— Положи голову между коленями. В чем дело? — Я присела перед ней. Она слегка пожала плечами. — Я принесу тебе чаю. Я выпрямилась. — Не позволяй Ромеро видеть меня такой. — Ромеро не…. Лили была явно в него влюблена, мне оставалось лишь промолчать. Это было бесполезно, но можно позволить хотя бы маленькую фантазию, ведь вид простыней и так сильно ее огорчил. — Я не позволю ему войти, — вымолвив обещание, я вышла из туалета. Ромеро и Лука ждали у дверей. — Твоя сестра в порядке? — поинтересовался Лука. Он и в самом деле беспокоился или то была простая вежливость? — Ее стошнило из-за простыней. Лицо Ромеро потемнело. — Они не должны позволять молодым девушкам быть свидетельницами чего-то подобного. Это только пугает их. Он взглянул на Луку так, будто сказал лишнее. Но Лука отмахнулся. — Ты прав. — Лили необходимо выпить чаю. — Я принесу и останусь с ней, чтобы ты могла вернуться к гостям, — предложил Ромеро. Я улыбнулась. — Это мило, но Лили не хочет, чтобы ты ее видел. Ромеро нахмурился. — Она боится меня? — Ты говоришь так, будто это невозможно, — ответила я со смехом. — Ты мафиози. Чего тут можно не бояться? Решив, что не стоит с ним больше играть, я понизила голос: — Но дело не в этом. Лили влюблена в тебя и не хочет, чтобы ты видел ее такой. Это, и еще мне не хотелось оставлять Лили наедине с кем-то из людей Луки, пока не узнаю их лучше. Лука усмехнулся. — Ты все еще это делаешь. Захватываешь сердца четырнадцатилетних девушек налево и направо. Затем он переключился на меня. — Но нам необходимо вернуться. Женщины будут смертельно обижены, если ты не уделишь им все свое внимание. — Я позабочусь о Лили, — сказала Джианна, появляясь в коридоре с Фабио. Я улыбнулась. — Спасибо. — Я коснулась ее руки, отправившись обратно. Как только я вошла в комнату, меня снова окружили женщины, пытавшиеся вытянуть больше подробностей. Притворившись, что слишком смущена, чтобы говорить об этом - каковой бы и являлась, - я давала лишь расплывчатые ответы. Гости, в конце концов, начали разъезжаться, и мне было ясно, что скоро придет время попрощаться с семьей и уехать в новую жизнь. *** Фабио прижался лицом к моим ребрам, это было почти больно, я гладила его волосы и чувствовала дрожь. Отец наблюдал с неодобрительной гримасой. Он считал, что Фабио был достаточно взрослым для подобного проявления эмоций, как будто мальчик не может быть грустным. Они скоро уедут в аэропорт. Отцу нужно было возвращаться в Чикаго и вести дела, как обычно. Как бы мне хотелось, чтобы они задержались, но я с Лукой сегодня тоже уезжаю в Нью-Йорк. Фабио вздохнул, отошел назад, глядя на меня. Слезы навернулись на глазах, но я их сдержала. Если начну плакать, будет только хуже для всех, особенно для Джианны и Лили. Они стояли в паре шагов от Фабио, ожидая своей очереди для прощания. Отец уже стоял у «Мерседеса», взятого на прокат, и с нетерпением ожидал отъезда. — Мы скоро увидимся, — пообещала я. «Даже не знаю, когда настанет это скоро. Рождество?». До него было еще четыре месяца. Мысль опустилась тяжелым камнем в животе. — Когда? Фабио выпятил нижнюю губу. — Скоро. — У нас нет вечности. Самолет улетит без нас, — резко произнес отец. — Иди сюда, Фабио. Окинув меня тоскующим взглядом, Фабио направился к отцу, который сразу же начал его ругать. На сердце было невероятно тяжело, непонятно, как оно оставалось в груди, не ломая ребра. Лука остановился рядом с «Мерседесом» в своем серо-стальном «Астон Мартине Ванкюиш», но внимание переключилось на Лили, которая обняла меня, и через мгновение Джианна присоединилась к объятию. Мои сестры, мои лучшие друзья, мои доверенные лица, мой мир. Больше сдерживать слезы было невозможно, мне не хотелось отпускать их никогда, я хотела забрать их с собой в Нью-Йорк. Они могли бы жить с нами или получить собственную квартиру. По крайней мере, тогда у меня был бы тот, кого люблю я, и кто любит меня в ответ. — Я буду по тебе скучать, — прошептала Лили между всхлипами. Джианна ничего не сказала, лишь прижалась лицом к моей шее и плакала. Джианна, которая почти никогда не плакала. Моя сильная, импульсивная Джианна. Не знаю, сколько мы так стояли, и было все равно, кто видел это открытое проявление слабости. Пусть они все увидят, что такое настоящая любовь. Большинство из них никогда этого не испытают. — Нам пора, — позвал отец. Гравий хрустел. Я подняла лицо. Мать подошла к нам, слегка коснулась моей щеки, взяла за руку Лили и увела ее от меня. Еще один кусочек меня ушел. Джианна не ослабила свою железную хватку. — Джианна! — Голос отца прозвучал словно кнут. Она подняла голову, глаза красные, веснушки еще больше выделялись. Наши взгляды на мгновение встретились, мы не произнесли ни слова. — Звони мне каждый день. Каждый, — с яростью сказала Джианна. — Поклянись. — Клянусь, — я задохнулась. — Джианна, ради Бога! Я что, должен прийти за тобой? Она медленно отошла от меня, потом отвернулась и практически убежала в машину. Когда машина уехала по длинной дороге, я сделала пару шагов в их направлении. Ни одна из моих сестер не оглянулась. Мне стало легче, когда они свернули за угол и пропали. Некоторое время я оплакивала себя, и никто мне не мешал. Я знала, что была не одна. По крайней мере, не в физическом смысле. Когда я наконец повернулась, Лука и Маттео стояли на ступеньках. Лука уставился на меня таким взглядом, который у меня не было сил читать. Возможно, он считал меня слабой и жалкой. Это был второй раз, когда я плакала перед ним. Но сегодня было больнее. Он спустился, в то время как Маттео остался на месте. — На Чикаго мир не заканчивается, — спокойно сказал Лука. Он не мог понять. — Может и так. Я никогда не разлучалась с сестрами и братом. Это был весь мой мир. Лука не ответил. Он указал на свою машину. — Нам пора. У меня сегодня вечером встреча. Я кивнула. Ничто не держало меня здесь. Всех, о ком заботилась, не стало. — Я за тобой, — предупредил Маттео и направился к мотоциклу. Я опустилась в кожаное сиденье «Астон Мартина» яркого серо-коричневого цвета. Лука закрыл дверь, обогнул капот и устроился за рулем. — Нет телохранителя? — безучастно спросила я. — Мне не нужны телохранители. Ромеро для тебя. И в этой машине нет места для дополнительных пассажиров. Он запустил двигатель, глубокий рокот наполнил внутренности. Когда мы отъезжали от особняка Витиелло, я уставилась в окно. Казалось нереальным, что моя жизнь могла так резко измениться из-за свадьбы. Но это так, и она будет продолжать меняться.