— И что мне делать? — Можешь использовать невероятную силу своего воображения и новоприобретенное мастерство библейского ученого, чтобы сформулировать теорию, чем же именно Есфирь заслужила царскую милость. — Значит, я должна узнать, что же выделяло ее в постели среди других? — Точно. — Такое задание по мне. Элеонор покинула Сорена в его кабинете с восемью миллионами книг и диссертацией. Она спряталась в кладовке с продуктами и переставила банки с зелеными бобами на пол в колонны, которые видела на фотографиях экзотических дворцов. Она смотрела на бобовый дворец и взяла ручку. Сверху чистого листка своего блокнота она написала: Одна ночь с Королем. Ради забавы она подписала внизу «Элеонор Шрайбер». И затем она четыре часа непрерывно писала. Глава 13 Элеонор Одна ночь с Царем Элеонор Шрайбер Сегодня моя ночь. В течение года я проходила обучение — как делать реверанс, как притворно улыбаться, как танцевать и как стонать. Они одевали меня и вычесывали, делая красивой. Двенадцать месяцев я слушала разговоры девушек, решающих какой подарок они сделают царю, что они сделают, чтобы произвести на него впечатление. - Я сочинила для него песню, — сказала одна девушка. - Я написала ему стихи, — заявила другая. - Я связала для него кардиган, — произнесла другая. Все посмотрели на эту девушку как на идиотку. Она и была идиоткой. Это Древняя Персия. Цари не носили кардиганы. Кардиганы еще не изобрели. Я проводила большую часть дня в ванной, приводя себя в порядок. К вечеру я пахла как орхидея, выглядела, как принцесса, и на моем теле не было ни единого нежелательного волоска. За мной пришел Гегай. - Вы готовы? — спросил он. - Думаю, да. - Ты возьмешь что-нибудь с собой к королю? - У меня есть похвала. - Собираешься петь? - Нет. Простите. У меня есть девственная плева. Я перепутала. Гегай оставил меня у двери в царскую палату. Я открыла дверь. Сначала я никого не увидела. Вокруг можно было заметить лишь обстановку покоев — большие сексуальные диваны, высокие сексуальные цветущие растения, длинное сексуальное зеркало в золотой раме, чтобы проверять, насколько ты сексуален. И стояла огромнейшая, сексуальнейшая кровать, которую я когда-либо видела. Красные шелковые простыни, красные и золотые подушки, и эти причудливые занавески над кроватью, которые были в прошлом, до изобретения центрального отопления. Хорошо жить в прошлом. Здесь сексуальнее. Большая дверь на балкон была открыта, я высунула голову из двери и увидела стоящего у перил мужчину, смотрящего на царство. До того, как я увидела мужчину, считала дворец красивым, считала царство красивым, считала драгоценности красивыми. Но они не шли ни в какое сравнение с царем. У него были золотистые волосы, и он был таким высоким, я знала, он наверняка делал это ради внимания. На нем были джинсы и белая футболка. Я думала, что джинсы еще не изобрели, но тогда я поняла, их изобрели, потому что они так хорошо сидели на нем. И если кто-нибудь приставит дуло к моему виску и прикажет назвать самого красивого мужчину в царстве, я бы напомнила этому человеку, что пистолеты еще не изобрели. И указала бы на царя. - Он. - Он, кто? — спросил царь и повернулся ко мне. - Ой. Простите. Я сказала это вслух? У меня было странное видение, будто к моей голове приставили пистолет. - Пистолеты еще не изобрели. - Так я ему и сказала. — Я шагнула вперед и протянула руку. Царь пожал ее. — Я Есфирь. Буду сегодня вас развлекать. - О Боже, ты принесла стихи? - Я не пишу такое дерьмо. - Похвалу? - Нет. - Пожалуйста, скажи, что ты ничего не связала. Мне не нужны свитера. Это Персия. Здесь даже не бывает холодно. Кроме зимы. - Я не вяжу. - Ты знаешь хорошие шутки? - Заходит девственная плева в бар. Ну, кто меня обслужит? Царь не рассмеялся. Но думаю, он хотел. - Что ты еще делаешь? Я подошла ближе к царю и поднялась на носочках. - Все, что скажете. И затем мы поцеловались. И какой это был поцелуй. От этого поцелуя у меня перехватило дыхание. Я забыла свое имя и возраст, и номер телефона. Я не забывала номер, потому что тогда телефоны еще не изобрели. Он целовал мои губы своими губами так, будто целовал мою душу, и все, что я хотела, это никогда не переставать целовать царя, который на вкус был словно растаявший снег на губах, и пах зимой в волшебном мире, где никто не старел, никто не умирал, и, как только люди влюблялись, это чувство потом не угасало. - Ты ничего не принесла с собой? — спросил царь, прерывая их идеальный поцелуй. - Я взяла только себя. - Хорошо. Это все, что мне сейчас нужно. - Как мне называть вас? Ваше высочество? - Зови меня Артаксеркс. Это мое имя. - Никто не обращается к вам по имени. - Ты обращаешься. - Почему я? - Потому что, — прошептал он в мои губы, — когда я буду внутри тебя, хочу, чтобы ты произносила его, и хочу знать, что ты говоришь обо мне, а не о каком-либо другом царе. Поняла? - Да, Ваше выс... Артаксеркс. Он поднял меня на руки. Царь отнес меня в спальню и уложил на кровать. Я чувствовала, будто плыву по морю красного шелка. Артаксеркс сел рядом со мной и снова поцеловал меня. - Ты, правда, очень хорош в этом, — сказала я. Он долго целовал мой рот и шею.