Братец явно перестарался. Он не сможет приходить к ней каждый день, если она не доживет до утра. Однако Коул чересчур обрадовался своему крошечному злому триумфу. Просидев почти год в одиночной камере, ни с кем не общаясь, он явно двинулся умом. Едва ли условия в камере на Эйрине хоть чем-то отличались от той, в которую заключили ее. Теперь они поменялись местами. И вряд ли от него стоило ждать чего-то другого. В таких условиях можно было только желать возмездия, а вовсе не перевоспитываться. Деметра понимала, что ей становилось хуже и требовалось полноценное медицинское лечение, возможно швы или антибиотики. Что-нибудь, что остановило бы кровь, время от времени продолжавшую течь. Ее размывали слезы, изредка скатывающиеся из глаз болезненными, жгучими дорожками, словно состоящими не из воды, а из концентрированной кислоты. Деми металась, то проваливаясь в забытье, то приходя в себя, тихо стонала и вконец потеряла счет времени. В подземелье без единого окна всегда царила ночь. К ней пришел кто-то – сознание Деметры не отразило личность гостя. Между прутьев решетки просунули корку хлеба и стакан воды. Не имело смысла даже к ним подходить. Рана не позволила бы ей прожевать ни кусочка. Гость наверняка заметил состояние узницы, но никакой реакции за этим не последовало. Либо он не передал информацию дальше, либо им было наплевать. В общей сложности Деми не ела уже около двух суток, и это тоже сказывалось на организме. Стало даже тяжело двигать глазами, замеревшими на какой-то одной точке. Смерть принесла бы избавление, но не торопилась и она. * * * Сквозь мутную пелену послышались голоса – мужской и женский. Коул и Мия. Или Коул и Кэрри. Все равно. Шаги ускорились, заскрипела отпираемая решетка камеры. Кто-то сел рядом с ней, осторожно повернул ее лицо и, едва касаясь кончиками пальцев, провел по воспаленной коже вокруг раны. – Деметра, – прошептал до боли знакомый голос. – Что они с тобой сделали?.. – Ты жив, – еле слышно проговорила Деми, поднимая взгляд и различая в темноте любимые серые глаза. – Какой прекрасный сон… – Я не смогу залечить такую рану, – сказал Дориан и, посмотрев на кого-то, кто стоял по ту сторону решетки, повысил голос: – Кто сделал это с ней?! – Коул, – выдавила Кэрри, подходя ближе. – Я убью его, – прорычал Дориан, поднимаясь на ноги. – Вам нужно уходить, уходить, скорее, – панически зашептала Кэрри и вдруг расплакалась. – Они меня убьют, они убьют меня за то, что я вам помогла… Они все узнают. Уходите, сейчас же! – Отдай сюда перо и заткнись, – с ненавистью прошипел Дориан, подходя и вырывая что-то из рук. Вернувшись к Деми, он склонился над ней. – Я перенесу нас к Ричарду… – Нет, – с усилием прошептала Деметра. – Нам нужно на Эйрин. Только на Эйрин. – К «мосту», – заключил Дориан, вновь отворачиваясь. – Кончай скулить, Кэрри. Силы пера хватит, чтобы доставить нас туда? – Да… Должно хватить, – всхлипывая, ответила Кэрри. – Его еще никогда не использовали. – Ты определенно не входишь в число людей, которые мне нравятся. Но это не повод бросать тебя здесь, – выговорил он. – Ты идешь с нами. – Я не могу, – протянула она, размазывая по лицу слезы. – Не могу этого сделать… – Да кто тебя вообще спрашивает, – сказал Дориан, хватая ее за локоть и втаскивая в камеру. Он надел шнурок с пером себе на шею и взял за руку Деми. Короткий шепот заклинания, и неведомая сила увлекла их троих в пустоту. Они приземлились, и Деметра почувствовала, как правой щеки коснулась мерзлая земля, а затем Дориан бережно подхватил ее на руки. Прислонив голову к его плечу, она безучастно наблюдала за тем, как приближается завеса «моста» и как меняется пейзаж вокруг. Стоило деревьям окраситься в желто-оранжевые цвета, как снова возникла пустота. И вот они уже оказались на краю утеса. – Ты первая, Кэрри, – проговорил Дориан. – Не заставляй меня пожалеть об этом. Стремительный секундный полет, и окружающее пространство стало бело-голубым, а ветер – летним и теплым. Дориан сумел удержать Деми на руках, чтобы она не встретилась с мраморной мостовой. Но не успела она осмотреться, как пустота пришла в третий раз. Перемещение далось непросто, давление усилилось, но показалось ничтожным по сравнению с той болью, которая до сих пор являлась для нее единственным ощущением. И только увидев площадку на краю острова перед входом в особняк Антуанетты, Деметра позволила себе отключиться. * * * Очнувшись, она не ощутила ничего, кроме мягкости постельного белья и запаха чистоты. Провела рукой по щеке и не почувствовала боли. Кожа была ровной, гладкой. Здоровой. Деми открыла глаза и с облегчением обнаружила себя на белоснежной постели в спальне, которая так понравилась ей во время позапрошлого визита. Жаркий день бесконечного эйринского лета клонился к закату. Занавески, прикрывающие открытую дверь на террасу, колыхались от приятного ветерка, а солнечные лучи бликами скользили по белым стенам. Даже сам воздух здесь, казалось, был пропитан спокойствием и каким-то неземным блаженством. На диване возле чайного столика и книжного шкафа сидела Вильгельмина. – Очнулась, значит. Несчастная пташка, – с нежностью проворчала цыганка, заметив, что Деметра смотрит на нее. Отложив книгу, которую читала до этого, она подлетела ближе. – Где Кэрри? – хрипло спросила Деми, продолжая оглядывать комнату. Кроме них двоих в ней больше никого не было. – Вот что интересует тебя в первую очередь? – с удивлением переспросила ее Вильгельмина. – А ты не хочешь узнать, где твой кавалер? – Где он? – забеспокоилась Деметра, почувствовав ее тоне нехорошие хитрые нотки. «Я убью его», – вспомнились ей его слова, сказанные таким жестким тоном, что сразу стало не по себе. Не оставалось ни единого сомнения, что Дориан собирался выполнить и это обещание тоже. – Да за дверью, весь измаялся, бедолага, – довольная шуткой, рассмеялась Вильгельмина. – Что скажешь, пустить его к тебе? Или не стоит? – Пустите, конечно, – ответила Деми. – Но все же где Кэрри? – Подруга твоя бедовая исцелила тебе раны и пожелала окунуться в купальню, – сообщила ей цыганка. – Никуда она не делась, и печать при ней. Я уже все знаю. Взмахнув рукой, унизанной перстнями, Вильгельмина сотворила на тумбочке у кровати поднос с хрустальным графином с зеленоватой жидкостью. Она наполнила из него стакан и протянула Деметре. – И зелье целебное пей, оно тебе сил придаст, – добавила она. – Но ведь нам нужно торопиться. Мия уже наверняка знает о моем побеге… И об Эйрине тоже знает, – робко возразила Деми, садясь на кровати и беря в руки стакан. Она выпила зелье залпом, почувствовав лишь легкий цитрусово-травяной привкус, и вернула его на тумбочку. – Захотела бы захватить, давно бы уже попыталась. Ничего, Тринадцать Первых ее не пропустят, – заверила цыганка. – Лилианна сообщила мне о твоей деликатной ситуации. – Выходит, они давно знали, Вильгельмина? – спросила Деметра, озвучив вопрос, который со вчерашнего дня крутился у нее в голове. – О том, что я человек, а не волшебница? – Не сомневаюсь в этом, – кивнула собеседница. – Так уж повелось… Когда две стороны не могут решить конфликт, для разрешения споров приглашают извне третью. В этом заключалась задумка богов. – А Коул Ларивьер? Должно быть, настоящая Джорджиана рассказала о нем Алане, а Мия вынудила Алану передать все ей, – задумалась Деми. – Но ведь отпустили его именно боги… – Возможно, он должен был подстегнуть тебя, – сказала Вильгельмина. – Ты же справилась и задание мое выполнила. Отдыхай. С последним лучом солнца мы отправимся решать ваши проблемы. Улыбнувшись, она подлетела к двери на лестничную площадку и открыла ее, пропуская в комнату Дориана, а сама исчезла с едва различимым сиянием. Он казался изнуренным, хоть и был одет в чистую, будто бы совершенно новую форму. Футболка и штаны на Деметре тоже казались новыми и свежими, без единого повреждения или пятна крови. И цепочка на амулете стала целой. Дойдя до кровати, бывший охотник остановился и посмотрел на нее. Он выглядел так, словно планировал непростой для него разговор. Деми вспомнила, на какой ноте они расстались, и все стало понятно. Присев к ней на кровать, Дориан накрыл ее ладонь своей. – Я был таким идиотом, – тяжело начал он. В его светлых серых глазах читалась скрытая боль. – Все было слишком хорошо, чтобы являться правдой, и мы поторопились… – Дориан, – поспешно прервала она, сжимая его пальцы. – Ты не знаешь… – Я хочу извиниться, – перебил он, пристально глядя на нее. – Я не должен был оставлять тебя… – Дориан, я не светлая, я обычный человек, – сказала она и попыталась улыбнуться. – Поэтому ничего не вышло. Не потому, что я не люблю тебя.