ЧТО?! - Ты договорилась о встрече с ним? - Теперь Артём разозлился уже на Любу. - Да, но это совсем другое... - Люба замученно покосилась на Кира: - Зачем ты пришёл сюда? Тот не успел ответить. - Какого чёрта, Люб? - продолжал гневаться Артём. - Зачем тебе с ним встречаться? - Я не могу тебе сказать. Это очень личное. - У тебя? С ним? Личное? После всего, что было? - Артём, - Люба положила ладошку ему на предплечье, - повторяю, тебе не о чем беспокоиться... По мрачному выражению лица брата Артём понял, что она говорит правду. - О! - в своей обычной нахальной манере воскликнул Кир. - У вас тут чаепитие... и пироженки! Нисколько не смущаясь, он раскрыл контейнер, схватил один эклер и тут же откусил. - Это не тебе! - в ярости прошипел Артём. - Пусть съест, - продолжила поглаживать его Люба. - Ты же разрешил мне угостить, кого я захочу. - Но почему его? - не унимался Артём. Его душила злость, он не понимал, как Люба может, после всех оскорблений, нанесённых ей Киром, жалеть его и угощать пирожными. Девушка вздохнула: - "Благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас". Кир подавился эклером. - Я вовсе не ненавижу тебя! - заявил он с набитым ртом. - Я не о себе. Это Артём купил пирожные. Кир бросил ревнивый взгляд на брата, с усилием сглотнул и, бросив недоеденный кусок эклера обратно в коробку, отошёл на несколько шагов в сторону. Сложил руки на груди и насупился. - Мне правда надо идти, - прошептала Люба Артёму. Он уставился на неё рассерженно и умоляюще. Люба закусила губу, а потом привстала на носочки и шепнула ему на ушко: - Я потом тебе всё объясню. И убежала. А Кир пошёл за ней. Это бесило страшно, но что тут можно было сделать? Люба, к сожалению, не принадлежала Артёму... Он выбросил контейнер с двумя эклерами и одним огрызком в урну, собрал термос и, положив его в рюкзак, отправился домой. Но до дому не дотерпел - написал Любе сообщение: "Так что это было?!" А потом ещё одно: "Я категорически против твоего общения с этим типом!" И ещё: "Я немного ревновал тебя к тому мальчику из Мурманска, но это не идёт ни в какое сравнение с тем, что сейчас со мной происходит... Я просто в бешенстве!" Люба, конечно, ответила много позже: "У Кирилла сейчас очень сложный период в жизни. Он пришёл ко мне за помощью, и я не могу ему отказать" Артём: "Да это очередная уловка! Зачем ты ведёшься?" Люба: "Нет, это не уловка. Такими вещами не шутят" Артём: "Люди вроде тебя, может, и не шутят, но ты забываешь, что другие - другие. Для них нет ничего святого" Люба: "Я уверена, что ты не прав, но даже если так, Бог его накажет. А мне лучше поверить обманщику, чем отвергнуть действительно страдающего человека" Артём страшно бесился, пока она не прислала ещё одно, совершенно сокрушительное сообщение: "Артём, тебе стоит серьёзно подумать, нужны ли тебе отношения со мной, если ты мне настолько не доверяешь" Эти слова выбили его из колеи надолго. Выходит, он сам делает то же, что и Люба: судит других по себе, только со знаком минус. И он действительно оказался не тем человеком, которому не стоит доверять: влюбился в одну девушку, встречаясь с другой. И теперь он уверен, что и Люба сделает так же - попадeтся в сети Кира. А ведь, если уж кому на свете и стоит доверять, так это Любе. Так думал он до того самого момента, пока не сообразил, что может позвонить брату и выяснить всё напрямую. Дорогие читатели, визуалы героев уже в моём блоге на литнет! Глава 25. Проповедница Кирилл шёл по пятам Святоши, но не догонял её. Нарочно. Не хотел, чтобы Артём стал свидетелем их конфликта - явно ведь Люба злится. А он и не хотел её злить, просто решил прогуляться в ожидании встречи... Но результат налицо - все злые. Он и Арт ревнуют Святошу друг к другу, а Святоша злится из-за этого. В этом не было никакого притворства, всё искренне. Кирилл бесился оттого, что Люба встречается с Артом, хотя сама утверждала, будто батя ей запрещает. А Арт явно ухаживает за ней - пирожные покупает - и она принимает эти ухаживания. И в бешенстве Кирилла по этому поводу не было ни капли прежнего тупого чувства (ему казалось, что он её ненавидит, непонятно за что) - он просто отчаянно желал быть на месте брата. Приглашать Любу на свидание без всякого повода, типа больного отца, и угощать её вкусняшками. И вытирать ей салфетками нос, вымазанный в креме. И сидеть, прижавшись лицом к её хрупкому плечу, как вчера, и чувствовать, что все тревоги отступают... Вчера в шесть он застал отца дома, хотя время было необычное: батя возвращался с работы, как правило, не раньше восьми. Попросил поговорить с ним наедине. Мачеха изошла на пену, требуя, чтобы её тоже пустили послушать, но отец быстро угомонил истеричку. Он умеет. - Я всё знаю, - тихо сказал Кирилл, когда они остались вдвоём в его комнате. - Про твой диагноз. Видел бумагу из клиники. Отец долго сверлил его угрюмым оценивающим взглядом. - Это не диагноз, - наконец проскрипел он. - Только предположение. - Когда биопсия? - В пятницу, - тяжело выдохнул батя. - Я хочу пойти с тобой. Отец фыркнул: - Вот ещё! Что я, дитe малое? Но по его глазам было видно, что он благодарен сыну. - Камилла с тобой пойдёт? - уточнил Кирилл. - Нет. Не вздумай ей рассказать. - Почему? Она же твоя жена... - Я не намерен доказывать тебе правильность своих решений. Пока ничего не точно, Миле не сообщаем. - Ладно, - поскрипев зубами, согласился Кирилл. Отец встал, чтобы уйти, но Кирилл снова заговорил. Это было непросто. - Бать, я хотел тебе ещё кое-что сказать... - Только давай без соплей, ладно? - поморщился отец. - Соплей? А, нет, я не про то. Я... - он вздохнул, набираясь решимости. - Короче, пару лет назад я увидел на кухне твою барсетку, открытую, и там были деньги... В общем, я взял одну пятитысячную купюру и оставил себе... Отец крякнул: