— Он говорил, что вы дьявол. — Он так говорит только потому, что знает, какой я настойчивый. Он поднял руки к голове и двумя пальцами изобразил рога. Элеонор взорвалась от смеха. — Кингсли, вы мне нравитесь. Как бы мне этого ни не хотелось. Он поднес ее руку к губам и поцеловал центр ладони. В этот раз без обнюхивания пальцев. — Это чувство, ma petite, полностью взаимно. Они подъехали к особняку Кингсли, и он проводил ее внутрь. — Кто это, Кинг? — Потрясающая латиноамериканка в облегающем белом платье спустилась по лестнице. Она быстро поцеловала Кингсли в щеку. — Милая униформа, — обратилась она к Элеонор. Это прозвучало как искренний комплимент, а не сарказм. — У нас сегодня эдж-плей. Учитель и студент. Я позволю тебе смотреть, но это ее первая ролевая игра. — Кингсли провел ладонью по попке Элеонор. — Может, в следующий раз? — предложила женщина, подмигнув и еще раз поцеловав Кингсли. — Я буду играть ее сестру, и вы можете наказать нас обоих за плохое поведение в классе, мистер Кинг. Женщина ушла, соблазнительно покачивая бедрами на каждом шаге. — Эдж-плей? — спросила она. — Это то самое? — Здесь все то самое, — ответил он. Кингсли еще раз похлопал ее по попке. Она думала о том, как найти нож и исполосовать эту болтающуюся, хватающую за задницу руку, но слово «сестра» напомнило ей о вопросе, который она хотела задать. — Могу я задать странный вопрос? — Я могу на него не ответить, но спрашивать можешь, что угодно. — Это была Элизабет? — спросила она, и он взял ее под руку и повел вверх по лестнице. — Элизабет? А что с ней? — Сорен сказал, когда он был женат на вашей сестре, он изменял ей с кем-то. Ваша сестра увидела, как он целовал кого-то, и убежала, и тогда... — Элеонор чувствовала себя неловко, поднимая эту тему, но она должна была знать. — Сорен не сказал, с кем изменял, только то, что он любил ее. — Он сказал, что любил ее? — Вроде того. Я продолжала думать, почему он не сказал мне, кто она. А потом он рассказал о себе и Элизабет, когда они были детьми... и ваша сестра, приехала к вам в школу. Школа была только для мальчиков, но они позволили ей приехать. Почему? — Потому что она была родственницей. — Верно, — произнесла Элеонор и замолчала. Кингсли больше ничего не сказал. — Я спрашиваю, была ли Элизабет той, с кем Сорен изменял вашей сестре? У них было испорченное детство. Они были одинокими. Инцест или нет, мне все равно. Это единственный ответ, к которому я пришла. То есть, что еще могло шокировать вашу сестру так сильно, что она... понимаете. — Покончила с собой? — Да. То есть, увидев, как ее муж целует собственную сестру? Это кого угодно шокирует до смерти. — Оui, может. — Я хочу знать, кого он так любил, что изменял жене. Мне нужно знать, и я хочу знать. — Понимаю, — ответил он. — Но вы не ответите мне? — Пока нет, — сказал он с улыбкой на губах. – Возможно, со временем. Но я скажу тебе вот что, ты на правильном пути. А теперь, пойдем со мной. Кингсли сопроводил ее в комнату в конце коридора на втором этаже. — Сегодня у моей подруги Блез день рождения, и мы устраиваем в честь нее небольшую вечеринку. Я подумал, тебе стоит прийти и посмотреть, в какие игры мы играем. Он открыл дверь и проводил ее внутрь какой-то гостиной. — Вот черт. Везде, куда ни взгляни, Элеонор видела огонь. Высокие конусообразные свечи, все зажженные, покрывали каждую плоскую поверхность — столешницы, подоконники, и несколько дюжин стояло на полу в изящных серебряных подсвечниках. Пораженная представшей сценой Элеонор не заметила еще четырех людей в комнате, пока Кингсли не представил их ей. Первой была Блез — именинница, на которой не было ничего кроме белой рубашки. Потом Батист, темнокожий и красивый, у которого был сексуальный акцент, не французский, но близко. Затем еще один мужчина — Свен, вроде бы. Она перестала слушать, потому что Блез теперь стояла обнаженная в центре комнаты. — Начнем? — Кингсли взял свечу, и виновница праздника легла на пол на большую деревянную доску. Все в комнате поступили так же. Вскоре все, включая ее, держали в руках по свече. Блез подняла руки за голову и улыбнулась Кингсли. — С днем рождения, ma fille. — Он опустился на колени рядом с ней и поцеловал, и как только поцелуй прервался, он вылил свечной воск на центр ее груди. Блез вздрогнула от боли. Элеонор вздрогнула от сочувствия. Остальные рассмеялись и зааплодировали. Музыка играла. Вино текло. И все один за одним по очереди капали воском на обнаженное тело Блез. Все, кроме Элеонор. — Давай, cherie, — обратился к ней Кингсли, подбадривая ее. — Я даже не знаю ее, — шепотом ответила Элеонор. — Тогда у вас будет интересное знакомство. — Кингсли наклонил голову к Блез. Он бросал ей вызов, чтобы она обожгла Блез, и она понимала это. Кингсли стоял на противоположной стороне от Блез и улыбался ей. — Ты знаешь, что хочешь этого. — Давление коллектива? Серьезно, Кинг? — Мы все это делаем, — ответил он, его тон дразнил, но глаза были серьезными. И тогда она поняла, что это был не вызов, это был тест. И раз она хотела пройти тест, она обожгла ее. Блез ахнула, когда горячий воск приземлился на внутреннюю сторону ее бедра. Элеонор поднесла свечу к губам и потушила пламя. Кингсли подмигнул ей, и она села в сторонке, чтобы наблюдать за шоу. Вскоре запястья Блез были прикованы застывшим воском к доске, а затем и ее лодыжки. Как только все ее тело было покрыто воском, Батист задул свечу и ввел ее во влагалище. Элеонор смотрела, не дыша, как он трахал ее свечой. Блез закрыла глаза и стонала от удовольствия. Кингсли навис над ее телом и поцеловал Батиста, долго и страстно. Элеонор встала и едва не врезалась в балконную дверь. Она распахнула ее, вышла на балкон и закрыла за собой. Она стояла там, на холодном ветру, наполняя легкие льдом. — Ты так рано ушла, — заметил Кингсли. Она так тяжело дышала, что даже не услышала, как открылась дверь. — Мне нужно было выйти на воздух. — Слишком? — поинтересовался он. — Ты испугалась того, что там происходит? — Не испугалась. — Возбудилась? Она усмехнулась. — Немного. — Завидуешь? — Он обнял ее и притянул ближе к себе. Несмотря на холод, она не вырывалась из объятий. — Это выглядело довольно забавно. — Я забыл, какая ты юная. Мы поиграем в эту игру снова, когда ты будешь готова. — Вы поцеловали мужчину. Кингсли с иронией посмотрел на нее. — Да. Я люблю целовать и мужчин, и женщин. И трахать их. Удивлена? — Я не ожидала этого. — Ради твоего же блага, я дам тебе один совет — начни ожидать неожиданного. В раю и на земле гораздо больше вещей, о которых ты и не мечтала, cherie. — Постараюсь запомнить. — Пойдем. Отвезу тебя домой. Он поцеловал ее в обе щеки, затем обнял за плечи и провел в дом. Она забрала пальто, и Кингсли сопроводил ее к ожидающему их «Роллс-Ройсу». — Думаю, домой доберусь обычной дорогой, — сказала она, глядя на машину. — Если вы не против.