— Но… если вам об этом известно, остановите их. — Тут картина пошире, Олли. Такая широкая, что даже я не вижу ее всю. — Погоди. Вы что, собираетесь позволить Лондону пасть? Не может быть. — Чтобы предотвратить падение Лондона, нам нужно сначала устранить Николаи — причем таким способом, который не вызовет никаких подозрений. И этот способ — ты, Олли. Парень из банды, затаивший злобу и жаждущий мести, — тут нет ничего подозрительного. Ты недостаточно умен, чтобы быть кем–то другим. — Дерьмо. Вы хотите, чтобы я убил ее? — Я не политик и не собираюсь нести всякую чушь вроде «устранения угрозы» или «разрешения конфликта». Да, мы хотим ее смерти. Но она должна знать, что это делаешь ты — чтобы отомстить за Легион. — Нет, не врубаюсь. Если она умрет, какая разница, что там она подозревала — а кстати, что? — Что мы знаем о ней. Что тебя послали мы. Ясно? Так что просто сделай то, что мы просим. Тебе же все равно. — Вовсе нет. Ты просишь меня кого–то убить. А я даже не уверен, что смогу. — Ты убил Карно Ларсена. — Нет! Он… Я не виноват! — Конечно. А что насчет Николаи? — А что насчет нее? — Ты пытался найти ее два года. Что ты планировал сделать, заполучив ее? Сводить на романтический ужин? А потом в клуб? — Да пошел ты! — Олли, у нас мало времени. Мне нужно знать твой ответ. — Скажи, почему она не должна знать о вас, — упрямо сказал Олли. Это все, что у него осталось сейчас, чтобы разобраться в том потоке дерьма, в который превратилась его жизнь. — А ты подумай. Она работает на оликсов, верно? Они поддерживают с ней связь, так что, если она что–то заподозрит, они об этом узнают. А этого мы не можем допустить ни при каких обстоятельствах. — Но если она умрет, она… Ох! — Олли захотелось свернуться клубком. Сошла бы и доза зеро–нарка, пожалуй. — Если она заподозрит, что я работаю на вас, и убьет меня… та–а–ак. Черт. Ты не веришь, что я это сделаю. — Вообще–то верю. Проблема в том, что ты попадешь в исключительно враждебную среду. Нет никаких гарантий. Так что приходится планировать исходя из этого. — Да. Полагаю. — Могу чуток подсластить, — сказал Кохаи. — Чем? Вы же отошлете Лоло домой. — Олли резко вскинул глаза. — Отошлете же, да? — Да, но мне нужна твоя преданность — настоящая преданность. У нас только один шанс, и он должен сработать. Дверь камеры открылась, и Олли уставился на вошедшую женщину. Она была в простой белой рубашке и темных брюках, то есть явно не относилась к тем, кто заботится о своей внешности. И лицо ее было довольно обыкновенным. Светло–карие глаза, аккуратно и коротко подстриженные черные волосы. Пожалуй, небольшая примесь азиатской крови. Человек, которого трудно запомнить. Идеальная «типичная женщина». — Это Лим Танью, — представил «гостью» Кохаи. — Рада познакомиться, — сказала Лим. — Да уж. — Лим из медицинской группы Обороны Альфа. Правильно, Лим? — Имею такую честь. — Медицинской? Обороны? — Олли не улавливал смысла, и это было нехорошо. — Лим занимается исследованием коконов. — Исследованием? — Моя группа изучает возможность обращения процесса вспять, — пояснила женщина. — И мы добились кое–каких весьма многообещающих результатов. — Да вы, на хрен, издеваетесь! — Нет. Процесс находится на экспериментальной стадии, но, чтобы продвинуться дальше, нам нужно перейти к полноценному испытанию на людях. — Охренеть. Это вы о бабушке и Бике, что ли? Кохаи пожал плечами: — Кто–то должен быть первым. Это их шанс, Олли. Иначе их отправят в убежище «зеленой зоны», к миллионам других, кто там содержится. Ну вот скажи — даже если Лондон переживет завтрашний день, насколько ты уверен в том, что правительственная программа восстановления доберется до них прежде, чем мы победим и прогоним оликсов? — Ублюдки. А если не получится? — Честно говоря, — сказала Лим, — я даю семидесятипятипроцентную гарантию их полного восстановления в заново выращенном теле. — А какие у тебя шансы заставить Николаи это сделать? — мягко поинтересовался Кохаи. Олли уже знал, каким будет его ответ. Конечно, он согласится. Просто сказать это вслух, признать это будет очередным поражением. Но он уже проиграл партию жизни — в тот день, когда Легион получил первый платеж от Джад. — Для этого вы заберете их с Земли? — слабо спросил он. — Моя лаборатория в системе Дельты Павлина, — кивнула Лим. — Так что Лоло сможет подтвердить, что мы играем честно, — сказал Кохаи. — Олли, мне нужен ответ. У нас очень мало времени. — Ладно. Я это сделаю. Лейпциг пал, когда Кохаи вел Олли в комнату внедрения, устроенную на третьем этаже Гринвичской башни. Новости выплеснулись на его линзы еще на лестнице. Единственный генератор щита отключился, пораженный вирусом, и одновременно вырубилась энергия из–за диверсии на кабеле. В обычное время вторичный источник питания среагировал бы мгновенно. Но оборудование, перегруженное двумя годами напряженной работы, слишком истрепалось, а вирус «запорошил глаза» управляющему Ген 8 Тьюрингу, и перенаправление энергии включалось слишком долго, слишком много миллисекунд. Генератор взорвался, запустив каскад, поскольку оставшиеся генераторы не смогли ничего скомпенсировать. Орбитальные спутники–шпионы видели, как защитная стена искусственно сгущенного воздуха разлетелась в клочья. Секундой позже корабли Избавления отключили энергетические лучи, но это уже не имело значения. Бушующий наружный воздух обрушился вниз, точно наэлектризованный поток магмы. В городе словно разразилось землетрясение. Лопнули миллионы окон, просели крыши, стены пошли трещинами. Здания повыше угрожающе зашатались. Некоторые рухнули в грохочущих клубах пыли, закручивающихся свирепыми вихрями под напором штормовых ветров, несущихся по всем дорогам. Муниципальные датчики показывали людей, что пробирались по улицам, борясь с ураганным шквалом. Крики их терялись в вое катаклизма. Летящие обломки превратились в шрапнель, режущую кожу. Сухая трава и голые деревья начали тлеть. Все сетевые каналы связи с Лейпцигом сразу отключились — вместе с остававшимися в городе порталами. Где–то на подсознательном уровне Кохаи этому даже обрадовался. Он уже видел, что происходит после того, как рушится щит, — как на людей охотятся, как их подчиняют и забирают. И не хотел «любоваться» этим снова. На линзы выплеснулась иконка Юрия. — Видел Лейпциг? — Да. — Кохаи неуверенно покосился на Олли; пожалуй, они не могли мотивировать его еще сильнее, открыв доступ к информации. — Согласно последним разведданным, на подходе новый тип боевого корабля оликсов. Они будут здесь через пять дней, — сказал Юрий. — Не хотелось бы затягивать Ответный Удар, но нам нужен еще день, чтобы все подготовить. Если ты собираешься закрывать проблему диверсий в Лондоне, то это надо провернуть быстро. — Мои команды наготове. Нужно только, чтобы Олли сделал свое дело. Это еще максимум полчаса. — Хорошо. Ладно, удачи. Мне правда жаль, что приходится накладывать на тебя все эти ограничения. — Я понимаю. Не волнуйся. — Слушай, если Олли облажается, возвращайся сюда, в Дельту Павлина. — Спасибо за предложение, шеф, но тут, внизу, много людей, заслуживающих того, чтобы выбраться. Не только я. — Не строй из себя мученика, Кохаи. За последние два года их было так много, что еще одного никто не заметит. Кроме того, тебя ждет жена. — Да. — Еще одно. Когда бы ты ни появился здесь, меня рядом не будет, так что я просто хотел сказать, как высоко ценю то, что ты сделал. Ты отличный сотрудник службы безопасности, Кохаи. — В каком смысле — «тебя рядом не будет»? — У всех у нас свои роли. — Тут кто–то что–то говорил о мучениках? — Я не мученик. Со временем ты это узнаешь. Но мы больше никогда не увидимся. — Шеф! — Ты хороший человек, Кохаи. Я доверяю тебе спасти Лондон. А теперь прощай. — И иконка Юрия исчезла.