Кириллом творилось что-то неладное. Он стоял и смотрел, как святоша удаляется от него под ручку с каким-то здоровяком и закипал от злости. Причин для злости было более чем достаточно: её упрямство, её нездоровая, похожая на одержимость, доброта, её нежелание подчиняться силе… Но всё это было не то. Не это злило Кирилла, а здоровяк, бережно поддерживающий святошу под локоть. В конце концов, Кирилл решил: дело в том, что святоша недостойна заботы. Её отпинать мало за те глупости, что она несёт! А её тут провожают домой, ласково обнимая… Сам Кирилл тоже немного размяк, даже скорую предложил вызвать, когда святоша испугала его бледностью лица, но это другое. Если бы она упала в обморок сразу после разговора с ним, то начались бы разборки, что он такое с нею сотворил, а ему зачем? Но Кирилл никогда бы не стал самолично нянчиться с девчонкой. С другой стороны, не доверил ведь он этот разговор никому, хотя мог бы: тема-то простая. И когда беседа зашла в тупик, а святоша развернулась, чтобы уйти, он не отпустил. Кирилл влипал в неё, как в свежий гудрон. Его тянуло за ней, болезненно и вязко. Вот почему Кирилл принял твёрдое решение оставить святошу в покое. Не было никаких объективных причин продолжать общение с ней: она ясно дала понять, что насчёт додика они не договорятся. Самое смешное, что и договариваться было не о чем: Федотов просто пропал после того разговора за трансформатором. Парни не смогли его найти, а утром он в школу не явился. Будет теперь скрываться от правосудия, а то и школу сменит. Трус он и есть трус. Спрятался за спину девчонки. Однако, если бы святоша собиралась огласить ситуацию, она бы уже сделала это. С братом тоже всё было в порядке. В какой-то момент Кирилл начал всерьёз опасаться, что Арт запал на эту дурочку, но потом связался с Владой и выяснил: их отношения переживают расцвет, а зная брата, это могло происходить только искренне с его стороны. Значит, нет ни одного повода думать о святоше каждые чёртовы пятнадцать минут. Она странная, глупая, наивная девчонка, но ему-то что за дело? Пусть разбирается с этим сама. Да, он должен просто перестать смотреть на неё и разговаривать с ней в школе – и очень скоро он забудет о её существовании. До вечера Кирилл ещё несколько раз возвращался к этой спасительной мысли, хваля себя за находчивость, а часов в восемь ему позвонила Алиса. - Привет, - буркнула она не слишком весёлым тоном. – Забери меня, пожалуйста. - Откуда? – удивился Кирилл. - Из дома. - А куда? - Слушай, забери меня, я тебе потом всё расскажу, - раздражённо откликнулась его девушка и бросила трубку. - Чего случилось-то? – спросил Кирилл, подхватывая с земли туго набитую дорожную сумку. Сама Алиса, одетая во что попало, ждала его на лавочке во дворе своего дома. Её длинная ярко-алая чёлка свисала неопрятными сосульками, тушь потекла под правым глазом. Эта девушка когда-то потрясла мир Кирилла. Она была старше него на год и теперь училась на первом курсе института. Носила необычную одежду и короткую огненную стрижку. Слушала «Короля и шута» и другие неформатные группы. Курила и пила всё, что горит. Но при этом оставалась по-девичьи изящной. То ли из-за стройной фигуры, то ли из-за какого-то особого обаяния – чёрт его знает, Кирилл не разбирался в таких вещах. Но к Алисе испытывал нечто вроде благоговения. - Предки, - презрительно буркнула она и выдула длинную тонкую струю дыма. – Бесят. - И куда ты теперь? - У одной моей подружки есть свободная хата на время. А потом подумаю. Хата оказалась крошечной студией в курортном городке, абсолютно пустой, если не считать сантехники в уборной. Размерами она могла поспорить с санузлом в самолёте. Пахло ремонтом, который явно не был закончен: стены покрашены, а вот на полу – бетон. Едва переступив порог временного жилища, Алиса разделась до нижнего белья и исчезла в душевой. Вернулась завёрнутой в маленькое полотенце. Запрыгнула на широкий подоконник в комнате, включила музыку на телефоне, закурила и выдохнула: - Каайф… - А где ты спать собралась? – с сомнением уточнил Кирилл. Алиса беспечно пожала плечами. - Пройдусь по соседям, выпрошу одеяло. - И положишь на бетон? - Я потом новое куплю. Порой её безбашенность поражала даже Кирилла. Алиса притянула его к себе, раздвинув ноги, и влажно поцеловала. Ему всегда нравились её поцелуи, потому что она целовалась, как взрослая: не боялась языка, не брезговала слюной. Его не смущал привкус табака, потому что он и сам дымил, но вот сейчас Кирилла как молнией поразила мысль: а каково это было бы – целовать святошу? Что за вкус у неё во рту? Наверное, скучища какая-то вроде мятной зубной пасты… Он тут же дал себе мысленную оплеуху за такие мысли. Нахрена об этом думать? Однако момент был испорчен. Кирилл отстранился. - Ты не думаешь, что твои родаки не захотят принять тебя обратно после таких фокусов? Недовольная из-за прерванного поцелуя, Алиса пожала плечами: - Ну и что? Как-нибудь проживу без них. Кирилл усмехнулся: - Ну-ну. - Ты в меня не веришь? – Алиса опять затянулась, прищурившись. - Ты учишься на очном, нигде никогда не работала, а жить привыкла хорошо. - Что ж, ты мне поможешь. - Она испытующе посмотрела на него сквозь облако дыма. – Тебе ведь много бабок на карманные дают. - Не так много, как ты думаешь. Жить на них я бы не смог даже в одиночку. Алиса опять дёрнула плечами: - Ну тогда найду себе кого-то побогаче. Это было уже слишком: - Ты думай, что говоришь! Я тебе щенок, что ли? Захотела – выкинула? Алиса хрипло засмеялась и снова притянула его к себе. - Просто люблю, когда ты ревнуешь… Она надела тёплое шерстяное платье на голое тело, и они вместе отправились в ближайший супермаркет купить продуктов. Алиса набрала большой пакет всякой ерунды вроде чипсов и попросила Кирилла оплатить покупку. Он рассердился: - Это не еда. И почти все мои деньги. Мне даже на такси не хватит домой вернуться. - Окей, вали домой, - Алиса пнула пакет, так что яркие пачки разлетелись по полу, и злым быстрым шагом отправилась к выходу. Кирилл поскрежетал зубами, разобрал пакет, оставив лишь самое необходимое: печенье, хлеб, сыр, сок – и оплатил это. Заодно пришлось взять пачку кукурузных палочек, лопнувшую от удара маленькой, но крепкой Алисиной ножки. С продуктами Кирилл вернулся к квартире своей девушки, позвонил. Она долго не открывала. Наконец дверь отворилась. Алиса, одетая уже в спортивный костюм, упала в объятия Кирилла, омывая его плечо слезами и исступлённо шепча: - Прости, прости меня… я такая глупая… просто всё как-то навалилось… Он внёс её внутрь. Посреди комнаты плоской кучей лежали на бетоне все её вещи. - Это чё такое? - Лежанка моя. Я ни до одного соседа достучаться не смогла. Кирилл вздохнул, вызвал такси и повёз Алису к себе. Их встретила делегация в составе отца и его жены. Камилла в шёлковом халате сложила на груди когтистые руки, хищно скалясь в ожидании скандала. Но Кирилл не доставил ей такого удовольствия: отвёл Алису в свою комнату, а сам уединился с батей на кухне. - Она только одну ночь переночует, - сказал он, не глядя на отца. – Можно? - А что, больше негде? - Есть, но там надо… прибрать. Отец скривился скептически: - А чё стрёмная-то такая? Не можешь себе нормальную тёлку найти? - Она нормальная, - процедил Кирилл сквозь зубы. Батя покачал головой: - Я был лучшего мнения о твоём вкусе. Ну ладно. Ночуйте. Только тихо, и на кухне не курить. Ясно? - Спасибо, пап. Первый раз в жизни Кирилл привёл домой девушку с ночёвкой. Теоретически, эта ночь должна была стать особенной. Романтичной, там, что ли (фиг его знает, что это значит). Алиса, кажется, тоже так считала. Она липла к Кириллу полночи, то обвиваясь вокруг него, то гладя ладошками, но странно – всё это не заводило его, а только раздражало. Образ святоши то и дело возникал в голове вместе с дурацкими вопросами наподобие: «А её батя счёл бы достойной?» Вконец разозлившись на святошу, а ещё больше на себя, Кирилл отодрал от своего тела Алисино и, отвернувшись, уснул.