают над анализом. Я высказываю свои мысли, выслушиваю их оправдания и выкрикиваю свои отзывы. Ближе к концу собрания я отпускаю их всех и потираю веки. Мне нужно еще кофе. — Кения. — Я знаю. — Она поднимается на ноги и прижимает к себе ноутбук. — Молоко, сливки и "достаточное" количество сахара. Я бы поблагодарил ее, если бы моя голова не раскалывалась. Вяло возвращаясь в свой кабинет, я падаю в кресло и откидываю голову назад. Сильный стук в дверь предупреждает меня о входе Кении. Она ставит стакан воды на стол и бросает нераспечатанную бутылочку таблеток от головной боли. Я смотрю на подношение. — Где мой кофе? — От кофе будет только хуже. — Она складывает руки на груди и опускает подбородок. — Разве я не говорил тебе выполнять свои обязанности тихо? — Я открываю флакон и прислушиваюсь к треску срывающейся печати. Высыпая две таблетки на ладонь, я ворчу. — Это не тихо. — Есть более приятные способы сказать спасибо. — Я не сказал "спасибо". — Я запиваю таблетки обратно и глотаю. Она закатывает глаза. — Кстати, я хотела кое-что сказать во время встречи, но я не хотела тебя смущать. Мои брови поднимаются. — Почему вы не упомянули о своей доставке как о части оценки? Я со стуком ставлю чашку на стол. Вода переливается через край. — Тебе не обязательно быть хорошим во всем, но если ты собираешься разоблачить то, что пошло не так вчера, ты мог бы начать с этого. — Проблема была не в моей подаче. Дело было в содержании подачи. — Ты говорил с "Бэби Бокс" так, словно делал им одолжение. В некоторых случаях это может сработать, но не тогда, когда вы пытаетесь убедить кого-то купить у вас. Мои глаза сужаются до щелочек. — Разве я вчера недостаточно ясно выразился? — Ты выразился предельно ясно. — Она вздергивает подбородок. — Я остаюсь и беру все, что ты предлагаешь, или ты подаешь на меня в суд за все, чего я стою. Я бы так не сказал, но я рад, что она восприняла это именно так. Кения стоит на своем. — Вы ясно выразились, и я бы тоже хотела это сделать. Я здесь, потому что хочу быть. Потому что это хорошая работа с такой зарплатой и льготами, о которых я и мечтать не могла, даже если бы мне было пятьдесят лет с тридцатилетним стажем. Мой нетерпеливый взгляд ни капельки не отпугивает ее. Она подходит к моему столу. — Я еще раз приношу извинения за то, что привлекла твою семью к участию в игре. Это было неправильно, и я принимаю последствия этого решения. — Она смахивает чашку со стола и тоже хватает таблетки. — Но мне не нравится, когда мне угрожают и манипулируют. Я не твоя собственность. Помни об этом в следующий раз, когда захочешь заставить меня что-нибудь сделать. Моя бровь приподнимается. Загнав ее в угол, я делаю ее еще смелее. Ее глаза горят чистым огнем. Языки пламени вырываются наружу, соперничая с костром. Если бы я не был в таком восторге от ее мужества, я бы зарубил ее на месте только за то, что она предположила, что она может читать мне нотации. Звонит городской телефон. Она поворачивается, чтобы уйти. Я поднимаю руку. — Подожди здесь. Ее спина напрягается, и я чувствую, как ее раздражение распространяется по комнате подобно шипам. Я снимаю трубку с подставки. — Алло? — Мистер Алистер, сэр, — визжит секретарша в вестибюле, — к вам посетитель. — Кто там? — Я рявкаю. — Это мистер Сазербург из "Бэби Бокс". Мои глаза расширяются, и я говорю хрипло. — Отправьте его наверх. ГЛАВА 11 СОХРАНИТЕ ДАТУ КЕНИЯ Он собирается либо убить меня, либо уволить. В любом случае, я не буду держать рот на замке. Поговорив вчера вечером с Санни и немного покопавшись в себе, я понимаю, что действительно беспокоит меня в Холланде Алистере. Он придурок. Для меня. И это не должно меня удивлять, поскольку он, по сути, для всех придурок, но это продолжает раздражать меня. Он великолепен. Блестящий. Высокомерный. Конечно. Все вышесказанное. Но он продолжает обращаться с людьми, как с одноразовыми мешками из-под картошки. Всякий раз, когда он находится в комнате, я чувствую себя шахматной фигурой, которую он может толкать по своему желанию. Раньше это был просто намек, потому что, очевидно, он мой босс. Как сказала Хизер, я девочка на побегушках. Выполнять каждую прихоть Алистера — это то, за что мне платят. Но дело не только в этом. Он отнял у меня право оставить его издевательства позади. Это действительно выводит меня из себя. Даже работа на полставки позволяет мне уволиться по прихоти. Я не подписывала свою жизнь, когда пришла в эту компанию. Это не королевство. Алистер не мой король. Я хочу свободы уйти, если захочу. Я не хочу чувствовать себя в ловушке, и я ненавижу, что я в ловушке. Что он тот, у кого есть ключ. Он вешает трубку и бросает на меня изумленный взгляд. — Сазербург здесь. — Правда? — Мои ладони начинают потеть. — Это нормально? Он качает головой. Странно. Но это не мое дело. Если Сазербург действительно проделал весь этот путь, чтобы наорать на Алистера, я желаю ему удачи. Алистер отрубит ему голову и дочиста обглодает кости. Кажется, никто не исключен из его списка подозреваемых. Даже его деловые партнеры. — Я продолжу свою работу по продвижению товаров в магазине, — говорю я ему. Теперь, когда я высказала свое мнение, мне не терпится уйти. Он рассеянно кивает. Затем перезванивает мне. — Подожди. Иезекииля сейчас нет. Мне нужно, чтобы ты принесла прохладительные напитки. — Его глаза фокусируются на мне и становятся острее. — Ты сможешь с этим справиться? — Это вопрос, но ярость, стоящая за ним, говорит мне, что есть только один правильный ответ. — Да. Его взгляд становится жестче. Что? Он снова расстроен? Он хочет, чтобы я присела в реверансе, когда отвечу ему? Алистер достает свой телефон и хмурится. — Поторопись. Они будут здесь с минуты на минуту. Если бы это был кто-то другой, я бы не сдвинулась с места, пока он не скажет ‘пожалуйста’. Просто чтобы напомнить им, что все мы люди и что манеры не вышли из моды. Но поскольку это Алистер, и я, вероятно, посинею, прежде чем он отнесется к кому-нибудь по-человечески, я решаю оставить все как есть.