Она потянулась и накрыла его руку своей. — Я здесь. Не знаю, поможет ли это. Сорен поднял руку и поцеловал ее ладони. — Помогает больше, чем ты только можешь себе представить. Она повела машину по дороге и, следуя указаниям Сорена, поехала по извилистой дорожке к задней стороне дома, где они припарковались. Она заглушила двигатель, вышла из машины и несколькими секундами спустя достала свою сумку из багажника. — Ох, и еще кое-что, Элеонор, перед тем как мы войдем в дом. — Тело? В доме находится тело? — Она попыталась не морщиться. — Без обид, но трупы меня пугают. — Обещаю, в доме нет тела. — Тогда что? — Ты здесь с Клэр, а не со мной. Она знала, что была здесь с ним, ради него. Тем не менее, она кивнула. Над крыльцом задней двери зажегся свет. — Началось, — выдохнул Сорен. — Соберись. — Что-то не так? — Ураган Клэр вот-вот налетит. Глава 20 Элеонор Хлопнула дверь, затем последовал громкий звук и еще один более громкий звук — визг и смех, а затем к машине двинулась размытая масса из рук и ног. В руки Сорена бросилась девушка и обвилась вокруг его тела. — Я так рада, что ты здесь, — произнесла она, прижимая голову к его плечу. — Никогда бы не догадался, — едва дыша, ответил Сорен. Девушка, должно быть, выбила весь дух из него, налетев с такой силой. Он опустил ее и прислонился к машине. — Я скучала по тебе, Отец, — призналась девушка, широко улыбаясь. — Я тоже скучал по тебе, Soror7. — Я не скучала ни по одному из вас, — сказала Элеонор, решив вмешаться, только чтобы избежать неловкого знакомства. — Клэр, это Элеонор. — Он поманил ее пальцем, и Элеонор вышла из тени. По одному взгляду Элеонор поняла, что Клэр и Сорен были родственниками. У нее были его рот и нос, его светлая кожа и длинные темные ресницы. Но ей не достался его рост или светлые волосы. Хотя она была очень красивой, ее красота не была такой ошеломляющей как у Сорена. – Элеонор — мой друг из церкви. Я не хотел, чтобы ты была одна в этом доме. Клэр посмотрела на Сорена. — Конечно, — ответила Клэр, посмотрев на Элеонор, а затем на брата. — Она здесь ради меня. Поняла. — Клэр театрально подмигнула ему. Элеонор уже нравилась эта девушка. — Привет. Зови меня Элли. Только он зовет меня Элеонор, потому что у него в жопе шило. — Ты тоже это заметила? — поинтересовалась Клэр. Элеонор повернулась к Сорену. — О, да, мы с ней подружимся. — Если бы у меня был белый флаг, — сказал Сорен, — я бы взмахнул им, признавая поражение, а потом повесился бы на нем. Все трое вошли в дом. С таким благоприятным началом Элеонор ожидала приятного вечера с посиделками. Но как только они вошли, Сорен утратил улыбку и чувство юмора. — Элизабет здесь? — спросил он Клэр. Сорен держал сестру за руку и, казалось, не мог ее отпустить. — Она сказала, что скоро вернется. — Кто-нибудь уже выделил тебе комнату? — Я наверху в красной комнате. Выбрала ту, что с большой кроватью. — Хорошо. Хочу, чтобы ты пошла в свою комнату. Ты и Элеонор. — Сейчас только десять тридцать, — запротестовала Клэр. Если бы она не возразила, это сделала бы Элеонор. — Мне все равно. Мне нужно поговорить с Элизабет, и я не смогу приглядывать за вами обеими. Уже поздно, завтра у нас всех будет большой день, я не позволю кому-то из вас бродить по дому ночью. Если вы выходите из комнаты, то делаете это вдвоем. И вы запираете дверь и не впускаете никого в комнату кроме меня. Поняли? — Ладно. Ладно. Если ты так настаиваешь. Он такой командир. – Последнее предложение Клэр сказала себе, и Элеонор начала соглашаться, но Сорен одарил ее «не смей» взглядом. Клэр стояла на ступеньке, поэтому не видела лица Сорена. — Спокойной ночи, Отец. Завтра ты будешь со мной играть. — Ты упражнялась? — Да, и я офигенна. — Тогда поиграем. А сегодня спать. Клэр поцеловала Сорена в щеку и схватила Элеонор за руку. — Пойдем, — сказала Клэр, таща Элеонор вверх по ступенькам. — Мы поговорим о нем за его спиной, и тогда он будет сожалеть о том, что познакомил нас. — Я уже жалею, — сказал Сорен им вослед. Элеонор последовала за Клэр в красную комнату и поняла, что у девушки чертовски хороший вкус. Огромная кровать с четырьмя столбиками, большая кушетка, на стенах портреты — комната была словно из английского поместья, а не американского особняка. — Мило. — Одобряюще кивнула Элеонор. — Она хорошая. Старомодная. Ты влюблена в моего брата? Элеонор уронила сумку на пол. — Можешь сказать правильный ответ на вопрос, пока я не ответила на него? Клэр улыбнулась во все тридцать два зуба. Эта широкая улыбка приблизила ее к красоте ее старшего брата. — Если бы я не была его сестрой, то влюбилась бы в него. Я и так влюблена в него, но не в таком смысле. — Он волнуется за тебя. — Элеонор надеялась, что осторожная смена темы сработает. — Он хочет знать, почему ты перестала ему писать. Клэр застонала и упала на кровать. Она зарылась лицом в подушку и рассмеялась. Это поведение казалось совершенно неуместным для девушки, чей отец умер на этой неделе. Элеонор решила плыть по течению. Клэр перевернулась на спину и улыбнулась в потолок. Элеонор порылась в своей сумке и выудила шорты и футболку с Pearl Jam, которую упаковала как пижаму. — Очень странно иметь брата священника. — То есть, священника-брата? — Именно. — Кивнула Клэр. — У меня нет ни братьев, ни сестер, поэтому само наличие брата было бы странным. Но священник, мда, это странно. — Это более чем странно. К тому же, ему тридцать, а мне шестнадцать, так что это он должен все делать, жениться, встречаться и прочее, а я должна быть девственницей, верно? Но только он не встречался ни с кем с подросткового возраста, а я... — У тебя есть парень. — Элеонор сняла рубашку и расстегнула лифчик. — Да.