— Юранкар передает тебе привет, — сообщил Адрас. — А так же мастер Соно, Ошрое Великий Топор Ручка, и особенно моя мать… На последнем слове его голос дрогнул, и принц резко отвернулся, пытаясь скрыть эмоции. — Как она? — мгновенно спросила я. — Жжжива, — Адрасу нелегко далось это слово. Я понимала его чувства. — Ну,- бодро улыбнулась, — все благодарности за ее оживления можешь передать своему отцу. Эту сволочь уже похоронили? Принц быстрым движением смахнув слезы, повернулся и удивленно посмотрел на меня. — Для оживления людей, и тебя, и вообще всего до чего смогла дотянуться, я использовала силу Арахандара, — сообщила я брату. – Так что он умер с пользой. С огрооооомной пользой. Выражение лица Адраса стало непередаваемым. Шенге, прекратив баюкать уже спящего младенца, посмотрел на меня и спросил: — О чем Утыррка говорить с темным принцем? Да, сложности перевода, я как-то подзабыла, что шенге и орки не знают местного языка. Попыталась приподняться на постели, и Мрак любезно помог мне, это, во-первых, и укутал, во-вторых. И вот в полусидячем положении, я приступила к светским обязанностям. — Шенге, это Адрас, мой брат, и его Тень и Мрак – темные сущности, я еще не разобралась откуда Тень взялась, но сейчас узнаю. Папа величественно, даже не знала, что он так умеет, склонил голову, Адрас поднявшись, отвесил грациозный поклон и тогда уже ему на языке пресветлых, который странным образом практически идентичен языку темных, сообщила: — Адрас, это мой папа Джашг, вождь Лесного племени. Принц Мрака чуть не рухнул. Быстрый взгляд на меня, бледную немочь, на могучего орка, на меня… — К сожалению, не родной отец, — решила я помочь ему в понимании ситуации, — но зато самый настоящий. Адрас никак не став это комментировать, вдруг спросил: — А ребенок? — Мой! — гордо заявила я, чувствуя себя практически матерью. — Извини, но его тоже зовут Адрас. Это темный пережил уже с трудом, но Тень, вообще кстати не ехидничая, смоталась и принесла ему стакан воды, и Адрас его даже почти до конца допил, когда я решительно добила его последней новостью: — И на престол Тэнетра взойдешь ты. Подавился. Рух, подойдя, заботливо похлопал пытающегося откашляться принца по спине, и если в сравнении с людьми темные еще были ничего, то в сравнении с могучими орками… в общем я попросила: — Рух, осторожнее, — но было уже поздно, кажется Адрасу грозил синяк на полспины. Рхарге, с улыбкой понаблюдал за всем этим и спросил у меня: — Что Утыррка говорить смуглому? — Утыррка говорить Адрасу, что он быть император, — ответила я. И Рух передумал продолжать избиение принцевой спины. Все-таки одно дело принц, и совсем другое целый император. И даже руки быстро убрал за спину, и отступил на шаг, а Адрас, выпрямившись и не сдержав страдальческого выражения скривился, но почти сразу взял себя в руки и спросил: — Почему я? О, я могла бы дать на это полномасштабный и развернутый ответ, но сказала просто: — Ты мне нравишься, а Араэн и Къяр нет. Адрас вопросительно изогнул бровь. — Ты Араэдена не убивал и даже не пытался, — выдвинула я второй аргумент, не такой весомый как первый, но тоже имеющий право на жизнь. Бровь темного скептически надломилась и я поняла, что без обоснования дело не выгорит. Страдальчески вздохнув, обмякла на подушках и произнесла уже серьезно: — Адрас, ты единственный из оставшихся принцев наполовину тэнетриец, а на другую человек. Соответственно твоя кандидатура устроит как темных, так и те человеческие королевства, что отныне вновь населяют Сатарэн и большей частью находятся на темной части этого мира. Он выслушал меня молча, а затем тихо произнес: — Катрин, это огромная ответственность, я… — Ты тот, кто осознает, насколько это значительная ответственность — а значит ты уже лучший кандидат на престол, — я улыбнулась практически брату. Хотелось потянуться и обнять, прижаться к его груди и поверить в то, что я сумела вернуть его к жизни. Плевать каким образом, но вернула. И больше никогда, никакой магии, вообще. О, Великая Мать Прародительница, больше никакой магии! Сейчас, глядя на Адраса, я молча давала клятву самой себе, что сделаю все, только бы не допустить больше ни массовой гибели людей, ни смерти тех, кто мне дорог. Кстати, о тех кто дорог: — Адрас, где император Эрадараса? — спросила я. Еще хотела спросить о Динаре, но кесаря принц Мрака знал, а вот о Динаре был не в курсе. Но как оказалось — Адрас и на тему кесаря тоже едва ли мог что-то сказать. — Он был с тобой, — нахмурившись произнес принц. — Араэден дал инструкции мне, отдал приказы Араэну, лорду Кеанрану и Даиру… ммм… прости, я не запомнил имени, полный титул — айсир Грахсовен, насколько я понял, он прибыл из твоего мира и сейчас под его управлением человеческие маги Тэнетра. После чего, император занялся тобой, успешно, как я вижу. Да уж, успешнее некуда. Вопрос только куда сам кесарь делся. Адрас, прищурился, пристально глядя на меня, и спросил: — Катрин, что не так? Судорожно сглотнув, я практически взмолилась: — Найди мне Араэдена. Пожалуйста… Мой брат не стал ничего больше спрашивать — взгляд на Тень и Мрак и те растворились, исполняя приказ. Адрас же поднялся, подошел к постели, обнял меня, развернулся и вышел — призвать портал в спальне кесаря он не мог, но шагнул в искрящиеся грани, едва вышел за порог. А я поняла, что меня потряхивает нервной полной ужаса дрожью. — Утыррка волноваться? — спросил Рух. — Утыррка думать где Ледяной Свет, — прошептала я. Не то чтобы я там сильно переживала, просто… — Ледяной Свет имеет дурацкий привычка подставлять спину врагам, — сообщила я оркам. Шенге, с усмешкой, обнажившей клыки, глянул на меня и сказал: — Ледяной Свет имеет дурацкий привычка отдавать все Утыррка. Силу, жизнь, магию. Я напряженно посмотрела на папу. — Утыррка думать, что Ледяной Свет гордый как волк — уходить и умирать молча? — озвучил мои смутные опасения шенге. И я была вынуждена признать: — Он может. Хотелось бы сказать по-другому, и вообще что-нибудь другое, но… — Этот ребенок, — я посмотрела на маленького Адраса, — сын мужчины и женщины, которые убивали Ледяного Света. Убивали долго и мучительно. Но он все равно едва услышал ее предсмертный зов, перенесся к ней и спас ребенка. Ледяной Свет знал, что это ловушка, и все равно спас ребенка. Я оборвала себя, осознав, что от нервов и слабости уже заговариваюсь. И все же: — А еще Ледяной Свет любит подставлять спину врагу, а потом сражаться с целым войском с ядовитым кинжалом в этой самой спине! А потом он любит сидеть и умирать до самого утра! А потом… Шенге подошел и очень аккуратно и бережно переложил ребенка мне на руки. Маленький Адрасик хотел было закричать, недовольный тем, что его потревожили, но едва я нежно обняла его, перестал кривить мордочку и заулыбался. Такой удивительный смуглый малыш с ярко-синими глазами и уже заметно прорезающимися клыками. — Если родители погибать, любви нужно больше, и больше тепла, — сказал папа. Я понимала это, и все же: — Его родители живы, — глядя на маленького, качать которого как это делал шенге у меня не было сил, — но это сложный мир, светлые леди слишком хрупкие для его реалий, и мать Адраса сейчас не в состоянии принять своего ребенка. Папа присел на корточки рядом с кроватью, внимательно глядя на меня, и этим взглядом давая понять, что он хочет услышать дальше. Недолго думая, сдала все явки с паролями, честно объявив: