— Егор… Егорка… Я все понимаю… Может, и я тогда резко слишком… Но и ты был неправ… Я понимаю, ты к этой женщине по-особенному относился… Но это еще не основание, чтобы с ходу в морду бить нашего… члена нашего коллектива, своего… Якушев устало и очень по-взрослому вздохнул: — Никакой Штукин не свой… Вы… Вы не знаете… И неправильно к нему относитесь… Юнгеров нахмурился: — Может, я чего-то и не знаю. Но думаю, что и ты знаешь не все… Ладно, Егор, давай сейчас не будем — вот так, впопыхах. Давай Петра Андреевича в Москву проводим — он туда по очень важному делу едет, для всех нас очень важному, — и поговорим потом. Долго поговорим, про все-все. Хорошо, сынок? Егор вскинул голову и долго смотрел Александру Сергеевичу в глаза, а потом сказал: — Хорошо… дядя Саша… …С купленными на почти тридцать тысяч долларов «шелабушками» в большой сумке Якушев подъехал на такси к месту бойни буквально через несколько минут после того, как оттуда уехал Штукин. Таксист, увидев мертвые тела вокруг машины с мигалкой, охренел настолько, что рванул прочь, забыв взять с Егора деньги. Якушев выронил сумку с сувенирами и обежал кругом место происшествия. Потом он начал метаться от одного остывающего тела к другому. Четверо были мертвыми, а пятый (это был Сво) тоже «доходил». Но он все же еще дышал, правда еле-еле. Егор упал рядом с ним на колени и, подхватив под плечи, стал бережно поднимать ему голову: — Я ведь могу спасти тебя! Расскажи, а? В мутнеющих глазах умирающего что-то дрогнуло. Сво узнал Якушева и слабо улыбнулся: — Какой ты… неискренний… А Валера молодец… подстраховался все-таки, сука… Только ты опоздал. Он уже соскочил… И баул прихватил… Уйдет, коли не сдохнет… Перш его вроде стеганул плеткой… — О чем ты? — не понял Егор, пристальнее вглядываясь в лицо Сво. И зрительная память не подвела Якушева — он, в отличие от Штукина, сразу вспомнил этого парня и обстоятельства, при которых его видел. Среагировал Егор и на услышанное им «Валера» — все чувства опера были невероятно обострены в этой стрессовой ситуации, и вместо догадок к нему приходили… озарения, что ли… У Якушева, как у хорошего пса, включилось вдруг «верхнее чутье». Он осторожно потряс бандита: — Ты какого Валеру помянул? Не уходи, слышь! Сво заперхал, выплескивая кровь себе на подбородок: — Смешно, легавый… То вы бабу поделить не можете, то бабки… Егор от напряжения даже вспотел: — Валера унес деньги? Говори, говори! Голос умирающего начал гаснуть: — Это не деньги… Это — финансы… Можно было пляж выкупить… На всю жизнь бы… Догоняй… теперь… своего… кореша… — Куда он побежал?! Куда?! На этот наивный вопрос Сво хотел усмехнуться, но в смертной истоме ему удалось лишь оскалиться. Он еще вздрогнул несколько раз в руках Якушева и вытянулся. Егор не стал закрывать его быстро стекленеющие глаза, а лишь переложил голову покойника со своих колен на асфальт. От возбуждения Якушева начала бить нервная дрожь. Он попытался как-то осмыслить услышанное. Этого парня он узнал — тот был невольным свидетелем того, как они собачились со Штукиным. «То вы бабу поделить не можете, то бабки…» Конечно, он имел в виду Штукина, кого же еще! Тем более что и имя прозвучало — Валера! Егор обхватил голову руками: «Думай, думай! Он сказал, что Валера взял баул… Баул с большими деньгами, с финансами… А дядя Саша говорил, что Крылов должен поехать в Москву, чтобы решить очень серьезный вопрос для нас всех… Я только сувениров и подарков разных за два дня кряду на тридцать тонн баксов еле набрал. Значит… Значит, Крылов должен был, скорее всего, и везти в Москву эти большие бабки — те, которые взял Валера, с которым мы не могли поделить бабу… Что же получается? Штукин организовал этот налет?! А потом ушел, оставив за собой трупы… Он любит трупы за собой оставлять… И все чисто… Правда, этот… сказал, что его тоже подранили… А как Штукин мог узнать о месте и времени передачи денег? Как-как… Да как и я — дядя Саша поручил подвезти что-нибудь… Но я же не знал, что Крылов повезет в Москву деньги, тем более — „финансы“… Ну и что: я не знал, а Штуке могли сказать. Они же ему доверяют… Но как он мог? Ведь Ильюхин говорил, что он… Как-как… А как мог Зою?! А может, это все же не он? Валер много… Но Валер, с которыми я бабу поделить не мог, кроме Штукина, нет…» Лихорадочные размышления Егора прервал телефонный звонок. Якушев нервно вздрогнул: телефон звонил в кармане Сво. Егор залез в карман убитому, вынул трубку и ответил на звонок: — Да! — Валера? — неуверенно спросил на том конце очень знакомый голос, настолько знакомый, что Якушеву показалось, что он сходит с ума: — …Дядя… Саша?! — Егор?! — Дядя Саша… А вы кому… звоните? По спине Якушева поползли капли холодного пота. Юнгеров после секундного замешательства ответил, не скрывая своего непонимания: — Вообще-то я звоню Штукину… Никак дозвониться не могу… А почему ты с его трубой? Я ж тебя к Крылову послал… — Я сюда и приехал. — А Штукин как там оказался? Позови его. — Не могу. — Да что там у вас происходит?! — взорвался Юнгеров. Егор, только что получивший объективное подтверждение участия Штукина в бойне, ответил мертвым голосом очень коротко: — Все. — Что все?! — уже орал в полный голос Александр Сергеевич. Якушев вдруг почувствовал невероятную усталость — она навалилась, потому что он перестал изо всех сил напрягать мозг, решив, что нашел уже ответы на многие мучившие его вопросы. Юнгеров надрывался на том конце, и Егор понял, что надо что-то ответить: — Дядя Саша… Крылова убили… Тут трупы все, куда я подъехал… А Штукин взял баул с деньгами и соскочил… У Юнгерова сел голос: — Быстро ко мне! Якушев машинально, словно Юнгеров мог его видеть, покачал головой: — Подожди, дядя Саша… Я хочу Штуку догнать. Крик Александра Сергеевича превратился в рев: — Я сказал — ко мне! Мигом!!! Раньше Егор и помыслить не мог, чтобы ослушаться Юнгерова, тем более когда он приказывал таким тоном… Но это все было раньше — в какой-то другой жизни. Якушев упрямо свел брови к переносице: — А я сказал, что Штукин всех перебил! Он организовал налет и ушел с деньгами! Юнгеров тяжело дышал, как после пробежки. Он попытался взять себя в руки и сказал почти спокойно: — А я сказал, чтобы ты сейчас обо всем забыл и ехал ко мне. Мы вместе во всем разберемся. — Нет, дядя Саша… Я должен его догнать, иначе он уйдет. Я позвоню обязательно. Потом. Когда достану его. — Егор, сынок… Не дури. Тебя просто клинит на этом Штукине… Якушев горько усмехнулся: — Дядя Саша! Я вам говорил про него… А вы его все время защищаете так, как будто… Дядя Саша… А вы точно здесь ни при чем? — Что?! — Юнгеров задохнулся и аж захрипел в бешенстве. Егор очень ровным тоном закончил разговор: — Я позвоню. Потом. Он выключил трубку Штукина и бережно опустил ее к себе в карман. Юнгеров в своем офисе швырнул мобильник в стенку и заорал страшно: — По коням, суки!!! Через мгновение в офисе начался настоящий аврал… …А Егор еще постоял над остывающими трупами, подумал, не отвечая на звонки уже своего мобильника. Он думал о том, куда мог направиться Штукин, тем более раненый, если только покойник не соврал. Ничего дельного в голову не приходило, кроме того, что, скорее всего, Штукин все-таки рванул обратно в Питер. «А куда ему еще деваться? В Питере он постарается забиться в какую-то нору, чтобы отлежаться и подлечиться, если нужно… Знать бы еще, где эта нора…» — думал, озираясь, Якушев. Егор понимал, что ему тоже нужно уходить, и как можно быстрее, потому что скоро должна подъехать местная милиция. Он посмотрел на «девятку» с распахнутыми дверцами, но решил, что у него уже нет времени шарить у покойников по карманам в поисках ключей. Егор развернулся и побежал в сторону вокзала, забыв на месте побоища сумку с подарками, которые уже некому было везти в Москву… …Штукин не очень хорошо помнил, как доехал до дома Веры. Более-менее он пришел в себя уже на улице, когда немногословный водитель помог ему выбраться из машины. Валера сунул ему деньги. — Спасибо, дядя. Выручил. Спасибо. — Удачи тебе, парень. Она тебе еще ох как понадобится… По лестнице Штукин поднимался, словно старик, налегая всем телом на перила и останавливаясь, чтобы отдышаться…