— В таком случае могли бы быть повежливее с Эллиситорес, а не доводить маму до слез, — намекая на гарем, и все случившееся далее, сказала я. Кесарь скользнул ладонью по моей щеке, подцепил за подбородок, заставил меня запрокинуть голову и едва вынудил таким образом взглянуть в его глаза, вкрадчиво поинтересовался: — Нежная моя, ты действительно полагаешь, что заведя гарем, моя мать беспокоилась обо мне? Удивленно моргнув, ответила: — А вы пытаетесь намекнуть, что нет? Араэден улыбнулся, выразительно глядя на меня. Едва ли я могла осознать намек, который в этой улыбке явно наличествовал. И кесарь, поняв это, насмешливо уведомил: — Для женщин моего народа исполнение супружеских обязанностей тяжелая повинность. Тяжелая, постыдная, абсолютно не добровольная. Воспитание определяет сознание, нежная моя, соответственно среди пресветлых леди нет тех, кто с воодушевлением принимал бы желания и потребности мужа. Регулярные интимные отношения с супругой не считаются нормой, и чаще всего используются исключительно в качестве наказания. С некоторым сомнением глядя на кесаря, уточнила: — Элисситорес беспокоилась обо мне?! Усмехнувшись, он кивнул. А затем, видимо опережая мой закономерный вопрос на тему: «Какого гоблина вы тогда уничтожили весь свой гарем?!», Араэден добавил: — Но проблема заключается в том, что в отличие от пресветлых леди, чьи помыслы достаточно регламентированы и прозрачны, человеческие женщины отличаются тщеславием, коварством, ревностью и желанием убирать соперниц с пути. Именно по этой причине в домах пресветлых гаремы располагаются строго на мужской части. — Как у вас все… пусть будет непросто, — заметила я. Затем, поразмыслив над ситуацией, скептически поинтересовалась: — И сколько девушек в вашем гареме мечтали меня убить? Кесарь лишь улыбнулся. Я же сделала закономерный вывод: — То есть не только я была возмущена и озадачена нашим с вами совместным проживанием в одной спальне! На это мне снисходительно ответили: — Да, не только ты, нежная моя. И он, погладив, отпустил мой подбородок, все так же с улыбкой глядя на меня. Укоризненно глянув на него, не стала добавлять, что наш пресветлый вообще извращенец, но я в принципе всегда об этом знала – он вообще себе в спальню четырнадцатилетних забирал. — Не в спальню, — мягко поправил Араэден. Скептически изогнула бровь, намекая, что как бы – кому он это говорит-то? На смотрины к кесарю свозили девиц от четырнадцати и до семнадцати, и я это точно знаю. — На смотрины, — не стал отрицать мой супруг, — но не в постель. Поверь, едва ли можно получить удовольствие, соблазняя практически детей. И точно так же крайне сомнительно получать удовольствие в постели с женщиной, чьи мысли в самый интимный момент сводятся к тому, что надо выпросить привилегии для отца, пост для брата, золото для себя, и как на утро она утрет всем нос тем, что провела ночь в постели императора Прайды. Да, что-то я как-то не подумала о данной стороне жизни способных к чтению мыслей. Хотя с другой стороны было бы о чем думать – с чтением мыслей у нас кесарь такой один. И в то же время мне вдруг стало крайне интересно: — А что же вы с ними делали? — Учил, — с улыбкой ответил император. — Впоследствии большинство возвращал не тронутыми, часть оставалась при дворце. — Да? – не скрывая недоверия, переспросила я. — Откуда же тогда слухи, что девушки исчезали? — Полагаю примерно оттуда же, откуда и слухи о твоей мифической третьей груди, — съязвил Араэден. Ну да, логично. — Логичная моя, — кесарь вновь погладил по щеке, — у нас ребенок, империя и коронация Араэна. На последней фразе я приподнялась, а затем и вовсе развернулась и стоя на коленях, переспросила у сидящего кесаря: — Что? — Что конкретно «что»? — улыбнулся он. В льдистых глазах мелькнули смешинки, но они были лишь отсветом вернувшегося к нам сверкающей рыбкой Сатарэна. — Коронация Араэна? На трон МОЕГО Тэнетра? Не особо сдерживая улыбку, Араэден поинтересовался: — Чем тебя кандидатура не устраивает, нежная моя? Молча развела руками, даже не зная, стоит ли намекать на то, что именно принц Ночи был в числе убийц собственно кесаря всего год назад по местным меркам. — Мой кесарь, — изрекла в итоге, — буду откровенна – вам откровенно не идет ни всепрощение, ни склероз! Никакого Араэна, трон займет Адрас! Никаких возражений со стороны императора Эррадараса не последовало — он просто смотрел на меня не особо старательно скрывая улыбку, изогнувшую его губы. Я же продолжала возмущаться: — Адрас и только Адрас, я не желаю более терпеть врага во главе империи темных! Чем вы только думали?! — Действительно, — усмехнулся кесарь. И складывалось такое ощущение, что посмеивался он надо мной. — Совсем немного, — не стал отрицать пресветлый. Возмущенно выдохнув, опустилась на илистый песок, все так же гневно глядя на кесаря. Он, чуть склонив голову, очень мягко произнес: — Любимая моя, у тебя будет шанс возвести на престол Тенэетра нужного тебе правителя, если ты сейчас вспомнишь фразу шенге, связанную с водой. И он изогнул бровь, недвусмысленно намекая, что ждет моего ответа. Подплывший Сатарэн тоже его ждал, а я все еще никак не могла успокоиться. Как так можно вообще? То спину Къяру подставляем, а то Араэна на нами же завоеванный престол. — Если быть конкретными, то мной, а не нами, нежная моя, — провокационно напомнил кесарь. — Я присутствовала! — возмущенно напомнила. — Ммм… — многозначительно протянул Араэден, явственно издеваясь. — Я вдохновляла вас на бой! – не отступала жертва извращенной пресветлой логики. — И вообще вы мой муж, соответственно, все что ваше — мое, победа так же. Никакого Араэна на МОЙ престол! — Мне очень понравилась фраза «все что ваше — мое». Хорошо звучит. Так что у нас с фразой, нежная моя? Неодобрительно посмотрев на улыбающегося императора Эрадараса, раздраженно подумала, что это просто невыносимо. Недоглядишь за Тэхарсом, он тут же с орками кабальный договор подписывает, не доглядишь за кесарем — так у него склероз очень несвоевременно проявляется. — Этот темный убивал вас трое суток! Трое суток! Вы что, Мать Прародительница, чтобы прощать врагам нашим?! Что на вас вообще нашло?! Это додуматься надо было! Это… Договорить кесарь не дал. Плавно поднялся, заставляя встать и меня, прижал к себе практически рывком, коснулся моей щеки, и глядя в мои глаза, тихо произнес: — Кари, мудрость вождя орков Лесного племени. Сейчас. Вода и сила. Ну же?! Я дернулась, все так же безумно возмущенная вообще его попустительством в плане принца Ночи, и вдруг очень отчетливо вспомнила — теплый вечер, охт лесного племени, огромное бревно которое папочка принес для меня, и проникновенные слова шенге: «Утыррка иметь магию, но Утыррка должна знать — земля хранить силу. Сила, — папа указал рукой на окружающее пространство, — везде. Дерево, птица, трава — везде». И глядя в льдистые глаза кесаря, я прошептала великую мудрость орков: — Сила — как вода. Много есть. Хранить силу — плавать в озере, наполнив рот водой и боясь умереть от жажды… Я только прошептала, но практически сразу ощутила, как вода вокруг становится светлее, как я делаю вдох полной грудью, как по венам струится сила, напрочь лишая меня той тяжести, что оказывается невыносимо давила, заставляя обессилено лежать на земле, не в силах даже шевельнуться. И сила, она окутывала меня мерцающим коконом, окутывала все плотнее, практически вырывая из объятий кесаря, и заставляя оттолкнувшись от земли, плыть вверх. Туда где свет. Где жизнь! Где, между прочим, чуть Араэна на трон не посадили! *** Первым ощущением была боль. Боль в легких, в которые воздух врывался едва ли не разрывая их, боль в глазах от солнечного света, боль в каждой словно затекшей и затерпшей мышце. — Утыррка, — прорычал папа, подхватывая меня на руки и прижимая к себе. И я распахнув плохо поддающиеся веки, взглянула на самого родного и близко мне папу на свете. У меня, к сожалению, не было сил, чтобы его обнять, но я хотя бы теперь могла смотреть, чувствуя, как по щекам текут слезы… Зато у меня хватило сил, едва услышала едва слышный стон, повернуть голову… Кесарь медленно поднимался с земли, вытирая льющуюся с губ кровь, поданным рабыней платком. Но едва ли это могло помочь — вся белоснежная рубашка и частично брюки были залиты алой кровью императора. Араэден мгновенно прочитавший мои встревоженные мысли, лишь глянул, открыл портал и исчез, не желая кому бы то ни было демонстрировать свою слабость и оставляя меня в диком потрясении — откуда столько крови?! — Шенге… — прошептала я, глядя на то место где теперь не было кесаря… И это было единственное, на что меня хватило — я потеряла сознание мгновенно.