Остальных людей, я не знал. Было еще две девушки и одна женщина средних лет, ну и пять мужчин чем-то неуловимо похожих друг на друга – все толстые, лысые с дряблыми лицами, делающими их похожих на английских бульдогов. Ну, что, не будем затягивать… и начнем. Пройдя вдоль правого борта, я обошел надстройку, и вскинул «гошу». На носу сейнера, стояли Бакыр и Леша Бык, и о чем-то шептались. Щелк, щелк, щелк! – пули ударили в широкую спину Быка, бросая его на более низкого Бакыра. Щелк! Щелк! – еще две пули, теперь уже в голову «черному банкиру». Бакыр дернулся, пытаясь выбраться из-под туши своего охранника, но девятимиллиметровые пули, пробили его голову, поставив жирную точку в такой насыщенной, полной опасностей жизни. Обхожу рубку по левому борту и вскидываю пред собой пистолет: щелк, щелк, щелк, щелк – падает толстый, лысый мужик, следом за ним, еще один, потом тут же девушка получает свою порцию свинца. Щелк, щелк, щелк! – «гоша» выплевывает пулю за пулей, которые тут же находят свои цели – головы мужчин и женщин, чья вина была только в том, что у них были деньги, которые нужны для обороны города. Щелк, щелк, щелк! – люди падают один за одним, совершенно не понимая, что происходит. Щелк, щелк! – боек сухо щелкнул, в «гоше» закончились патроны. Паф, паф, паф! – «ПБ» бьет намного громче чем «гоша», да и сам пистолет тяжелее и не так удобно лежит в руке. Все с объектами покончено. Все двенадцать лежат здесь на палубе. Рулевой, в самый последний миг, хотел спрятаться в рубке, но получив две пули в грудь, повалился на холодный металл палубы залив её своей кровью. Паф, паф, паф! – контрольные выстрелы в головы тех, кому пули попали в грудь. Пусть, я и так вижу, что все уже мертвы, но человек скотина очень живучая, поэтому, если хочешь быть уверенным, что он мертв – выстрели в голову. Замена магазинов в обоих пистолетах. Теперь аккуратно и тихо спуститься вниз, досмотрев внутренности корабля, но перед этим надо подать условный сигнал на берег. Три длинных и три коротких. Палуба завалена мертвыми телами. Трупы лежат в разных позах. Вон лежит молодая девушка, раскинув руки в разные стороны, короткая юбка высоко задралась вверх, оголив бедра. На правом бедре красочная татуировка – божья коровка, сидящая на лепестках ромашки. Красное насекомое смотрится настолько натурально, что хочется подойти и рассмотреть рисунок в мельчайших подробностях. Руки трясутся, пистолет так и танцует, еще чуть-чуть и выпадет. Нервы… чертовы нервы. Резкий спазм скрутил живот, и меня вывернуло всем, что я успел съесть и выпить за день, едва успел подпрыгнуть к борту сейнера. Все-таки, как бы я себя не успокаивал и не хорохорился, но хладнокровное убийство двенадцати человек – хороший удар по психики. Пальцы так и дрожат, даже рукоять пистолета удержать не могу. Не дай бог, кто-нибудь выжил, меня сейчас можно брать голыми руками. Взяв себя в руки, сделал несколько глубоких вдохов… вроде, полегчало… еще пару вдохов и длинный, протяжных выдохов… все, я в норме, секундная слабость ушла и я вновь, безжалостный и хладнокровный механизм для достижения намеченных целей. Я – робот, лишенный чувств и эмоций! Внутренности сейнера обыскал быстро, выживших, не было. В трюме нашел груз, ради которого и затеялась вся эта катавасия: шестнадцать длинных узких коробок, похожих на те, в которых перевозят мороженую рыбу, которые из пенопласта. Ну, да, точно это и есть рыбные коробки, даже запах соответствующий. Достал нож и разрезал картонную упаковку по периметру. Два пенопластовых поддона, лежащий друг на друге. Пенопластовые формы щедро обмотаны серебристым «усиленным» скотчем. Несколько росчерков ножа и пенопластовая крышка освобождена от скотча. Внутри, лежат плотно уложенные друг к другу пачки с деньгами. Раз, два, три….восемнадцать пачек по десять тысяч долларов, два пачки по пятьдесят тысяч евро, еще десять пачек по десять тысяч евро, двенадцать пачек по пять тысяч евро и восемь пачек по пятьсот тысяч российских рублей. Это сколько получается? Почти семьсот тысяч долларов, если пересчитать все валюту собранные в этом ящике из-под рыбы… не хило! А таких ящиков – шестнадцать. Если в каждом ящике столько же, то в общей сложности получится почти одиннадцать миллионов долларов. Да-а?! Ничего себе? Куш, конечно хороший, но таким куском и подавится можно! За такие деньги, вполне могут, и целую команду профессионалов прислать. Но это не главное, как говорится: волков боятся, в лесу не срать!.. здесь, вопрос в другом: откуда дровишки? Не в том, мы Мухосранске живем, чтобы здесь такие деньжищи водились, уж мне, как старому и прожженному комбинатору известно не понаслышке. Нет у нас в городе таких дельцов, чтобы такими капиталами оборудовать, да еще и в «налике». Зажиточных хомяков, конечно, хватает, хоть мы и не в столицах живем, а в забытом богом, Передрищенске… но расположен наш Передрищенск очень выгодно: тут тебе и два моря, с его дарами, тут тебе и граница, с её контрабандой, тут тебе и курортная зона, с её отдыхающими приезжими… короче, деньги в нашем городке водились… но, не в таких же количествах! Мля, откуда же эти деньги? Откуда? Эх, знать бы заранее, что здесь столько окажется, оставил бы, хоть одного «языка». Сейнер покачивался на легкой волне, медленно дрейфуя в сторону открытого моря. Пока лодки с десантом двигались от берега, я принялся обыскивать тела убитых. Начал с Бакыра и его верного пса Лехи Быка. Ох, и тяжеленный же этот Бычара! Центнера полтора, никак не меньше… отожрался, падла, на своих, воровских харчах! У Леши, в карманах, ничего не было, только смятая пачка сигарет, да залитый кровью бумажник, в котором лежало несколько тысяч рублей, пара сотен долларов и смятая бумажка, исписанная цифрами. Улов из карманов Бакыра, оказался намного богаче: ПМ в плечевой кобуре, запасной магазин, смартфон, две флешки, на восемь «гектар» каждая, пухлый бумажник, полный различных по номиналу и стране происхождения купюр, и десятка два пластиковых карт. Все найденное, кроме пистолета, скинул в рюкзак, который нашел в ходовой рубке. Трупы женщин «шмонать» не стал, что у них может быть ценного… любовницы, одним словом… обслуживающий персонал. Когда два катера, с десантом подошли к сейнеру, я еще не закончил обыск, остались два тела, но судя по уже добытому, ничего ценного и проливающего свет на главный вопрос, мне не найти. Ящики с добытыми ценностями, перегрузили быстро и двадцати минут не ушло. Баранью тушу закинули на борт сейнера, которую, я приказал подвесить на мачте головой вниз. Трупы Бакыра и Быка перетащили на подошедшие катера. Когда перетаскивали труп Лехи Быка, чуть не перевернули катер, только чудом удалось избежать общего купания и утопления части груза. Всего на сейнере мы провели минут сорок: перетащили все ценное на катера, уложили трупы так, как им и было положено, в соответствие с нужной диспозицией… люблю, знаете ли, я запудрить мозги. В самом конце, Испанец, заблокировал штурвал в нужном положении, направив сейнер в сторону берега. – Анархист, а почему мы сейнер направили на наш берег, а не на российский? И, зачем надо было забирать эти тела? – спросил испанец, пиная ногой, упакованные в пластик трупы Бакыра и Лехи Быка. – Так надо, – мой лаконичный ответ, явно не удовлетворил любопытство Испанца. Сейнер, должен был пройти вдоль береговой линии и упереться в берег, где-то в районе села Заветное, что находится на выходе из керченского пролива, в водах Черного моря. Эту территорию контролировали татары. Можно руку дать на отсечение, что подошедший к берегу кораблик будет замечен заранее… ну еще бы, не зря же мы там организовали вялотекущий пожар, так, чтобы пламя отлично освещало сейнер, но в то же время не мешало его ходу. – Ну, сколько там денег? – не унимался Испанец, продолжая задавать вопросы. – Много… очень много, – вглядываясь в ночную тьму, ответил я. – Слишком много. Катера шли друг за другом, первой моторкой управлял Витя, а второй Испанец, на глазах у рулевых были одеты приборы ночного видения. Чтобы моторы не так сильно ревели, их накрыли специальным шумоизолирующим кожухом, сделанным из пенопласта и нескольких ватных одеял. Я только сейчас сообразил, что надо было часть найденного распотрошить и красноречиво разбросать по трюму сейнера, чтобы у тех, кто его найдет, сложилось стойкое впечатление, что забрали ровно столько денег, сколько сумели унести… или увезти, а значит число бандитов, укравших деньги и убивших людей, было не велико… к примеру – двое, иначе забрали бы все деньги. Жаль, что так поздно сообразил… а все, жадность виновата! Как увидел такую кучу денег, так и все… крыша поехала, наверное, это и есть – «золотая лихорадка», как её описывают в приключенческой литературе, когда жажда наживы, застилает здравый смысл и разум. – Ну, так это же хорошо, что денег больше, чем мы ожидали. Больше денег – больше наемников, больше наемников – больше шансов победить, – логика испанца была проста и прямолинейна. – Ага, и больше шансов, что мы взяли, то, что нам брать не полагалось, – переиначил слова Испанца, на свой лад. – И, что? – спросил Испанец, разворачивая лодку, вслед за первым катером. Еще немного и мы войдем в бухту, а там и до надежного укрытия – всего ничего, пара минут. – Чего нам бояться, мы и так каждый день под носом у смерти ходим. Ну, не татары убьют, так хозяева денег, подумаешь… хрен, редьки не слаще! Я лишь неопределенно махнул рукой, и ничего не ответил. Действительно, глупо бояться смерти, каждый день, дергая её за усы… ну, или за что там дергают смерть, играя с ней в кошки-мышки? – Я тут подумал, и знаешь что? Надо тела топить, потому что таскать этого кабана по городу, верный шанс спалиться, – тихо произнес Испанец, когда наш катер пересекал бухту. – А, мы сейчас как раз над самым глубоким местом в бухте проходим. Под нами судоходный канал, по которому заходят пароходы в док «Залива». – Ну, топить, так топить, – согласился я с напарником. Испанец прав, транспортировка мертвого Лехи Быка, дело очень хлопотное и затратное. Я махнул рукой, привлекая внимание парней из первого катера и их лодка, сделав короткий разворот, подошла к нам. Встали борт в борт, парни вцепились руками в нашу лодку, удерживая её. Ну, а мы с Испанцем занялись каждый своим делом: я вспарывал животы и грудные клетки трупам, а напарник, привязывал к телам свинцовые груза. Знаете, чем пахнут человеческие внутренности? Дерьмом! Самым обычным… таким, каким, каждый из нас ходит в туалет по-большому, вот и получается, каким бы ты не был ангелом снаружи, внутри у тебя все равно, куча дерьма… и ничего с этим не поделать. Лодка выгнулась дугой, когда мы с Испанцем переваливали через низкий борт трупы, но Витя и Гриша, надежно держали противоположную сторону катера. На базу вернулись без происшествий, груз доставили в целости и сохранности. Внимательно посмотрев на парней, я понял, что они очень возбуждены… и прилично нервничают. Ну, еще бы, ведь сейчас, можно сказать на их глазах разворачивается одна из сцен, как в фильме про пиратов, под названием «Дележ награбленного». Вся, как по канону: два быстроходных катера, догоняют медленного торговца и грабят его, убивая всех его пассажиров… не хватает только захваченной в плен белокурой красотки и бутылок с ромом. – Я, тут подумал, а не выпить ли нам рому? У меня есть бутылочка ямайского рома, – неожиданно произнес Испанец, звякая стеклом, копаясь в своем саквояже. – Да, бахнуть бы, не помешало, – согласился с ним Гриша. – Только не ром, а водки. – И все-таки, зря ты опер Захаров в детстве книг не читали, – притворно закатив глаза, произнес Испанец. На столе появилась пузатая бутылка рома, с изображением белокурой красотки на этикетке. Ну, вот, теперь все в сборе: пираты, ром и красотка… пусть и нарисованная. Ящики вскрывали в спешке, всем не терпелось поскорее узнать – насколько много денег мы взяли. Еще в море, когда перегружали ящики из сейнера в лодки, парни радостно переговаривались и удивленно цокали языками, понятно ведь, что ящиков много, а значит и сумма должна быть просто астрономической. Все оказалось хуже, чем я предполагал… намного хуже. Знай бы я, что в ящиках окажется столько, то половину выкинул еще там в море… до прихода катеров, но поленился вскрывать все коробки, за, что сейчас и расплачиваюсь. А вот, парни, похоже, так и не поняли, в какую историю мы влипли. В трюме сейнера было шестнадцать одинаковых ящиков. Один я вскрыл, в нем оказалось сумма равная семистам тысячам долларов, а вот если бы я вскрыл другой ящик, то нашел бы в нем плотно уложенные друг к другу пачки, в которых были купюры номиналом в пятьсот евро каждая. В таком ящике лежало пять миллионов евро… и таких ящиков было – десять… итого пятьдесят миллионов евро. В остальных шести ящиках, были деньги разного номинала и количества, золотые украшения, упакованные в плотный полиэтилен, чистые бланки различных документов и наркотики. Всего получилось, чуть больше пятидесяти трех миллионов евро (с учетом всех валют, что были в наличии), девять с половиной килограмм золота в ювелирных изделиях, два килограмма анаши, триста грамм героина и полкило «фена». Парни прыгали чуть ли не до потолка, увидев содержимое тех десяти ящиков… шутка ли – пятьдесят «лямов» евриков… это же почти, семьдесят пять миллионов долларов, а если посчитать все, что мы сегодня захватили, с учетом золота и наркотиков, то получалось около восьмидесяти миллионов долларов… сумма, просто астрономическая… столько нельзя представить даже в самых смелых мечтах. – Мля, мужики, это же фантастика! Столько бабла, что можно купить все! – держа в руках запаянные в целлофан пачки с европейской валютой, произнес Гриша. – Мы, богаты! Пусть теперь наводчик подавиться своими двуустами «кусками»… пофиг!.. нам столько останется, что уму не постижимо. – И, что ты сделаешь с этими деньгами? – тихо спросил я, обводя тяжелым взглядом всех присутствующих – Что? – Как, что? – не понял подвоха Гриша. – Потрачу. Куплю себе дом и до конца жизни не буду работать. – Уверен? – снова спросил я. Судя по выражению лиц, всех кроме Испанца, парни так и не поняли, что мы влипли. – А, ну, расскажи поподробней: где, как и сколько ты будешь тратить. – Понятно, что тратить буду не здесь, а в России… или нет, какая к черту Россия! Тратить буду на Канарах! Тут столько бабла, что можно купить целый остров, – неожиданно Гриша замялся, почувствовав мой взгляд. – Леха, только не говори, что мы не поделим эти деньги? Надеюсь, ты не хочешь от нас откупиться какими-то вонючими двадцатью тысячами? – Да, бога ради, – щедро махнув рукой, произнес я. – Давай так: вот эти десять ящиков тебе, – моя рука указала на открытые коробки, в которых лежало тысяча пачек по пятьдесят тысяч евро в каждой, – а все остальное нам. Согласен? – Согласен, – поспешно ответил Захаров. – Стоп. Я не понял, а в чем подвох? – Ты не сможешь потратить эти деньги, – с горькой усмешкой, произнес Испанец, разливая коньяк по стаканам. Бутылку рома, выпили в один заход, а теперь центр стола занимала квадратная бутылка армянского коньяка. – Вариант только один: закопать эти десять ящиков и откопать их не раньше, чем лет через пять – шесть. – Чего?! С какого это буя, я не смогу тратить деньги? Кто мне помешает? – завелся Гриша. – Гриня, да ты не томи, расскажи нам: как и где ты будешь тратить эти деньги, – подколол я опера. – Только в подробностях. Начни с того, как ты один переправишь за один раз все эти десять ящиков на ту сторону. Ну, чего молчишь? Транжира! Понял, что нам эти деньги до одного места? – Алексей Иванович, подождите, что-то я запутался, – влез в разговор Ветров. – То, что мы эти деньги не можем потратить на себя, это и так понятно. В Керчи, элементарно негде их тратить, а в Россию нас не впустят, а даже если и впустят, то деньги точно конфискуют. Но, почему мы не можем их потратить по назначению, для найма солдат и покупки вооружения? Мы же за этим только и шли. – Данила, посмотри на вот эти вот ящики и на эти? Что ты видишь? В этих ящиках лежат деньги разного номинала и количества, а вот в этих ящиках, лежат пачки в банковской упаковке, да еще и в огромном количестве, как будто они только, что вышли из-под печатного станка, не удивлюсь, что там номера банкнот, идут по порядку. А, что это все означает? – Не знаю. Что? – То, что вот эти деньги и ценности, – моя рука указала на ящики в золотом, наркотиками и разномастными деньгами, – принадлежат частным лицам, и их мы можем тратить на наемников, не задумываясь, а вот эти десять ящиков в пятидесятью миллионами внутри – это деньги государства и как только мы их «засветим», так тут же нас и прижмут. Я не удивлюсь, что эти деньги предназначались тем же людям, которые будут поставлять нам наемников и вооружение. Теперь, понимаешь? – И, что же делать? – лицо Ветрова, недоуменно вытянулось. – Вариант Испанца, очень даже ничего. Надежно спрячем, а через пару лет, когда все устаканится выкопа… Договорить я не успел, прогремело несколько выстрелов и фонтан крови, вперемешку с мозгами ударил мне в лицо – несколько пуль попали в затылок Ветрова, сидящего за столом напротив меня. Что-то горячее обожгло правое ухо и шею. Падая со стула, я видел, как Захаров поворачивается в сторону, перенося пистолетный огонь, на сидящего рядом со мной Витю Патрохова. Не знаю, то ли мне показалось это, за минуту до того, как я ударился затылком об пол, то ли это было на самом деле, но под столом, за которым мы сидели, прогремела пушка не хилого калибра – коротко и басовито! Ба-бах! Сознание вернулось быстро… и года не прошло. Радужные пятна и мутные разводы перестали мелькать перед глазами, как в жутком калейдоскопе, я открыл глаза и уже через пару минут смог сфокусировать свой взгляд. Ох, и хорошенько же меня приложило! Как будто лошадь лягнула обоими копытами… хрясь – и душа вон из тела! – Леша, ты как? – ласковый девичий голос, звенел от напряжения и тревоги. Лера?! А, она как здесь оказалась? Или это меня переместили к ней? – О, прекрасная валькирия, я умер, и ты меня перенесешь в райские кущи, где мы тут же займемся сексом, – голосом безнадежно больного прошептал я. – Дурак! – облегченно взвизгнула девушка. – Присоединяюсь, или как говорят в интернет сообществе: люто плюсуюсь, – судя по голосу, Испанец сидел где-то рядом. – Схлопотал две пули, и еще шутит. Дурак, он и есть дурак! Голова, шея и верхняя половина груди была туго обмотана бинтами, я полулежал на постели с высоко поднятой спинкой. То ли больничная палата, то ли что-то очень близкое по духу. – Ну и где я? – В дурке, – спокойно ответил Испанец, пряча улыбку. – Извини, но здесь самое безопасное место, да и больница рядом. Действительно керченский психоневрологический диспансер находился на той же самой территории, что и остальные здания ТМО-2. Тут все было рядом: станция скорой помощи, детская поликлиника, онкология, гастро-, пульмо-… и прочие логии, ну и дурка… куда же без неё? Лера, видя, что нам с Испанцем надо поговорить наедине, чмокнула меня в нос, и под каким-то нелепым предлогом вышла из палаты. Умница моя, хорошо, когда барышни такие понимающие и сообразительные… редкая удача! – Ну, и как я? – Отлично. Ухо оторвало на хрен, в плече теперь такая борозда, что везде за младшего сержанта сойдешь, с одной «соплей» на пагоне, – Испанец излучал оптимизм, от которого, на самом деле становилось только тошно. – Жив, и то хорошо! Ветров – в «минус», Витька – очень тяжелый, пуля прошла в пяти миллиметрах рядом с сердцем. Львович, говорит, что если Патрохов выживет, то это будет чудо. – Захаров, как? – «Минус». Дуплет крупной картечи, разорвал его напополам. – А, когда ты успел ружье схватить? – спросил я, вспоминая тот сноп огня, который вырвался из-под стола.