— Дерьмо! Олли встревоженно посмотрел на него: — Что? Кохаи промолчал, только сейчас осознав, что у него дрожат руки. Потом посмотрел в лицо этого глупого парня. Олли получил несколько периферий, доставленных Лим, созданных по какой–то новой технологии, разработанной Обороной Альфа. Предполагалось, что эти устройства невозможно обнаружить, но с имплантацией пришлось поторопиться. В результате Олли явно страдал от боли: он был красным, потным и постоянно морщился. — Ничего, — ответил наконец Кохаи так бодро, как только смог. — Что–то не похоже, — угрюмо отозвался Олли. — Ты — не единственная операция, которую я провожу, сынок. Не льсти себе. В комнате внедрения был установлен трехметровый портал. Там же ждал вооруженный отряд из пяти человек; на линзы Кохаи выплеснулась информация, что пятнадцать уже перемещены. А высоко над городом летело восемь противоповстанческих дронов, направлявшихся в сторону Челси. — Идем, — сказал Кохаи. Он хотел, чтобы Олли продолжал двигаться, чтобы у него не было времени остановиться и подумать. Крылась в нем какая–то уязвимость, тревожащая Кохаи. Десять минут ушло только на то, чтобы уговорить парня снять кожемаску и ошейник со взрывчаткой. Десять минут, которые они не могли себе позволить. Олли с беспокойством смотрел на портал и охрану. — Куда он ведет? — Я же говорил. Николаи в Челси, в доме семьи Пэйнор на Пелхэм Кресент. А этот портал ведет к дому на Онслоу–сквер, что сразу за углом. — Пелхэм Кресент? — Да, на Фулхэм–роуд. Идем. — Он нетерпеливо махнул рукой. Олли без особого интереса оглядел комнату, в которую они вышли. Типичный старый лондонский шик: гостиная с высокими потолками, большими створчатыми окнами и дорогой мебелью, сдвинутой к одной из стен. На этом фоне жилище Клодетты Бомон выглядело дешевкой. Охранники тоже проследовали через портал. Один отряд уже находился там, так что в помещении сделалось тесновато. Кохаи провел Олли в зал с классическим черно–белым мраморным полом. — Так, Лоло на связи. У тебя минута, чтобы убедиться, что оне в порядке и что мы выполнили свою часть сделки. Олли потребовалась пара секунд, чтобы понять, что ему только что сказали. Боль от только что установленной периферии пульсировала в мозгу несмотря на местную анестезию. Мысли были туманными, вялыми, и всё происходившее он воспринимал с некоторой задержкой. На линзы выплеснулась иконка Лоло. — Эй, привет, — протянул Олли. — Ну и где ты? — В Аките. Я действительно здесь, Олли! Где–то в столице; я узнаю силуэты зданий. — А бабуля и Бик? — Их пронесли через портал вместе со мной, но потом Лим Танью куда–то ушла с ними. Меня, наверное, туда не пустят. Олли, нахмурившись, оглянулся на Кохаи. — Это сверхсекретное учреждение, — измученно пояснил Кохаи. — У оне нет туда допуска. Но будет полный доступ к наблюдению за процедурой. Прямо сейчас команда сопровождения ждет прибытия семьи Лоло. Можешь себе представить, в каком они состоянии. — О да, — буркнул Олли. Он никогда и не думал о семье Лоло. Оне редко упоминало о них, разве что рассказывало, насколько расширенные утопийские семьи лучше любых других вариантов. — Закругляйся, — велел Кохаи. — Люблю тебя, Лоло, — сказал Олли. — Ты лучшее. — Олли, дорогой, пожалуйста, будь осторожен. — Осторожность — мое второе имя. — Вот и нет. И никогда не было. — Слушай, через полчаса все это закончится. Они снабдили меня кое–какой навороченной периферией, из самых лучших. А потом я сразу присоединюсь к тебе, ладно? — Обещай! Связь не позволяла ничего толком определить, но Олли точно знал, что оне плачет. Опять. — Обещаю. Думаешь, я хочу оставить нашего ребенка без отца? — Олли! — Ладно, мне пора. Увидимся. Охранники покинули зал, удалившись куда–то вглубь дома. Кохаи открыл переднюю дверь. — Ты нас не увидишь, — сказал он Олли, — но мы будем с тобой. В доме много синт–жучков. Мы будем отслеживать каждую секунду. Олли шагнул наружу. — Понял, — кивнул он, стараясь, чтобы голос звучал беззаботно. — Эй, Олли… — Что? — Удачи, — торжественно произнес Кохаи. — Серьезно. — Конечно. Гладкая черная дверь закрылась, оставив Олли одного под каменным портиком. Сухой порывистый лондонский воздух качал ветви мертвых деревьев на площади и отвешивал Олли пощечины. Он к такому не привык; впервые за очень долгое время он вышел наружу без кожемаски. Медики, вживлявшие периферию, дали ему какого–то крема для щек и носа, но ощущения все равно были странными. Голая кожа оказалась такой чувствительной… Он вышел на расчищенную дорогу вдоль Сидней–плейс, всего в нескольких метрах от Фулхэм–роуд. Повернул налево — и вот уже впереди Пелхэм Кресент. Белое здание в георгианском стиле зловеще сияло под дьявольским небом, нависая над небольшим парком, который, как и все остальные открытые пространства в городе после Блиц-2, представлял собой заброшенное кладбище кустов и деревьев. Мысли подошедшего к входной двери Олли всё еще были погружены в оцепенение. Снаружи стоял человек. Он и разрушил чары. Олли ухмыльнулся ему. Дорогой костюм, темный — всегда темный. Униформа мелкого рядового солдата–мафиози. Охранник нахмурился, опустив взгляд, и махнул рукой — убирайся, мол. Олли знал, что справиться с ситуацией можно лишь одним способом — тем, который применил бы Петр: подавляющей наглостью. — Эй ты, — рявкнул он. — Я здесь, чтобы повидаться с Николаи. Открывай. — Отвали. — Хрена с два. За ней должок. Так что ты либо впускаешь меня, либо я возвращаюсь с ракетным дроном и взрываю дверь, перед которой ты торчишь. Давай–давай, звякни ей. Скажи, что тут Олли из Легиона, а потом открой эту гребаную дверь. На лице мужчины вроде мелькнула неуверенность. Последовала пауза, потом ненависть вытеснила сомнение. Дверь распахнулась. Олли издевательски ухмыльнулся и шагнул внутрь. В доме не наблюдалось никаких признаков присутствия кого–либо из семьи Пэйнор. Кохаи сказал, что их не видно тут уже несколько месяцев, с тех пор как безопасники внедрили сюда синтетических жучков. Неизвестно, что сделала с ними Николаи — убила или держала где–то в заложниках. Так или иначе, теперь она руководила делами семьи, какими бы эти дела ни были во время Блиц-2. Дом походил на пятизвездочный отель, постояльцев которого не затронули события двух последних лет. У каждого из капитанов семьи имелась своя комната. Ели они вместе, в столовой, определенно не беспокоясь о нормировании. Отрывались каждую ночь и с парнями, и с девушками, подстегивая себя зеро–нарком (только мягким и основательно подрезанным; все–таки Николаи требовала от них выполнения своих обязанностей снаружи). Носили костюмы с Сэвил–роу и играли с любой безделушкой, какую только хотели. Олли, шагающего среди всего этого декадентства, тошнило. Таким стал бы и Легион, к такой жизни они стремились — более богатой, более успешной. «Знают ли эти люди о том, что они помогают оликсам? Да как они могут не знать? Просто им плевать. Ублюдки»! У подножия лестницы его ждал юноша, даже подросток, совершенно голый, если не считать серебряного ошейника с инкрустированной рубинами подвеской — гнездом для таблеток нарка. Золотой мальчик, чьи яркие черты лица привлекали взгляд даже сильнее, чем внешность Лоло. Но Олли, следуя за ним вверх по ступеням, мог думать только о том, что этот паренек едва ли старше Бика. — У Николаи номер на втором этаже, — предупреждал Олли Кохаи. — Мы никогда не видели, чтобы она покидала его. Так что, если они попытаются завести тебя куда–то еще, это ловушка. Они добрались до лестничной площадки. Там стояла пара солдат семьи. Один покрупнее Ларса, хотя мускулатура его выглядела совсем иначе, изящнее, что ли, — так отличаются горилла и пантера. Они молча зашагали по обе стороны от «гостя». Стараясь не обращать внимание на запугивание, Олли шел дальше с высоко поднятой головой. Мальчишка постучал в обшитую темными дубовыми панелями дверь в дальнем конце площадки и застыл в ожидании. Тай сообщил, что Олли подвергают глубокому сканированию, которое выявит все системы, оставшиеся у него со времен Легиона, — те, которые он вшил в куртку. Именно этого Николаи от него и должна была ожидать. Но именно сейчас он выяснил, насколько хороша периферия Лим. Дверь открылась. Олли вошел внутрь; Тай анализировал дверь, оказавшуюся именно тем, чем выглядела, — обычным дубом, даже без какой–либо современной арматурной сетки. Даже замки самые простые. Это плохо. После того как он убьет Николаи, нужно будет задержать рядовых, пока военизированная охрана Кохаи не ворвется в дом, чтобы спасти его. И Олли не был уверен, что эта дверь устоит перед тем оружием и мускулами, которые он уже видел. Он очутился в довольно симпатичной гостиной: большой антикварный стол, кожаные диваны, задернутые шторы, ярко сияющая — словно все еще черпала энергию из солнечного колодца — люстра. Николаи стояла перед столом, чуть наклонив к плечу голову, словно оценивая его. На линзах заплясали иконки. Ее альтэго было подсоединено к сети дома, но кодирование такого высокого уровня Тай взломать не мог. Планирование, вечное планирование, даже сейчас. Если воспользоваться столом, чтобы забаррикадировать дверь, она, пожалуй, продержится чуть дольше. Остается только придумать, как протащить этого монстра пять метров по толстому ковру. Тай просканировал комнату в поисках скрытого оружия. Но если такое и было, его пассивные сенсоры не сумели ничего обнаружить. Олли попытался прикинуть, где бы он сам разместил пушки, а Тай продолжал сканирование; не мешало удостовериться, что синт–жучки наблюдают за ним. — А тебе не занимать наглости, раз ты явился сюда, — сказала Николаи. Олли повернулся к ней, так что график–мишень точно наложилась на ее голову. Она была выше Джад — и стройнее, о чем свидетельствовали облегающая блузка и красные брюки. Волосы подстрижены коротко и, по мнению Олли, плохо уложены, из–за чего голова кажется странно вытянутой, особенно с этим тонким носом и округлым подбородком. Сделай это. Просто сделай это сейчас. Ну давай же. Но сперва нужно свести кое–какие счеты. Это его долг перед Легионом. А она должна знать. И именно этого требовал от него Кохаи.