– Там говорится о том, что темные должны вернуть светлым все силы в течение двух недель. А завтра, на собрании Верховного Ковена, я должна отчитаться о первых результатах работы комиссии ученых, пытающихся найти решение, – рассказала Руби и перевела взгляд на друзей. – Комиссию возглавляет Ричард Хаттон, если вам интересно. – И без тебя об этом знаю, – отреагировал Дориан. Деметра промолчала – о назначении ментора на новую должность ей известно не было. Сам Ричард тоже не упоминал об этом при встрече, хотя и был одет в ученую мантию. – Моя несчастная подруга, Стефания, рассказывала мне что-то о Белом Вороне и о принципах его работы. Это было так давно, – вспомнила Антуанетта, и ее ангельское лицо на мгновение поникло. – Ворон – это смесь механики, алхимии и вербальной магии, что проявляется в его Гласе. Чтобы отнять силы, Людвиг должен был задействовать сразу несколько разных зелий и чар из разделов светлой, темной и смешанной магии. А чтобы такая магия работала автономно, следовало подкрепить ее кровью. Поэтому потребовалась его и моя. – Но возможно ли вернуть светлым силы без Ворона? – спросила Рубина. – Сложно сказать… Если узнать о том, как именно были наложены чары, то, наверное, можно будет определить, как их снять, – предположила Антуанетта. – То есть нам все равно нужно выяснить, что это были за чары и зелья? – подвела итог Деми. – Кажется, мы зашли в тупик. – Ну, мы же находимся в библиотеке, – пожала плечами призрачная волшебница. – Всегда есть шанс узнать что-нибудь новое и найти выход. Вновь зашелестели страницы книг, и началось любимое занятие Рубины – поиск крупиц информации, которые могли хоть как-то разрешить проблему. К поиску подключился даже Дориан, хотя очевидно нехотя и скрипя зубами. Все разбрелись по разным отделам библиотеки. Книги здесь хоть и не прилетали по первому зову, как в соборном архиве, но были не против открыться на нужной странице и самостоятельно вернуться обратно. Не зная что искать, Деметра без толку ходила между полок, вытаскивая книги и заглядывая в них наугад. В отличие от собравшихся, в магии она разбиралась хуже всех. И даже простейшие чары до сих пор оставались ей неподвластными. За год обучения у ментора она смогла усвоить лишь малую часть теории. Система была сложной, ветвящейся, как древо. Во главе всего стояли три столпа – светлая, темная и смешанная магия. У светлых самыми сильными считались волшебники, а слабыми – чародеи. У темных сильными являлись маги, а слабыми – колдуны и ведьмы. У каждой из сторон имелись свои неповторимые чары, но все они могли использовать нейтральную, смешанную магию. Три столпа делились на основные виды: алхимию, вербальную магию, импульсивную магию, магию рун, магию артефактов и целительство. А каждый из видов имел свои индивидуальные разделы и подразделы. Алхимия включала в себя смешивание зелий, работу со свойствами различных веществ и элементов, сотни запутанных формул и уравнений. Для того чтобы заниматься ей, не требовалось быть магом или волшебником, в крайнем случае можно было обойтись даже без магических сил. Однако и здесь Деми не блистала. В остальном – была и того слабее. Вербальная магия представляла собой классические чары, произнесенные вслух в виде заклинания. Чаще всего шепотом или беззвучным движением губ – громогласное проговаривание текстов считалось устаревшим и даже могло вызвать насмешку в обществе. Импульсивная магия казалась интереснее – она являлась воплощением сиюминутного мысленного желания, подкрепленного эмоциями. Стоило чего-то пожелать, сделать какой-то жест, например, щелкнуть пальцами, и оно тут же воплощалось, ограничиваясь только силой и искренностью желания, а также уровнем магических сил. И чаще всего взаимодействовала с врожденными талантами – например, кому-то лучше всего удавалось создавать предметы из воздуха, а кому-то – управлять стихиями. Магия рун – магия начертанных символов – тоже была классической, древней наукой. Существовало огромное количество словарей и комбинаций символов, так что выучить их все за целую жизнь не представлялось возможным. Однако эта магия считалась надежнее других – она действовала до тех пор, пока цела руна, и даже смерть заклинателя на нее не влияла. Магия артефактов походила на алхимию тем, что не требовала больших магических сил. С помощью тех же формул, уравнений, к которым прибавлялись чертежи, схемы и руны, можно было наделять предметы любыми особыми свойствами, в зависимости от умений и фантазии. Отдельным разделом стояло целительство. Отдельным, поскольку совсем не работало с темной магией. Для того чтобы исцелить порез или легкий сглаз, можно было еще худо-бедно обойтись смешанными чарами, а вот для того, чтобы исцелить что-то серьезнее, требовалась только чистая светлая магия. Поэтому темные больше века охотились на светлых ради их крови. Поэтому сейчас возникло столько проблем… И все это необходимо было знать чуть ли не в совершенстве, чтобы понять работу Ворона и чар, наложенных им. Но главной загвоздкой оставалось то, что чары могли дублироваться в каждом из разделов. Скажем, захотел маг наколдовать огонь. Он мог бы сделать зелье, произнести заклинание, мысленно пожелать, начертить руну или создать магическую зажигалку. Итог вышел бы один – огонь действительно бы возник, в каждом из случаев. И, конечно же, виды магии можно было комбинировать. Потому и определить, как именно создали и зачаровали Ворона, какие зелья использовали и какие чары могли применять, не имея перед глазами изобретения, являлось практически невыполнимой задачей. Сделав такой вывод, Деми спряталась в самом дальнем отделе библиотеки, неподалеку от выхода в сад, и забралась с ногами в одно из кресел, стоящих возле маленького столика. Помочь она не могла и надеялась, что никто из друзей, занятых делом, не заметит ее отсутствия. Время от времени до нее долетали отдельные фразы наподобие: «Как насчет руны „крыльев“ с чарами левитации? А, нет, еще ведь важен вес объекта…» или «Руна „бессилия“ делает человека физически слабым, возможно ли добавить к ней символы и расширить ее действие?». Дверь в сад была открыта. Из нее дул жаркий летний ветер и на мраморный пол падал яркий солнечный свет. Слышались пение птиц, плеск воды в фонтане и шелест листвы. Деметра уже хотела пойти прогуляться, как заметила скользнувшую по книжным полкам тень. К ней подлетела Вильгельмина Спирита и с самым невозмутимым видом опустилась на соседнее кресло. – Прячешься в уголке, маленькая птичка? – участливо поинтересовалась седовласая дама. – Я слишком мало знаю о магии, – пожала плечами Деми. – И буду всем только мешать. – Приятно, что ты это понимаешь. Иные не пожелали бы признаться, даже до смерти надоев всем своими умозаключениями, – кивнула Вильгельмина. – Вы говорите о Руби? – спросила Деми, испытывая неловкость. – Прости старой женщине ее маленькие слабости, – еще более туманно ответила собеседница. – И позволь спросить: если бы не была Рубина Вэлфорд тебе сестрой, как бы ты поступила? – Я не понимаю, к чему этот вопрос? – нахмурилась Деметра. – Как бы я поступила, если бы она не была мне сестрой? – Да. Подумай и не торопись с ответом. Это мой тебе совет, – удовлетворенно кивнула Вильгельмина и легким взмахом руки достала откуда-то из рукава платья потрепанную колоду карт. – А пока могу тебе погадать. – Не стоит, – покачала головой Деми и собралась вставать. Женщина вела себя, мягко говоря, странно и впечатление производила жутковатое. Так же вела себя и миссис Гейбл – это сравнение было не в пользу Вильгельмины. Однако прежде, чем Деметра успела подняться, ее рука почувствовала прикосновение старой и сухой морщинистой ладони. Теплой, живой. Она уставилась на собеседницу с изумлением. Вильгельмина больше не просвечивала, не являлась призраком. – Предлагают – бери, хотят погадать – соглашайся, – проговорила она, в одну секунду возвращая своему телу бесплотность. – Не желаю я тебе вреда. – Ну хорошо, – из вежливости согласилась Деми. Спорить с сильным магом не хотелось, доверия от намеренной демонстрации сил тоже не прибавилось. Вильгельмина принялась перетасовывать карты. Они были материальными, очень старыми, пожелтевшими, с растрепавшимися краями. А вместо мастей на них изображались сюжетные иллюстрации. Первая карта легла на стол. Тайный летний сад с разросшейся зеленью. Вторая карта. Горящий камин в углу уютной комнаты. Третья карта. Закрытая деревянная дверь на каменной стене. – Что это значит? – спросила Деметра. «Вы обещали погадать! Вы гадали уже многим, я знаю, ребята мне рассказывали! Говорят, что вы – темная ведьма! Настоящая…» – пришел откуда-то из глубины подсознания детский голос, а вместе с ним и забытый страх. Вильгельмина Спирита прошептала что-то и провела ладонью над картами. Изображения на них пришли в движение, будто бы ожив. Разросшаяся зелень сада расступилась, открывая взору тенистую поляну, усыпанную яркими цветами. На белоснежной скамейке сидела девушка в длинном платье. Она подставляла лицо пробивающимся сквозь кроны деревьев лучам солнца, улыбалась и поправляла длинные волосы. А возле нее стоял молодой художник с мольбертом, кистями и красками. Он писал ее портрет. Языки пламени в камине танцевали на поленьях, потрескивали и опаляли жаром. Но среди них было и что-то еще… Сгоревшие листки бумаги… Нет, целой книги, брошенной кем-то в огонь. Ручка двери дернулась так, словно на нее надавили рукой, а сама дверь отворилась с громким скрипом. За ней показалась темнота, из которой явился серый туман. Он заклубился, сложился в символ черепа. Увеличился в размерах, разинул челюсти и зашипел. Предсказательница убрала руку от карт, и они вновь приняли первоначальный вид, став лишь ничего не значащими иллюстрациями. – Первая карта – это прошлое, вторая – настоящее, а третья – будущее, – сказала Вильгельмина, складывая карты обратно в колоду. – Но как понять их значение? – спросила Деми. Она не могла избавиться от мысли, что согласившись на это гадание, сотворила нечто страшное. – Что значит сад, что значит череп? – Только ты сама можешь разгадать показанные знаки. Но череп… Обычно череп – это смерть, – ответила собеседница и спрятала карты в рукав. – Смерть ждет тебя впереди. – Чья смерть? – прошептала Деметра, холодея. – Моя? – Или близкого тебе человека, – ответила Вильгельмина, и взгляд ее стал печальнее. – Будь осторожнее. – Но это ведь еще не точно, ведь будущее не предопределено? – попыталась успокоить себя Деми. Знала же, что соглашаться не стоило! – Все еще может измениться? – Если судьба снизойдет. Карты врут редко, моя птичка, – тяжело сказала Вильгельмина. – Я могла бы помочь тебе, за одну маленькую вещь взамен. – Разумеется, вы могли бы, – проговорила Деметра, так и ощущая подвох. Типичный ярмарочный фокус – напугать предсказанием скорой смерти или болезни, а затем пообещать изменить судьбу за определенную сумму денег. Чего еще можно было ожидать от старой цыганки? – И что же вам хотелось бы получить? – Всего лишь твой амулет, – скромно сообщила собеседница. – Мне жаль, но он нужен мне самой, – заставила себя улыбнуться Деми. Амулет богини Деметры, еще чего захотела! «Всего лишь амулет»! – Спасибо вам за совет и за предсказание. И за то, что предложили помощь. – Ты не веришь мне, а зря, – заметила цыганка, поднимаясь с кресла. – Совет был искренним, предсказание – настоящим. И помочь я взаправду могу. – Если возникнет необходимость, я буду знать, где вас искать, – ответила ей Деметра и ушла наконец во внутренний дворик. Чувство обманутости не покидало ее, но и чувство страха – тоже. * * * Сбор информации по возможным принципам работы Ворона заняли весь день. Вскоре после того, как Деметра вышла в сад, к ней присоединились Антуанетта и все остальные. Светлая волшебница чарами сотворила стулья и обеденный стол со скатертью, установив его под развесистым деревом, и подала изысканный обед. Сливочный крем-суп и жюльен, запеченный под сырной корочкой, пришлись Деми совсем не по вкусу – возможно, из-за того, что услышала от Вильгельмины. Она все размышляла о черепе, о совете подумать насчет сестры и об обмане. А после все снова разошлись по своим отделам. Никто и слова не сказал про ее участие в поисках.