Но я слушать Тора не стала, сосредоточив все свои оставшиеся силы на том, чтобы не позволить ему вогнать лезвие мне в грудь. Он что-то говорил, требовал, доказывал, но все слова светлого пролетали мимо моих ушей, пока не прозвучало то, что оскорбило меня до глубины души: — …тварь, шлюха, как и твоя мать. Продажная тварь, готовая раздвинуть ноги перед полукровкой, мерзким псом… Первое, что резануло по ушам, возвращая меня в реальность, было упоминание моей матери. Уже много позже, раз за разом прокручивая эти слова в своей голове, я понимала, что он не имел в виду именно Марию, девушку, давшую мне жизнь. Но сейчас я думала лишь о том, что он оскорбляет мою мать, ту самую, что вырастила меня, что дала так много любви, как могла. А затем прозвучали слова о Кире, вот уж тут я не ошиблась. Почему? Я не знала. Я, по сути, вообще ничего о Торе не знала, кроме одного — он люто, просто до ужаса ненавидел меня. В какой-то момент парень слишком сильно наклонился, практически касаясь меня своим носом, и я качнулась вперед, со всей дури впиваясь в него зубами. Тор охнул, взвыл и попробовал отпрянуть, но я лишь сильнее сжала челюсти, чувствуя, как кожа натягивается и лопается, а зубы впиваются в жесткий хрящ. Я резко дернула головой назад, с силой ударяясь затылком о камень и вынуждая парня потянуться за мной. Его локти, до этого момента давящие на край живота, скользнули в стороны, и он всей массой рухнул на мои скрещенные на груди руки. Длинное лезвие кинжала как в масло вошло ровно между его ребер, чиркнув по кости. От неожиданности я разжала челюсти, выпуская свою добычу из тисков своих зубов и уставилась в его ошарашенное лицо. Тор содрогнулся и раскрыл рот, но вместо очередной порции ругательств извергнул из себя кровь, что отвратительной массой залила мой подбородок. Парень перевел неверящий взгляд с моего перепачканного лица куда-то в сторону. Проследив за ним, я увидела все еще сражающихся Кира и Виркура. — …от-тец… — прошептал он, выдав новую порцию красной массы, и, заглушая свои слова: — От-т… от-тец… пом-мог… Он содрогнулся, пытаясь высвободить зажатую между нашими телами руку и, наконец сумев сделать это, дернул еле слушающимися пальцами в сторону мужчин. Я, вытаращив глаза от шока, тоже с не меньшим трудом высвободила руку и попыталась столкнуть с себя уже практически безвольное тело парня. С трудом перевернула его на бок, а затем и на спину. Кинжал, выпавший из его ослабевших пальцев, звякнул о каменный пол, но он даже не обратил на меня внимания. Все его существо, вся жизнь, что еще теплилась в его теле, стремилась туда, где, порядком устав, все еще сражались Кир и отец. Словно подтверждая мои самые кошмарные подозрения, Тор снова простонал: — От-те… пом… мне… оте-е… Это были его последние слова. В следующее мгновение я поняла, что жизнь покинула тело стража. Гулко сглотнув, я поднялась на колени, упираясь руками в пол, и попыталась одной рукой стереть кровь с подбородка, затем протянула руку, чтобы вытащить кинжал из груди Тора. И вдруг в моей голове промелькнула мысль: "А как здесь оказался парень?" Ведь я видела, как он остался там, за высокими дверями, на площади… А если он тут, то и… Темнота острой болью взорвалась в моей голове. Глава 37 Когда я наконец пришла в себя, то в первые секунды никак не могла понять, где я и что произошло. Задергалась, пытаясь найти опору и подняться с пола, на котором, судя по всему, сидела. Но голову снова пронзило острой болью, выбивая из нее все лишние мысли, к основанию шеи прижалось что-то холодное и над самым ухом прозвучал угрожающий шепот. Голос был очень тихий, но даже жуткий звон в ушах и боль, стреляющая в висок, не смогли заглушить слова: — Не двигайся, девочка. Странные резкие вздохи, какие-то полустоны-полувскрики раздражали слух. Я замерла, усилием воли разлепив веки, и постаралась сфокусировать взгляд, чтобы увидеть того, кто их издавал. Только ничего не выходило, разноцветные пятна перед глазами никак не хотели собираться в четкую картинку, постоянно расползаясь волнами. Я напрягла глаза, потянувшись к внутреннему источнику, и, наконец зачерпнув каплю силы, сумела это сделать. Снова дернулась, когда моему взгляду предстала ужасающая по своей сути картина: Кир в своем человеческом обличье, уже без куртки и даже без рубашки, неподвижно стоял на краю круга света, почти в центре зала, широко расставив ноги и сцепив руки за спиной, а Виркур бил его наотмашь. Нос, губы и подбородок Кира оказались залиты красным, грудь также была покрыта капающей с разбитого лица кровью. Удары методично сыпались на парня один за другим: в лицо, живот, грудь, плечо, бок… Кир молча сносил каждый из них, только когда кулак мага врезался в бок парню, он резко выдыхал, стараясь спрятать в этом протяжном выдохе стон боли. Я дернулась вперед, но меня тут же вернули обратно, болезненно сжав плечо и демонстративно надавив на лезвие, прижатое к шее. — Мне нужно повторить? — Вертус, а это был именно он, заставил меня вернуться в исходное положение. Я приняла ту же позу, в которой очнулась: сидя на полу, между его широко расставленных ног. Лезвие моего собственного кинжала неприятно холодило кожу, к тому же мужчина время от времени проводил плоским краем туда-сюда. — Сиди тихо, и он не пострадает. — Не пострада… — возмутилась я, а точнее, попыталась, только горло меня подвело, и вместо собственного голоса я выдала лишь хрип, но, опять же, не договорила, так как страж сильно тряхнул меня на плечо и шикнул: — Тихо! Я внутренне содрогнулась, в сотый, нет, в тысячный раз пожалев, что втянула Кира в это все! Ведь именно из-за меня, из-за моей глупости и дурацкого любопытства, он оказался в этой ловушке! Зачем мне надо было надеть на руку артефакт его семьи? Почему я позволила ему замкнуться на моей руке, тем самым вынудив парня тут появиться?! Каждый удар, что наносил маг, казалось, отзывался болью в моем теле. Словно Виркур мучил не Кира, а меня. Каждый полный еле сдерживаемой боли выдох парня отзывался невыносимыми спазмами в моей груди. Наконец нас заметили. Виркур остановил очередной замах на середине и обернулся к нам. Его лицо, забрызганное кровью, я не могла понять — его собственной или чьей-то еще, исказила маска радости. — Дорогая! Ты снова с нами?! Прекрасно! — Он хлопнул в ладоши, словно ребенок, обрадованный новому подарку, и, оглянувшись через плечо, обратился к Киру: — Вот видишь! А ты говорил… Он направился к нам и замер, делая странный жест руками. Вертус тут же подскочил на ноги, продолжая удерживать лезвие кинжала у горла, заставляя подняться и меня. Не без труда, цепляясь пальцами за жесткую ткань его форменных брюк и опираясь спиной на него, но я смогла встать на ноги. — Итак! — Виркур развернулся к Киру, затем снова ко мне, и продолжил: — У нас небольшая проблема, дети мои. Неожиданно для всех он загоготал, словно сказал что-то ужасно забавное, но так же резко замолчал, уставившись на меня. — Кто-то решил обмануть меня, милая моя девочка… — произнес он пугающе спокойно. — Обмануть дважды! И хотя сейчас я зол, очень-очень… — При этих словах ярость полыхнула в его глазах золотом, а красивое лицо исказила неприятная гримаса. — ЗОЛ… Он сложил ладони перед своим лицом и прижал их к губам, словно пытаясь спрятать за ними искажённую злобой ухмылку. Сделал глубокий вдох-выдох и опустил руки ниже, являя нам с Вертусом свое теперь уже совершенно спокойное лицо. — Итак, у нас две маленькие проблемы, — продолжил маг деловым тоном, словно ничего такого только что и не произошло, — и их необходимо срочно решить. При этом он снова обратился именно ко мне, игнорируя и Кира, громко сопящего за его спиной, и стража, стоящего за моей. Удивительным для меня оказалось то, что Берхольд, хоть и прожигал ненавистным взглядом спину Виркура Риттана, но даже не пошевелился, когда тот совершенно спокойно предстал перед ним, будто бахвалясь своей уязвимостью. — Итак, — еще раз повторил Виркур, — первая проблема — это то, что наша маленькая обманщица Ани… Маг хотел продолжить свою речь, но я его перебила, выкрикивая: — Я не обманщица! Вертус же дернул рукой с зажатым в ней клинком, стараясь усмирить меня, и чуть ранил кожу. Неприятная боль тонкой нитью обожгла шею, а страж еще и тряхнул меня второй рукой за плечо, призывая вести себя тихо. Я тут же замолчала. — Наша Ани, — с недовольным вздохом снова продолжил мужчина, направив мне в грудь указательные пальцы обеих рук, словно хотел проткнуть насквозь, — оказывается, вовсе не беременна. После этих слов с кончиков его пальцев в меня метнулись два белых шарика, опутанных десятками крошечных молний. Я было дернулась в сторону, желая избежать контакта с чужой магией, но Вертус удержал меня на месте, и шарики врезались мне в грудь. Я взвыла, стискивая зубы. Кир за спиной мага дернулся в мою сторону, но Веркур тут же остановил его одним движением руки и громким возгласом: — Стоять! Парень замер, так и не сделав больше ни одного движения. Светлый как-то жутко улыбнулся и продолжил: — Сначала я, как уже говорил, сильно разозлился, хотя… Нет! разозлился я, когда понял, что ты… — он снова указал на меня, и я непроизвольно дернулась, ожидая нового удара, но его не последовало, а Виркур довольно рассмеялся. — Ты, милая моя, уже связана с другим! Его лицо исказилось каким-то непередаваемым отвращением, но тут же маска благодушного балагура снова наплыла на него. От бесконечной череды меняющихся выражений его лица хотелось бежать. Я понимала, что он безумен, и мне казалось, что это безумство с каждым часом, с каждой минутой все сильнее берет над ним верх. — В общем, в первое мгновение я хотел тебя убить, девочка моя, ведь ты не просто разрушила все мои планы, а уничтожила все то, к чему я шел долгими годами, то, что я выстраивал по кирпичику, по крохе, меняя мир вокруг… Все неудачные попытки, все мои… Хотя сейчас это не важно. — Он всплеснул руками, словно, и правда, передумал говорить об этом. — В общем, ты, милая моя, все разрушила! Тишина обрушилась на зал и ничего ее не нарушало, кроме нашего дыхания и гула голосов, доносящегося из-за стен храма. — Вижу, что это тебя не сильно волнует… — Он недовольно скривился. — Ну и ладно. Так вот, я решил, что убью тебя, и все. Придумаю что-нибудь новенькое… — Новое?! — Мой возмущенный возглас вырвался до того, как я успела сообразить и подавить его, а потому уже не стала сдерживать себя и дальше. — Да как вы можете! Вы устроили все это! — Я дернула рукой в сторону, словно пытаясь указать на все те разрушения, что он устроил, на тела двух, а точнее, трех человек, что лежали на каменном полу храма, а сколько ещё человек могло погибнуть? — И хотели «придумать что-то новенькое»?! Вы больной ублюдок!.. Спину тут же обожгло ударом, и я даже охнуть не смогла оттого, насколько он оказался болезненным. Глотая воздух и захлебываясь собственными невысказанными слова, я готова была умереть на месте. Но боль стала проходить, словно рассасываясь, и я снова смогла дышать. Кир же только дернулся в мою сторону, но тут же вернулся на свое место и снова принял уже виденную мной позу: ноги широко расставлены, руки сцеплены за спиной. — Ты обещал! — наконец прошипел он, обращаясь явно к магу. — Не переживай, мой мальчик, как я и обещал, ничего с ней не случится… — Кир сильнее сжал челюсти и промолчал, а маг теперь обратился ко мне: — Я остановился на том, что решил убить тебя, но передумал… С появлением моего мальчика я понял, что еще ничего не потеряно, ведь теперь у меня будет не просто дитя, а ценный, точнее даже, бесценный гарант моего могущества… У меня будет собственный, только мой гарант! — Т-твой?.. — тихо прошептала, чуть заикаясь и не понимая, к чему он опять ведет. — Мой! — радостно закивал маг. — ведь мое от моего — только мое! — Мое… от… моего?.. что?.. — Я пыталась сообразить, что именно он имеет в виду, и когда реальность осознания ворвалась в мой воспаленный, измученный и вывернутый наизнанку разум, сообразила: — Что? Нет! Я отшатнулась, стараясь как можно дальше отойти от мужчины, замершим прямо передо мной. Самые ужасные, самые страшные мои фантазии собирались воплотиться в жизнь. — Я ваша дочь! Вы не можете… — Я попыталась отвернуться от него, лишь бы не смотреть, лишь бы не видеть это отвратительное в своем спокойствии и воодушевлении лицо. Но Вертус, что удерживал меня на месте и не позволял сделать ни шагу назад, второй рукой, что лежала до этого на моем плече, ухватил меня за подбородок и снова повернул к магу. — Ну, ты же сама отказалась от меня, называя отцом совершенно постороннего тебе человека, так что… — он невозмутимо пожал плечами, а потом добавил, все же чуть скривившись: — Одного раза будет достаточно… не впервой… «Не впервой…» — пронеслось в моей голове, взрываясь миллионами разных «как», «почему», «за что», неужели он… — Но, — маг продолжил, — вначале обряд, милая! Только так! Он шагнул ко мне, а я попыталась в очередной раз попятиться, хотя за моей спиной и стоял страж. Тот, в свою очередь, удержал меня, толкнув животом вперед и заставив вернуться на место. — Спасибо Вертус. — Светлый протянул ко мне руку и вопросил: — Итак, где оно? Не спрашиваю, «как» вы это провернули, но хочу знать, где оно, и побыстрее! Время идет! — Что оно?.. — непонимающе ответила ему, хотя тут же осознала, о чем идет речь, а главное, это понял и Виркур. — Не зли меня, девочка. Не зли меня сильнее, чем ты уже сделала… — Он склонился к моему уху и, опаляя его горячим дыханием, прошептал: — Если ты не отдашь его мне, я убью мальчишку. Я гулко сглотнула и также шепотом ответила ему: — Но вы же… — Убью и просто разомкну браслет, милая. Ведь когда умрет тораэр, браслет станет не нужен. А после этого сделаю все то же самое. Просто нам милый мальчик будет уже… — Он отклонился, изобразив рукой нечто падающее и разбивающееся о пол. — …тю-тю! — Нет! — воскликнула я. — Нет! — Браслет. — Тон светлого в очередной раз кардинально изменился, передо мной снова стоял не безумный маг, а первый советник. Я судорожно вытянула перед собой руку, а второй потянулась к манжете туники, чтобы расстегнуть несколько мелких пуговок, мешающих завернуть рукав. И в эту секунду неожиданно поняла, что та самая спица, украденная мной у отца, все еще прячется во втором рукаве. Тряхнула рукой, маскируя едва не вывалившуюся от предыдущего движения заколку, и медленно продолжила расстегивать пуговки. Пальцы тряслись, а потому все это действие заняло довольно много времени. Когда же, наконец, последняя из них поддалась, я нервно и резко задрала рукав, являя взору светлого тонкую полоску серебряного браслета.