– На счет дочери, правда? – спросил я, присев над стукачем. – Да. – Сколько они тебе заплатили? – Я сразу сказал, что денег не возьму, лишь бы семью не трогали. – Почему на ту сторону не ушел? – Как? Они же переправу контролируют, тут без вариантов, либо им помогать, либо семьи лишиться, – парень не выдержал и тихо заплакал, слезы катились из глаз, а он беззвучно кривил рот. – Ну и фигли ты плачешь? Разжалобить надеешься? Не выйдет! – Гриша, щелкнул предохранителем и навел автомат на парня. – Отставить! – плечом оттолкнув ствол автомата, я загородил стукача, своим телом. – Уймись! Пусть живет. – КАК?! – закричал Захаров. – После всего, что он сделал? – Да. Отойди в сторонку. Гриша возмущенно фыркнул, но в сторону отошел. – Отряд, который «держал» переправу сегодня ночью уничтожили, теперь переправа будет работать как надо, – схватив парня за волосы, я вывернул его голову, чтобы он лучше слышал. – Эвакуируй семью на ту сторону. Ну, а что делать дальше, сам решай. Захочешь вернуть долг – останешься здесь и будешь воевать, а не захочешь – вали отсюда, но, тогда, лучше мне второй раз не попадайся, встречу – убью! Схватив за рукав, пытавшегося вырваться Гришу, потащил его прочь, когда уже выходили со двора, обернулся и увидел, что девушка, все-таки выбежала на улицу, у неё на руках был ребенок. В этот момент, я почувствовал, что сделал все правильно. – Ну и на кой ляд, ты не дал его убить? Пожалел? – это были первые слова, которые произнес Гриша, за те полчаса, что мы шли с ним вместе. – Пожалел. – Ну и с чего это вдруг, ты стал таким жалостливым? – Не знаю, может, старею. Захаров ничего не ответил. Обиделся, наверное. Нельзя его за это упрекать. Стукача, действительно надо было убить, да еще и табличку к груди прибить, что, дескать, так со всеми будет. Но мне, почему-то, показалось, что Дед бы этого не одобрил и то, что я не дал убить, этого парня… было, как-то правильно, что ли. Ну и пусть он передавал информацию врагу, а кто бы поступил иначе, когда речь идет о твоем ребенке. Любой бы на его месте поступил точно так же. Мы с Захаровым спустились к морю и через двадцать минут добрались до того самого причала, где сегодня ночью взяли штурмом базу злодеев. Здесь, похоже, ночью тоже не обошлось без стрельбы: одна из секций забора была снесена взрывом, а в металле ворот зияли пустотой аккуратные пулевые отверстия приличного калибра, не иначе, как из крупнокалиберного пулемета «причесали», даже крыше склада досталось – в нескольких местах шифер был разбит – след от прямого попадания ВОГов. Не смотря, на все эти разрушения, возле ворот стояла длинная очередь, которая вытянулась на несколько сотен метров вдоль забора. Люди чего-то ждали. Ждали покорно, не возмущаясь и не ропща. Когда мы подходили к воротам нас окликнули, но увидев форму черного цвета, молча, попустили внутрь. За периметров забора кипела работа: несколько парней сооружали примитивную печь – под установленным, на кирпичах ведре разводили огонь, три девушки, устроившись за длинным, импровизированным столом открывали консервы и резали копченную колбасу. Все-таки Испанец, смог привлечь к работам, кого-то из беженцев – десяток мужчин, вооруженных ломами, кувалдами и лопатами, разбирали забор, освобождая проход в следующий хоз. двор. Сам Испанец, стоял возле дверей, ведущих в лабаз, и с кем-то ругался по рации. Суда по громким крикам, собеседнику на том конце провода, приходилось держать свою рацию на расстоянии вытянутой руки – так громко Испанец кричал. – Хорош, голосить, – я хлопнул испанца по плечу, привлекая внимание к себе. – Выпить не найдется, а то, что-то в горле пересохло? – Леха, твою мать! Ты, какого лешего, из больницы сбежал? Вас же с Гришей по всему городу ищут, – Испанец, подпрыгнул от радости, увидев нас с Захаровым, и тут же вспомнил о рации, вызвал собеседника: – Я нашел их! Как понял меня? Нашел! Они у меня! Прием! – Дай ему от меня в башню, – прошипела рация голосом Гены Патрохова. – Прием! – Понял, щас, от всей души ему выпишу люлей, чтобы так больше не пугал. Отбой! Испанец, продолжая радостно улыбаться, увлек нас внутрь лабаза. Внутри склада шли ремонтные работы, два мужика установив шаткую пирамиду из подручных материалов, латали крышу. А давешние девушки, те самые – «медовые», устраняли следы пожара. – Ну и что тут у вас произошло? – спросил Гриша. – Подверглись ночью обстрелу, подъехали две машины и обстреляли из крупнокалиберного пулемета. Хорошо, что я догадался выставить «секрет» на вершине обрыва, они этих визитеров и отогнали. У нас два легкораненых. Ну, а вы где шлялись? Тут все с ног сбились, разыскивая вас, – Испанец, кивнул одной из «медовых» девушек и та, куда-то убежала. – Испанец, организуй койку, а то спать хочу, сил нет. А как проснусь, я тебе обо всем расскажу, – широко зевая, произнес я. – А, вот на этом диване и ложись. Я сейчас всех выгоню, тебе никто не помешает. Только давай в начале Деда помянем, – бутылка коньяка появилась на столе, как по мгновению волшебной палочки: еще секунду назад, стол был пуст, и тут, раз… и на нем стоит бутылка коньяка. – По одной не чокаясь. Испанец разлил коньяк по одноразовым стаканчикам. Я взял свой стакан, и тут же опрокинул его содержимое в себя. Коньяк пошел как вода, вкус и крепость совершенно не чувствовались. Отказавшись от закуски – бутербродов, которые принесла девушка, я упал на диван. Уснул раньше, чем голова коснулась ткани обивки. Глава 4 Раньше, в той, старой жизни, когда я еще был успешным предпринимателем, у меня было множество, собственнопридуманных правил. Одно из таких правил: если всю ночь бодрствовал, то никогда не ложись спать поутру. Во-первых, толком не выспишься, а во-вторых, весь день пойдет коту под хвост. Да-а! Были времена, и чего, я дурак, в Россию к жене и детям не свинтил? Сидел бы сейчас на веранде дома, пил бы чай с вареньем, ходил бы с тестем на рыбалку, благо речка протекает всего в ста метрах, от огорода. Так, нет же, войны захотелось… острых ощущений. Экстремал, фуев! Я так и не понял, сколько проспал, по ощущениям всего пару минут, казалось, только сейчас закрыл глаза и вот уже над самым ухом, кто-то назойливо бурчит, мешая спать. – А почему у тебя такое странное прозвище – Енот? – раздался над самым ухом, едва знакомый девичий голос. – Боевое прозвище – это такая штука, как орден, её заслужить надо, – гордо ответил Жека Творгин, по прозвищу Енот. – Не знаю, ребята так окрестили. Говорят, что Енот, хоть и маленький зверек, но очень хитрый и опасный, его даже медведи боятся. – Енот, если ты сейчас не прекратишь бубнеть, то я расскажу, почему тебя назвали Енотом, и как тебя называли до этого, – не открывая глаз, тихо сказал я. – О, Алексей Иванович, вы уже проснулись. А мы все ждем и ждем, когда вы выспитесь. Дел, много навалилось, нужно ваше вмешательство, – голос Енота, так и излучал подобострастие. Видать, не хочет, чтобы я рассказал, за, что он получил прозвище. Женьку Творгина, окрестили Енотом, за то, что он, пытался самостоятельно выкрасить волосы на висках в белый цвет, как у одного знаменитого футболиста. Мода, в то время такая была, окрашивать в белый цвет, волосы на голове, чтобы получался какой-нибудь рисунок. Ничего хорошего из этой затеи не получилось, волосы Женьке пришлось сбрить, но вот в чем незадача, белые полосы остались на коже, видимо подросток, неправильно развел краску, или, элементарно, передержал, но кожу на голове он безнадежно сжег. Поначалу его называли: Парикмахером или Стилистом, а иногда, даже Сергеем Зверевым, что согласитесь, не очень понравится молодому парню. Енот, постоянно, дрался с обидчиками, даже, если они были старше и сильнее его. Ну, а прозвище Енот, придумал уже, я. Увидев Творгина и его смешные полоски, на бритом черепе, я и сказал в шутку, что Женька похож на енота, у того, дескать, тоже есть полоски. С тех пор, Женю Творгина звали – Енотом. Согласитесь, что Енот – это намного лучше, чем – Сергей Зверев. Все таки, енот – это хищник, пусть и размером с кошку, а Зверев – это, как бы помягче сказать… стилист! С трудом открыв глаза, принял вертикальное положение и тут же пожалел об этом – в голове закружилось, и боль снова вернулась в недра черепа, раскачивая его ударами набата. Напротив меня, в глубоком кожаном кресле сидела Лера и улыбалась, глядя на меня. – Привет, – сказал я, улыбнувшись. – Как ты меня нашла? – Девчонки помогли. Они утром принесли от вас подарки, ну я их и упросила отвести меня к вам. А, вы, что не рады, меня видеть? – Рад, конечно. Просто, я, как бы это… мертв, что ли. – Вы не переживайте, я никому не скажу, – девушка, смешно округлила глаза. – Я же понимаю, как вы важны для сопротивления. – Стоп, ты говорила про подарки. И, что, если не секрет, я тебе подарил? – Сережки и кулончик. Золотые, – девушка показала серьги, в ушах и кулон, висевший на шее. – Нет, я понимаю, что вы не сами выбирали, а девчонки, но, все равно, это же, от вас. Как и вчерашние розы. Я тогда почувствовала, что это вы в машине седели, когда я на улицу выходила. – Ну, раз подарок понравился, то я очень рад, – еще раз улыбнулся девушке. Не иначе, это происки Испанца, только он мог догадаться, от моего имени чего-то там дарить… ловелас, хренов! – Алексей Иванович, извините, что отвлекаю, но нам бы кое-что решить, да, мы побежим, – Енот, вклинился в разговор. – Буквально пару моментов и все. – Что у тебя? – В общем, мы подготовили документы, смонтировали пару роликов, «набили» основу для сайтов. Техникой затарились, по самое не балуй, – Енот показал рукой, на груду пустых коробок из-под оргтехники, что высилась в углу лабаза. – Все готово, для массовой атаки в СМИ. Но, Грач, говорит, что нужен очень «горячий» и самое главное правдивый материал, чтобы бабахнуло, как от водородной бомбы. Это потом, уже можно будет бросать гавно в вентилятор, а самым первым должен быть, всегда, очень хорошо проверенный материал, иначе нас не будут перепечатывать. Понимаете? – Бросать гавно в вентилятор? – переспросил я. – Ну, да, это такой интернетовский термин, означающий выброс непроверенных данных, которые все больше и больше разжигают интерес публике к теме. – А, от меня то, что надо? – Ну, вы же в этой каше с самого начала. Подскажите с чего нам начать? Надо, что-то такое, чтобы… ухх! Чтобы, как бабахнуло, но обязательно, чтобы правда, а то, ведь, проверять будут. Понимаете? – Чтобы бабахнуло и одновременно правда? – легко сказать. Чёрт, как болит голова, ничего не соображаю. – Принесите, кто-нибудь кофе, а то голова болит, сил нет. – Секундочку, я принесу, – Лера, подскочила как ужаленная и убежала. Видимо, девушке хотелось быть хоть чем-то полезной. Пусть, хоть кофе приносить, лишь бы не сидеть в больнице. Ну и что мне теперь с ней делать? Ведь и ежу понятно, что она теперь, от меня не отстанет, будет везде ходить за мной, как привязанная. Надо её занять чем-нибудь, чтобы от меня подальше, а то вон, как события заворачиваются – рядом со мной теперь опасно, могут и убить, тем более, что с каждой минутой, все больше и больше людей узнают, что я жив. О, кажется, придумал! – Енот, ты успел познакомиться с Валерией? – Конечно, очень хорошая девушка, – ответил Енот и, наклонившись ко мне поближе, шепотом добавил: – Он в вас влюблена. Точно вам говорю! – Короче, Склифосовский! Как она вернется, берешь её в свою банду, понял? А, заодно расспросишь, как она здесь очутилась. Её история и будет, та самая правдивая бомба, которая должна бабахнуть. – А, что в её истории, такого? – Ну, если не вдаваться в подробности, то Лерка, всего пару дней назад, была курсантом института внутренних дел. Её, вместе с группой, таких же курсантов, зачем-то перекинули в Керчь, для устранения беспорядков, а здесь, их непосредственный командир, тупо, продал ребят в рабство. Девчонок, я так понимаю, затрахали до смерти, а пацанов отправили под пули. Должен был еще один выжить парень, ну, это ты еже у неё, сам узнаешь. Ну, как, подходит тебе такая история? – Да, ладно?! Ничего себе! Мы же у неё интервью возьмем, – Енот, схватился за рацию и нажав кнопку вызова, прокричал: – Грач, дуй ко мне, тут такое… – Вы, только не спешите. Подготовьтесь хорошо, пробейте, через интернет, звание и должность этого оборотня в пагонах, что там, да как, и только потом выпускайте интервью в сеть.