— Нннет… — выдохнула я, вспомнив Сатарен и его радостное «Пробился». Затем мрачно добавила: — И вы об этом знали! Вы с самого начала об этом знали! Вы ни на секунду не сомневались даже, что опять победите! Вы… — Это не победа, Кари, — мягко оборвал меня он. — И да — я знал. Приняв это к сведению, еще более мрачно резюмировала: — Таким образом — вы мне солгали. — Я никогда не лгал тебе, — раздалось в ответ. Откинув голову назад, посмотрела на супруга, и услышала слегка издевательское: — В отличие от тебя, я ко всему прочему изначально учел разницу во времени наших миров, не став акцентировать твое внимание на очень важном моменте — я мог и могу вернуть тебя в тот миг, когда мы покинули Рассветный мир. В конкретное время, а не только в мир. У меня от изумления кажется даже рот приоткрылся. — Именно этим, нежная моя, опыт и отличается от необдуманного энтузиазма юности, — поддел кесарь. — М-да… — только и смогла сказать я. Коварная усмешка кесаря была слабым утешением потрясенной мне. Скептически полюбовавшись ею, я поинтересовалась: — И каковы были бы ваши действия, реши я в конце года все же вернуться в Рассветный мир? Пожав могучими плечами, кесарь с улыбкой ответил: — Мы вернулись бы в Рассветный мир. — МЫ!!! — прошипела я. — Мы, — спокойно подтвердил кесарь. Решила что сдохну тут исключительно вот из чувства упрямства. — Мы сдохнем исключительно из твоего упрямства, — мягко поправил кесарь. Что ж, в таком случае глянем на ситуацию под другим углом – убью, наконец, своего главного врага! — А ситуация приобретает неожиданный поворот, — усмехнулся кесарь. — Я сдохну с чувством полнейшего удовлетворения от собственной победы, — язвительно заявила супругу. — Ммм, — протянул Араэден, и вдруг очень коварно поинтересовался: — Ты оставишь нашего ребенка сиротой? — Адрасик еще у нас? – сильно удивилась я. Просто учитывая, что его родителей мы с главным арахнидом воскресили, я полагала что… — Любовь моя, если уж я сделал тебя матерью, то окончательно и бесповоротно, так что ребенок наш, — насмешливо сообщил кесарь. Да, непорочное зачатие оно такое непорочное, но в то же время железно зачатие… — Мой кесарь, не будьте еще большей сволочью, чем вы уже есть – верните ребенка родителям! — потребовала я. Но в ответ услышала издевательское: — Нежная моя, решения в отношении наших детей мы всегда будем принимать совместно. Будем откровенны — я не самый лучший сын… — В смысле «самый ужасный из сыновей умудрившийся убить обоих своих отцов, родного и не очень»? — язвительно поддела я. — Полагаешь, следовало оставить их в живых? — раздраженно поинтересовался кесарь. — Да я не к этому, просто сам факт, — язвить так язвить. — Логично, — неожиданно согласился кесарь. Мы посидели, глядя в пустоту беспросветной мглы вокруг, и я все же спросила: — Что с Элиэ? Просто кесарь, конечно, сволочь, но не до такой же степени, чтобы не отдавать ребенка матери. — Спасибо, за столь лесное мнение о моей персоне, — насмешливо произнес Араэден. Но затем тихо добавил: — Я не хочу тебе об этом рассказывать, нежная моя. Вновь запрокинув голову, посмотрела на кесаря, получила в ответ усталый, ничего не выражающий взгляд ледяных глаз, только усталости было больше, чем льда — кажется, я научилась читать эмоции Ледяного Света. — Частично, — улыбнулся император. Улыбнулась в ответ, и все же вернула тему разговора к Элиэ: — Она же была в числе ваших убийц, — я просто не могла никак соотнести кесаря, который ринулся на помощь женщине, которая некогда принимала участие в его мучительной гибели. Слишком резкий диссонанс между тем расчетливым императором, которого я знала и… тем, кто вопреки всему пришел спасти ребенка своих врагов. — Ключевое слово «ребенка», — кесарь провел костяшками пальцев по моей щеке. — Я отношусь к категории тех, кто не винит дитя в преступлении родителей. — Хорошая попытка уйти от темы, — похвалила я, — но все же — что с Элиэ? Кесарь промолчал. Но едва ли его молчание могло воспрепятствовать мне сделать определенные выводы – к примеру, вспомнить о безмерной любви Властителя Ночи к любованию лицами мужей попользованных им женщин. И как бы я это вспомнила, но… — Он ведь не мог опуститься до этого, — прошептала потрясенно. – Жена его старшего сына была на последних сроках беременности, он… — Это последнее, о чем тебе стоит сейчас думать, — очень мягко произнес кесарь. Может быть он был прав, да вероятнее всего прав, вот только… от этого не легче. — А что Араэн принц Ночи? — тихо спросила я. — Пытается сохранить жизнь той, кто упорно больше жить не желает, — ответил император и язвительно добавил: — Мы с ним в сходных ситуациях, не находишь? Я не находила, у меня был шок. — Она же вернулась к жизни и у них ребенок. Почему так?.. Тяжело вздохнув, кесарь ответил: — Разница в мировоззрении, в воспитании, в менталитете. Пресветлых дочерей Эрадараса воспитывают крайне… нежизнеспособным образом. Трактат, который я не советовал тебе читать, регламентирует жизнь, мысли, поступки, и даже желания леди. Испытывать влечение и страсть — недостойно дочерей света. Недостойно до такой степени, что мужья вынуждены по утрам накладывать руну забвения на жен, дабы избавить тех от нравственных терзаний по поводу всего произошедшего ночью. Это проблема моего народа, нежная моя, проблема, которую мы, я уверен, решим, и вероятно будущим поколениям будет легче свыкнуться с некоторыми аспектами взаимоотношения мужчины и женщины. Ммм, целый монолог. — Мужья вынуждены накладывать руну забвения на жен, но собственных дочерей воспитывают все тем же нежизнеспособным образом, соблюдая традиции, да? — Да, Кари, — тихий ответ кесаря. Я вдруг подумала, каково было ему, рожденному от насилия над пресветлой? — Сложнее, чем ты можешь себе представить, — усмехнулся Араэден. Вдруг поняла, что не хочу представлять. Просто даже не хочу. Совершенно. И в то же время: — Ваша мать от вас не отказалась? — Нет, нежная моя. Моя мать сильная женщина. Она отдала свою силу этому миру, связав мою жизнь с Сатарэном, потому что ей было известно, что император Ашеро, ее муж, убьет меня, как только я покину чрево матери. Я замерла, напряженно глядя на кесаря. Как я раньше об этом не подумала? Ведь даже у нас, наделенные властью не терпят бастардов своих жен. Бастарды от мужа считаются нормой, но женщинам подобная вольность не прощается, пусть даже беременность наступила вследствие насилия. — Как вы выжили? — потрясено спросила я. Араэден лишь улыбнулся в ответ, а затем спокойно сообщил: — Императора я убил с удовольствием, нежная моя. И эти слова сказали о многом. Как минимум мне, которая уже достаточно хорошо знала кесаря. — Отомстили ему за мать? — даже не вопрос, просто заметила. Но вместе с тем, вспомнила и еще кое-что: