На ум пришла наглая рожа Камиллы и её кошмарный голосок, обсуждающий, как она будет изменять больному мужу… И Кирилл вдруг взял и выложил Любе всё как есть. Про любовника мачехи, про деньги, украденные и поделенные с ней два года назад. Про свадьбу двоюродной сестры, про мать и про её ненависть к мужчинам. А потом разревелся у Любы на плече, как младенец. Ну, или как идиот. Люба сидела, не вырываясь, и даже ласково поглаживала Кирилла по голове. Что там её мать про него подумала – лучше не представлять. Наконец слёзы его иссякли. Люба отёрла ему лицо салфеткой и заставила выпить чашку того омерзительного чая (почему-то с каждым глотком он становился всё менее омерзительным). А потом сказала тихо и нежно: - Кирилл, мне кажется, тебе нужно откровенно поговорить с отцом. Рассказать ему про те деньги. И про жену. Не про измену, а что вы деньги поделили. - А почему не про измену? - Не знаю, мне кажется, это неправильно. Она сама должна признаться. Это не было лишено смысла: если история с деньгами всплывёт, то Камилла поймёт, что ей некуда деваться. Кирилл совершенно протрезвел, пришёл в себя и успокоился. Внутри была такая приятная пустота, будто из него достали всё плохое вместе с хорошим, но, наверное, плохого было больше, оттого и так легко. Уходить никуда не хотелось – хотелось остаться на этой кухне на всю жизнь. Там было чисто, тепло, уютно. Всё довольно просто, без изысков – дома у Кирилла кухня выглядела раза в три дороже, но на ней почти никогда не готовили, она оставалась мёртвой. А здесь чувствуется какая-то особенная энергия. Или это от Святоши она исходит? Кириллу начало казаться, будто у Любы светится лицо. Он такого света ни у кого больше не видел, даже у матери. Может, он раньше был, но потом потух. Хоть бы у Любы он не потух… Однако часам к пяти Кирилла принялись выдворять на улицу. - Сейчас папа придёт, - сказала Люба, - и будет ругаться, что у меня парень дома гостит. - А ты скажи, что это не парень, а заблудшая душа. - Ладно. Я тебя отстою, но твоему отцу нужна твоя поддержка. Она права. Кирилл тяжело поднялся. Оказалось, он истратил на свои страдания все силы. Люба предложила ему поесть, но он отказался. Не чувствовал голода. И она права, надо торопиться домой. Дорогие читатели, как вам глава? Не слишком тяжело? Как поведение Кирилла? Всё логично? Глава 24. Тёплая встреча Вторник выдался ясным - солнце так пригревало, что даже в кофте было жарко. Артём маялся на лекциях, почти ничего не улавливая из того, что говорил преподаватель. Все мысли были заняты Любой. И, вроде бы, он готов на жертвы ради неё: ждать, терпеть, умолять... Но увидеть девушку хотелось так сильно, что никакой мочи нет. Она снилась ему по ночам, в основном в благопристойном виде, но иногда и очень горячем. Он пытался напиться её губ и наобниматься с её телом, но жажда лишь сильнее разгоралась в нём. Тот факт, что у неё сегодня нет музыкалки, обострял ситуацию. В конце концов, Артём плюнул на последнюю пару и решил, что большой беды не будет, если он встретит Любу по дороге из школы домой и проведёт с нею немного времени. Ну хоть пятнадцать минут. Он притаился у школьных ворот и стал ждать. Люба вышла одна, Кира поблизости не наблюдалось, хотя он уже должен был вернуться из Твери. Удивительно, неужели решил сложить оружие? Артём стал следовать за Любой на почтительном расстоянии - она не замечала его. Но за светофором не повернула к дому, а пошла по Ульянова. Потом - по Павлика Морозова. У Артёма зашлось сердце - это была дорога к его дому. Возле зала тайского бокса Люба остановилась на несколько секунд, с грустью осмотрела вывеску и двинулась дальше. Артём принял это как знак. Забежал домой, кинул в термос травяной сбор, залил кипятком. Написал Любе сообщение: "Можем встретиться на набережной возле "Фрегата"? Мне надо тебе кое-что отдать" Освободил рюкзак, в него положил термос и плюшевого мишку, что восседал на полке над его кроватью. Вышел из дома и бегом побежал в кондитерскую, где купил четыре эклера. Люба ждала его на лавочке. Сидела вполоборота и смотрела на спокойное сверкающее море. - Привет, - выдохнул Артём, боясь нарушить красоту момента. - Привет, - Люба улыбнулась и стала ещё красивее. - А я как раз пошла прогуляться по набережной... Артём сел рядом с ней, совсем вплотную, достал угощение. Её улыбка стала шире: - Надеюсь, ты не пирожные имел в виду? А то так можно каждый день встречаться, чтобы "что-то отдать". В итоге я растолстею и разонравлюсь тебе... - Это уж вряд ли, - печально вздохнул Артём. - Фигура у тебя замечательная, но не она меня пленила. Люба прикусила нижнюю губу: - Артём, а ты давно... не равнодушен ко мне? В романтическом смысле. Он налил немного чаю в крышку термоса и поставил её на скамейку. Пар красиво поднимался над нею. - Я думаю, почти с самого знакомства. Но почему-то я скрывал это от себя. Считал, что ты мне как сестра. А осознал, только когда разговаривал с твоим отцом. - Значит, вы с Владой из-за меня расстались... - Люба погрустнела. - Получается, так. Но это не должно тебя расстраивать. Ты делаешь меня лучше, а Влада... с ней всё иначе. Он подал Любе чай и достал для неё один эклер. Она откусила, прикрыла глаза и тихонько замычала от удовольствия. Эта безыскусность приводила Артёма в восторг. - А ты? - спросила Люба. - Я не люблю сладкое. И хочу, чтобы ты наелась. - Одного мне хватит с головой! - Тогда угости родителей и брата. Люба довольно быстро доела пирожное. Артём налил ещё чаю. - Так… что ты хотел отдать? – спросила девушка, как будто немного волнуясь. Он полез в рюкзак. - Вот, - показал на ладони маленького медвежонка. - Очередное доказательство, что я запал с самого начала. Люба ахнула: - Мой брелок! А я думала, куда он запропастился... - Я нашёл его в зале после твоего ухода с тренировки и... приревновал. Люба порозовела и опустила глазки. Артём наконец смог удовлетворить своё ревнивое любопытство: - Кто это - Митя? - Мой друг... из Заозeрска. - Сердечный друг? Розовый на щeчках загустел до красного. - Я даже не знаю. Мы с ним... как бы встречались... год, но не говорили ни о чём таком и... в общем, ты прикасался ко мне гораздо больше, чем он. Это было большое облегчение. - Он сейчас там, в Заозeрске? Люба отрицательно покачала головой: - Нет, в Мурманске. Учится на военного моряка. - Ты переписываешься с ним? Люба встала со скамьи: - Мне кажется, это излишние вопросы... Артём взял её за ладошку. - Да, - согласился он с горькой усмешкой, - у меня нет прав на них. Но ты же можешь сжалиться над моей несовершенной ревнивой натурой… Люба вздохнула, присев обратно: - Нет, мы с Митей не переписываемся. Но мне, похоже, пора начать молиться за твою ревнивую натуру... Она сделала ещё глоток чая, а потом опять попыталась встать. Движения её стали нервными: - Я пойду... Артёму не хотелось её отпускать, но тут он заметил, что она напряжённо смотрит в одну точку и тоже уставился туда. По набережной, по направлению к ним, шёл его двоюродный брат. Теперь понятно, чего Люба такая взволнованная. Артём поднялся и скрестил руки на груди. - Чего тебе? - враждебно спросил он, едва Кир приблизился на расстояние слышимости. - Это тебе чего? - так же воинственно откликнулся брат. - Я договорился о встрече с Любой... - Но не здесь же! - расстроенно простонала девушка.