— Университет Не Скажу — мой запасной вариант. — Есть веская причина быть такой скрытной? — Вы спасли меня от тюрьмы. У вас повсюду тайные ниндзя, которые делают за вас все. Я не хочу, чтобы вы звонили от моего имени, пытаясь подергать за нужные ниточки ради меня. — Я бы никогда такого не сделал. — Врете. Элеонор топталась в дверном проеме с одной единственной целью — остыть. А также попялиться на Сорена, который переступил порог Пресвятого Сердца без колоратки. Тогда с двумя целями. — Элеонор? — Что? — Ты пялишься на меня. — Вы восхитительны. Конечно, я пялюсь. Как диссертация? — А мы не можем обсудить более приятные темы? Например, как я провел лето в поселении для прокаженных? — Большой ребенок. — Возвращайся к работе. — Да, Отец Стернс. — Предпочитаю, чтобы ты меня так не называла, — ответил он. — Как насчет Мать Стернс? — Как насчет сэр? Он вопросительно изогнул бровь. Живот Элеонор скрутило на удивление в приятном смысле. — Да, сэр, — прошептала она. Сорен посмотрел на нее так, что она ощутила покалывание в пальцах. — Умница. А теперь кыш. Сегодня у меня нет времени на отвлечения, даже на приятные. Она оставила его в кабинете и направилась в святилище. Тень промелькнула в конце коридора, тень человека. Все время, пока она говорила с Сореном, здесь кто-то был и подслушивал? В панике Элеонор проиграла в голове всю беседу. Они не сказали ничего, что могло навлечь беду? Сорен сделал игривый комплимент ее наколенникам. Это было нехорошо, но это можно было выдать за сарказм. Она сказала, что его лапсангский сушонг отвратительный, что было правдой. Никто не мог с этим поспорить. Вот черт. Она спросила, почему он больше не страдает. Потому что я нашел тебя... Черт. Элеонор полубегом, полушагом направилась к тени. Но когда достигла конца, никого и ничего не увидела. Влюбленность в священника сделала из нее параноика. Кому вообще до нее дело, чтобы следить за ней? Никому. Только ради предлога поговорить с Сореном снова Элеонор подумывала рассказать о тени. Через дверь его кабинета она услышала звон телефона, и как он ответил на него. Так или иначе, он говорил слишком тихо, чтобы разобрать слова, и пришлось вернуться в святилище. Элеонор открыла двери и поставила стопперы, в надежде охладить воздух. Она нашла ведро и опустилась на колени, окунув тряпку в воду с ароматом сосны. Она вымыла два квадратных фута, когда услышала эхо шагов. Очевидно, Сорен недостаточно пытал ее сегодня. Хорошо. Раунд второй. — Если вы пришли сюда, то я вас вымою, — предупредила она и посмотрела на него. Девушка ждала улыбки или усмешки, но нет. На лице Сорена было самое странное выражение. Он сел на скамью позади нее и посмотрел на распятие над алтарем. — Сорен? — Элеонор опустилась на колени на скамью перед ним. — Что случилось? — Ничего. Умер мой отец. Руки Элеонор онемели. — Боже мой. Что произошло? Сорен покачал головой. — Не знаю. Моя сестра, Элизабет, приедет сегодня и расскажет. — Вы в порядке? — Она хотела взять его за руку, но, хотя он и сидел в нескольких дюймах от нее, казался слишком далеко, чтобы дотянуться. — Я... — Воцарилась долгая пауза. — Мне стыдно за то, как я радуюсь тому, что этот человек мертв. Элеонор не знала, что ответить, поэтому сказала единственное, что никогда ему не говорила. — Я люблю вас. Сорен перевел взгляд от распятия на нее. — Спасибо, — ответил он. — Мне нужно было это услышать. Спасибо? Лучше, чем «нет, не любишь», но не так же приятно как «я тоже тебя люблю». Тем не менее, она была рада тому, что хоть раз сказала что-то правильное. — Поминальная служба в субботу, похороны в воскресенье. Ты поедешь со мной, правда? — Я поеду с вами? — повторила она, не уверенная, что правильно его расслышала. — Можешь? Пожалуйста? Сорен говорил так робко свое тихое «пожалуйста», что она отдала бы собственное сердце, если бы он пожелал. — Поеду. Да. Точно. — Хорошо. Мы уезжаем завтра вечером, как только ты вернешься из школы. Кингсли может отправить машину. Соберись на две ночи. — Куда мы едем? — В Нью-Гемпшир, в дом моего отца. — А это не вызовет подозрений? Священник приводит пару на похороны? — Моя младшая сестра твоего возраста. Уверен, она приедет. Можешь остаться с ней. — Да. Конечно. — Голова Элеонор кружилась. Она и Сорен поедут в Нью-Гемпшир на все выходные. Он хотел, чтобы она познакомилась с его младшей сестрой и посетила похороны его отца с ним. Когда она проснулась утром, то не ожидала, что вся ее жизнь изменится к концу дня. Очевидно, Бог не любил предупреждать о подобного рода вещах. — Можешь идти домой. Тебе нужно собираться. А мне нужно сделать несколько телефонных звонков. — Я могу что-нибудь для вас сделать? Помочь? — Твое существование уже помощь. Уверяю тебя, я в порядке. В некотором шоке, но поверь, это хорошие новости. Если бы кто-то еще слышал, что звонок о смерти его отца он назовет «хорошей новостью», он бы опешил. Но Элеонор не возражала, если бы ее собственный отец исчез с лица земли. Она едва ли могла осуждать Сорена. — И что нам делать? — Приходи завтра в дом священника. Оттуда мы уедем. — Вы говорите, что мне можно прийти в ваш дом? — Элеонор, причина, по которой я так долго держал тебя от себя подальше в том, чтобы ты повзрослела и была готова к тому, что я должен тебе сказать. Сейчас ты готова? — Я была готова с нашей первой встречи. Сорен взял ее за руку и прижал сначала к сердцу, а потом к обнаженной шее и затем поцеловал костяшки пальцев. Умер человек. Она улыбалась всю дорогу домой. Элеонор собрала вещи в тот же вечер, как и было приказано. Она уже была на нескольких похоронах. Дедушки и бабушки одного двоюродного дедушки, которого она не помнила. Она также присутствовала на похоронах тети своей подруги Джордан. Но этот раз был другим. У нее не было права идти на похороны отца Сорена. Она не могла придумать ни одного рационального объяснения ее присутствия в доме отца священника. Ей придется проявить творческий подход. Во-первых, ей придется придумать причину своего отсутствия для матери. Довольно просто. Один телефонный звонок подруге Джордан обеспечит ей это. Она скажет маме, что будет сопровождать Джордан, пока та подает заявление в колледж в эти выходные. С этим вопрос решен. А что касаемо остальных? Придется импровизировать. Учеба начиналась на следующий день. Она не могла ни о чем думать, кроме перспективы находиться в машине с Сореном целых четыре часа. В машине целых четыре часа? После обеда Элеонор перестала пить воду. Последнее, что она хотела, это прерывать Сорена просьбой остановится в туалет. Она заскочила домой после школы и забрала дорожную сумку. Она оставила маме записку, напоминая ей, что ее не будет все выходные. Она надеялась, что сможет воспользоваться телефоном в Нью-Гемпшире и позвонит маме вечером в субботу. Пока она сообщала о себе раз в выходные, у мамы не должно возникнуть подозрений. Хотя, не похоже, что мама беспокоилась о том, чем она занимается.