– Оригинально. – Только не говори, будто не знал, что сегодня его здесь нет. – Не знал, честное слово. Пиццы три штуки привез. А еще кофе, чтобы вам было чем друзей угощать. Ну и к кофе кое-чего. – Коньяк? – И его тоже, – улыбнулся Алексей. – Ладно, кипяти воду, а я пока разденусь. – Никогда не видела, чтобы курьеры обедали там, куда доставляют еду. – А я особенный, – заявил Бад, придвинул стул и уселся напротив, открывая верхнюю коробку как ни в чем не бывало. Я сделала две чашки кофе из наших запасов, взяла пару салфеток и села на свое рабочее место, убрав в ящик ноутбук. Пицца была еще горячей, сыр растекался, а корочка хрустела. В общем-то, стоило признать, что Бад появился как нельзя кстати. Хоть в легенду о том, что об отсутствии Владана ему не было известно, я не верила ни секунды. «И почему, стоит Маричу отлучиться по делам, на горизонте тут же возникает то бывший, то еще один воздыхатель?» – подумала я, а вслух произнесла: – Зачем пожаловал? – Утолить твой голод и любопытство. – Вот как… – Мог бы утолить кое-что еще, но, боюсь, ты меня пошлешь куда подальше. – Не меня надо бояться, Бад, ох не меня с такими-то идеями. – И то верно. – Ладно, голод мы утолили, а вот любопытство ты только подогрел. Что там у тебя? – У меня жизнь бьет ключом. А вот у Сидоровой, которую сегодня предают земле, похоже, наоборот. – И что? – Я же говорил, что в вашем расследовании, где один труп, непременно появится и второй. – При чем тут Сидорова? – Ну она давняя подружка Нефедовой, к тому же ближайшая соседка по «Западной долготе». Умирает сразу после начала вашего расследования. Тебе не кажется это странным? – Ее бизнес тебе тоже покоя не дает? Заинтересовался ювелиркой? – В принципе, кольцо обручальное я для тебя уже давно выбрал, местным дилетантам такое и не снилось. Так что нет, ювелирный бизнес меня не интересует. – Что тогда? – Я был уверен, что кое-какие детали заинтересуют вас с Маричем. – Бад, не томи, а? У меня работы выше крыши, – легко соврала я. – А что, если я тебе ее только прибавлю? Он достал из одного из принесенных пакетов коробку конфет и неторопливо снял с нее целлофановую обертку. Я оглянулась по сторонам, очень уж хотелось в него чем-нибудь запустить, но тут он заговорил. То ли почувствовал нависшую над ним угрозу, то ли просто надоело паясничать. – Вы же наверняка обсудили с Маричем, что два трупа в благополучном коттеджном поселке за неделю – это перебор. – Меньше каркать надо было, – огрызнулась я. – И вообще, утопленница была за пределами поселка. – Я подумал, вам может быть интересно, что люди говорят. – Допустим. – Я взяла из коробки конфету, откинулась на спинку стула и взглянула на Бада. – Судачат о всяком. Женщины, конечно же, склоняются к версии о маньяке. В основном те, которые не представляют, как выглядела Сидорова, – хохотнул Бад. – Знаешь, у маньяков тоже бывают разные вкусовые предпочтения. Я бы не была на твоем месте столь категорична. Доводилось видеть Елену при жизни – очаровательная женщина. А лишний вес… Посмотри хоть на Тамару, – я кивнула на окно, из которого было видно кафе напротив. – Да, женщина с формами. Зато какая! – Ну ты сравнила, – покачал головой Бад. – Не суть. Есть в городе те, кто считает, что смерть Смирновой могла быть выгодна безутешному вдовцу. – До безобразия банально. – Не скажи. Бизнес у них специфический, но вполне доходный. Тебе ли не знать, что убивают и за меньшее. – Насколько мне известно, оба родителя Елены живы. С ними ведь тоже придется делить наследство. – В прошлом году их ювелирная студия чуть не закрылась. Знаешь почему? Супруги бизнес делили. Причем делали это глупо. Могли бы договориться тихо, по-семейному, а в итоге об этом узнало слишком много народу. Еще где-то с год назад широкой общественности стало известно, что ювелирка записана на Сидорову единолично. Хотя она куда больше времени уделяла супермаркетам – бизнесу отца, а в золоте-бриллиантах заправлял всем супруг. Той частью, что касалась денег, по крайней мере. – Ему такое положение дел не нравилось? – Именно, поэтому он решил бизнес переоформить. – На себя? – Ну на это, боюсь, у него кишка тонка. Хотел поделить пополам. В итоге он и этого не добился. Сейчас контора по-прежнему числится за Сидоровой. – Ну и зачем ему от жены избавляться? Живут себе припеваючи, он занимается любимым делом, деньги идут в семью… – Чтобы получить ювелирную студию в свое единоличное владение. – А родители? – У отца супермаркеты, мать в бизнес не лезла никогда – ее куда больше интересуют театры и музеи. – Считаешь, что они легко отдадут ему свою долю? – Не легко, но шанс есть. – Спешу разочаровать тебя и всех городских сплетников: Елена погибла по собственной неосторожности. К тому же как к этой истории можно притянуть второй труп? Девушку, найденную в пруду за поселком. – А это уже ваша работа, – развел руками Бад и закинул конфету в рот так резко, что на секунду я испугалась, что он подавится. – Придумайте что-нибудь. – Мы не сказочники. – Зато ты, Полина, сказочно хороша, – мурлыкнул Алексей, словно мартовский кот, и расплылся в белоснежной улыбке. На этих словах дверь в офис открылась, и на пороге возник Владан. Волосы намокли от дождя и теперь, белые, как сосульки, мило обрамляли лицо. Я выдохнула. Разговоры с Бадом непременно уходили в русло его ко мне отношения. В эти моменты я чувствовала себя ужасно неловко. Хотя стыдиться мне было ровным счетом нечего. – Какие люди, – заговорил Марич, вешая куртку и как будто радуясь увидеть тут Бада. – Развлекаешь Полину своим обществом в мое отсутствие? – Скорее отвлекаю от работы, – ответил он поднимаясь. – Пойду, пожалуй. Не забудьте тортик в холодильник убрать. Мы простились, и Басаргин вышел на улицу, где хлестал проливной дождь. Такие чаще случаются жарким летом, чем в середине осени. Я выглянула в окно: машину он припарковал прямо у крыльца. Мог себе позволить. Любой другой побоялся бы оставлять такую тачку в Яме без присмотра. Непременно лишился бы зеркал или колес, а скорее, и того и другого. Но Бад был фактически родом из этого района, оттого пользовался определенными привилегиями, в частности – неприкосновенностью. Пока Марич тщетно пытался промокнуть волосы салфетками, я заглянула в пакеты. Помимо коньяка, бутылки шампанского и торта, там были фрукты, включая свежую клубнику. На секунду мне стало жаль Бада, надо было предложить ему остаться. Выпили бы втроем, как в старые добрые времена. Жаль, что старые добрые порой уходят бесследно, оставляя только легкую тоску. – Тарик узнал о моем разговоре с грозными, – не дожидаясь расспросов начал Владан. – Около года назад к нам приезжал очень серьезный авторитет из тех краев. О его визите вчера умолчали. То ли не сочли важным, то ли поостереглись говорить. Причем цель у него была личная, никак не связанная с бизнесом. – Что за цель? – Об этом Тарик не знает. Зато сообщил имя – Руслан Асланович Умаев. Я навел справки – человек в своих краях и впрямь более чем уважаемый. Однако прямых интересов в бизнесе в наших краях у него действительно нет. Если только он не решил покорять новые горизонты. – Что ж, скорее всего, он скоро узнает от грозных о нашем интересе к девушкам, и если этот Умаев как-то с ними связан… – Я замолчала на полуслове, откашлялась и спросила: – Что тогда будет? – Все будет хорошо, – успокоил Владан, почувствовав мой страх. – Парни, хоть и грозные, нас не тронут. Да и не за что. Мы отправились домой: Маричу необходимо было переодеться в сухое. Вечером нас ожидала встреча с Нефедовым, о которой он успел договориться. Ольга просила придерживаться легенды о внезапно объявившихся родственниках Алины, оплативших наши услуги. Около восьми мы подъехали к дому Нефедовых. Дождь не переставал. На крыльце по обыкновению стояла Сабина. Увидев нас, она, высоко подняв большой серый зонт, припустила к машине и поспешила укрыть меня от дождя. Владану она сделала знак оставаться на месте. Девушка проводила меня под крышу и вернулась к нему с зонтом. Наконец мы вошли в холл. Из гостиной доносились мужские голоса. – Работа, и только работа, Денис, – разобрала я слова. – Ничто не помогает так отвлечься, как она, родимая. – Ладно, не чокаясь, – узнала я голос Сидорова. Владан откашлялся, и в холле появилась Ольга. Она была в элегантном черном платье, выгодно подчеркивавшем ее прекрасную фигуру. Лицо бледное и потерянное, макияж не сумел скрыть и красноту глаз. – Мои соболезнования, – Владан сгреб обе ее руки в свои, что мне показалось лишним.