— О, да вы и имя знаете… откуда такая осведомленность? Штукин покачал головой: — Это не осведомленность, а наблюдательность. Дело в том, что до того, как стать опером, я работал в ОПУ ГУВД в наружном наблюдении. Затем перешел в уголовный розыск, работал в шестнадцатом. Сейчас работаю при одной фирме. Я это все к тому рассказываю, что в некоторых вопросах я специалист. Вас, Зоя Николаевна, я встретил, разумеется, совершенно случайно… — И?.. — чуть занервничала Николенко. Штукин закурил, сознательно чуть затягивая паузу, и только после глубокой затяжки сказал спокойно: — За вами «ноги», Зоя Николаевна. — В каком смысле? — ничего не поняла Вера, но Николенко схватила подругу за руку и стала очень серьезной: — Обожди! Говорите… — А что тут особо говорить? — пожал плечами Валера. — Работает ОПУ ГУВД, целая смена — человек восемь — две машины. — Где они? — начала было озираться Николенко (Вера — просто завертела головой в разные стороны, словно заводная игрушка), но Штукин успокаивающе выставил вперед правую ладонь: — Здесь их сейчас нет… Они все снаружи. Но если вы отправитесь сейчас все это проверять, то все равно ничего не увидите, а получится смешно… — А вы — увидите! — не удержалась и съязвила Вера, которой, вообще, было обидно, что ее все время обрывают. Валера кивнул с легким вздохом: — Я увижу. Меня этому учили. — Подглядывать? — Вера попыталась вложить в вопрос достаточно яду, чтобы хоть чем-то обратить внимание этого симпатичного парня на себя. Частично ей это удалось, Штукин нахмурился и отпарировал: — Кто на что учился… Если я подглядываю, то ваша подруга — подписывает! — Прекратите! — хлопнула ладонью по столу Николенко. — В чем причина… почему они работают? Штукин развел руками: — Этого я знать не могу, и на месте это не установишь. Знает тот, кто задание инициировал. Кстати, может быть, работают и не по вам непосредственно, а по какой-то вашей связи… То есть вас отрабатывают не как помощника прокурора и все такое, а как чью-то связь, возможно еще даже и неустановленную. Может, они и не знают, кто вы. Зоя Николаевна задумалась и стала нервно теребить свои волосы. Вера тихо спросила у нее: — А может, это из-за моего? У него чего-то там, а ты как моя связь?.. Николенко посмотрела Штукину прямо в глаза: — Что вы предлагаете? Валера, честно говоря, ничего особенного предлагать не собирался и такого вопроса вообще не ждал. Но вопрос этот был ему выгоден, так как он ставил Штукина в положение лидера — пусть и временного, но лидера этой странной компании. Валера докурил сигарету, аккуратно затушил в пепельнице окурок и, почесав лоб указательным пальцем, сказал: — Вообще-то, я просто хотел вас предупредить. Но, в принципе, я могу снять это наблюдение в течение пяти минут. Вера снова не выдержала: — А Зоя Николаевна и сама может! Вы знаете, кто у нее муж? — Да обожди ты! — окончательно разозлилась Николенко. Штукин даже не улыбнулся: — О супруге Зои Николаевны я ничего не знаю, но… Валерка заглянул Николенко в глаза и вдруг широко улыбнулся: — Зоя… Николаевна. Вы запишите один телефончик… — И он продиктовал ей семь цифр, которые Николенко тут же «забила» себе в трубку… — Дальше что? — А теперь запишите номера двух автомобилей… Зоя Николаевна на салфетке записала то, что продиктовал ей Валера. Штукин улыбнулся: — «Пробивать» эти номера через знакомых бесполезно. Там окажется либо спецучет, либо — трамвайный парк. Да, а теперь вы звоните по телефону, который я продиктовал. Вам ответит приятный мужской голос, который скажет «Дубрава-5» или что-нибудь в этом роде. А вы ему представитесь по должности и скажете, какие автомобили за вами следят. При этом можете съязвить, что фотомодель у экипажа старая, когда начинает работать — ее слышно. — И что произойдет? — спросила Николенко. Валера снова улыбнулся: — Когда выйдете из кафе, их не будет. Я перепроверю. Зоя Николаевна, все еще сомневаясь, взяла свой телефон и четко исполнила все, что ей рекомендовал Штукин. На другом конце провода невидимый абонент после очень долгой паузы сказал: — Вы ошиблись номером. В трубке Николенко запиликали гудки отбоя. Зоя Николаевна переглянулась с подружкой. Теперь видно было, что они обе поверили Валере. Он взял номер телефона Веры, объяснив, что телефон Николенко может быть на ПТП[121], и вышел из кафе. (Зная о Якушеве, Валера был уверен, что на Вере ПТП нет, но дамам этого объяснять не стал.) Выходил Штукин не через парадный вход, а через кухню, безразлично отстранив официантку, которая ничего не поняла. Валера обогнул двор, вышел на 7-ю линию напротив кафе и осмотрелся. Он увидел, как двое отдыхавших на лавочке грузчиков вдруг буквально сорвались с места и практически побежали в сторону Среднего проспекта. Штукин осторожно довел их до машины, увидел, что они запрыгнули внутрь, и автомобиль резко тронулся. При старте мужик, сидевший на переднем кресле, обернулся и начал эмоционально выговаривать что-то грузчикам. — Заработала гравицапа! — ехидно усмехнулся Штукин. Он знал, что произошло: Николенко поговорила с дежурным, тот обалдел от того, что экипажи расшифрованы, связался с ними по рации и дал та-акой… В общем, понятно, чего он им дал, — в карманах не унести… Бывший разведчик ОПУ, а ныне разведчик УУРа, как уже отмечалось выше, не понимал, отчего задание было выписано на Якушева. Естественно, Штукин и в дальнейшем не узнал, какой переполох в ОПУ вызвал звонок Николенко. Там-то решили, что «наружку» срубил как раз Якушев, который все и рассказал помощнику прокурора. Конечно, грузчики получили по шеям «за расшифровку перед объектом», а проще говоря — за топорную работу. А сопливого лейтенанта Якушева, который вообще не понял, что за ним велось наблюдение, стали подозревать в наличии крутых связей в структуре ОПУ… Егору просто повезло, что в тот короткий период, когда за ним велось наблюдение, он никак не засветил свои связи с Юнгеровым и его людьми… А Валера, убедившись, что наблюдение за Николенко снято, дошагал до Большого проспекта и из таксофона позвонил на трубку Вере: — Это я. Ну-с, чистота — залог здоровья! Все в порядке. Вера, а почему вы на меня так сердились? Я вам что, так не понравился? Вера так разнервничалась, что начала блеять в ответ нечто совершенно бессвязное, но Зоя Николаевна быстро вырвала у подружки трубку: — Алло? Я… спасибо. Спасибо вам. Вы не могли бы перезвонить по этому же телефону вечером — часов в восемь? Мы могли бы встретиться и поговорить обо всем поподробнее… — Хорошо, — согласился Штукин. В прекрасном настроении он вынул из аппарата таксофонную карту, дошел до другого телефона-автомата и вставил карту в него. Но звонить не стал. На карте оставалось еще двадцать восемь единиц — ее обязательно кто-то найдет и будет звонить с нее. Таким образом, если телефон Веры все же контролируется, то абонента по карте будет вычислить очень, мягко говоря, сложно. На самом деле эти действия, конечно, были лишними, хотя они и свидетельствовали о профессионализме Штукина. В данном конкретном случае он просто «понтовался» перед самим собой, ему понравилось, как он все чисто сделал… Валера не сомневался, что Николенко все же попробует перепроверить хоть что-то через свои связи, — и она, действительно, попыталась это сделать через знакомого в РУБОПе. Знакомый мало чем смог помочь: номера принадлежали автомобилям лесного хозяйства под Сертоловом, а телефон был зарегистрирован на ГУВД — и это все. Рубоповец работал в системе давно, щеки не надувал и сказал Зое Николаевне, что узнать истинные причины «ног», равно как и их инициатора, — дело безнадежно глухое. Николенко с подружкой долго обсуждали случившееся с ними приключение и в конце концов решили, что «ноги» все-таки пришли от Веры, точнее, от ее мужа, за которым много разных грехов водилось, особенно раньше… Вечером, после предварительного созвона, Штукин опять встретился с Зоей Николаевной, и снова в том же самом кафе. Николенко поблагодарила Валеру и осторожно поинтересовалась, нельзя ли все же попытаться выяснить, откуда возникла эта «наружка». Штукин честно и без колебаний ответил, что нельзя и что если ей даже из Смольного кто-то пообещает это сделать, то этот «кто-то» либо дурак, либо врун. Зоя Николаевна сопоставила этот ответ со словами своего знакомого из РУБОПа и окончательно поверила парню. Потом они долго говорили «за жизнь». Николенко интересовало все — и почему Валера решил предупредить ее, и почему он ушел из «наружки», а потом и из угрозыска. Штукин спокойно отвечал — и тут выяснилось, что Зоя Николаевна даже помнит ту историю со стрельбой, когда был тяжело ранен бригадир экипажа наружного наблюдения… Она тогда была еще следователем, как раз дежурила в тот день… Они подивились, насколько Питер все же маленький город, и как-то разом почувствовали себя старыми знакомыми. Валере даже показалось, что в Зое Николаевне проснулся интерес к нему как к мужчине. Штукин вспомнил о Якушеве, о подсмотренной сцене и решил, что никого ни у кого не отбивает — все, поди, взрослые, каждый сам за себя все решить может. Рядом с ними сидела какая-то большая компания рафинированных парней и девиц. Молодые люди вдруг стали очень громко материться. Штукин резко развернулся к ним: — Это ничего, что я вам мешаю? — А ты нам не мешаешь! — бросил какой-то парень, и все заржали. Валера встал. Зоя легко взяла его за кисть: — Не надо! Штукин мягко освободил руку, подошел к веселому столику и обратился к самому крупному парню, затылок которого украшала косичка: — Сейчас я обижу твою маму и испачкаю кровью белую панаму![122] За столиком резко перестали смеяться. Парень медленно начал открывать рот, но Валера нажал на его плечо и, нагнувшись, тихо сказал: — А вы, молодой человек, сильно пьяны, поэтому можете упасть первым! Компания окончательно притихла, а потом все вдруг дружно стали с ним замиряться — дескать, все нормально, братан. Все нормально… Штукин ответил, что от таких родственников его Бог упас, и вернулся за столик к улыбавшейся Зое. Они поболтали еще немного, а потом Николенко засобиралась домой — с некоторой даже неохотой, как показалось Валере. Прощаясь, Зоя Николаевна еще раз поблагодарила его: — Спасибо, Валерий… Если вы не против, я вам потом еще позвоню. Вы… интересный собеседник. Она ушла, а Штукин долго смотрел ей вслед и думал: «Интересно, позвонит все же или нет? Интересная дама… Если не позвонит — надо будет ее подружке звякнуть… Тоже — штучка». У Валеры было хорошее настроение. Обе дамы ему очень понравились, и он был в неком приятном предчувствии интересного приключения. Он даже поплевал через левое плечо, чтобы ничего не сглазить. Наверное, это и помогло…