– Мы здесь по приказу Американских военных патриотов, нам нужно поговорить с Энцо Сарконе, – сказал Антонио. Охранники в замешательстве переглянулись. – Попросите его выйти. Мы просто хотим с ним поговорить. На втором этаже особняка открылось окно, и оттуда выглянул человек. – Какого хрена вам надо? – крикнул он. Голос был хриплым, как у курильщика, и хотя Антонио не видел лица, он знал: это Энцо. – Поговорить с вами, – сказал Кристофер. – Вы знаете, где моя дочь? – крикнул он. И, не услышав ответа, добавил: – Тогда не о чем говорить. Выпроводите их отсюда нахрен! – приказал Энцо охране. Охранники шагнули вперед, и Антонио вздохнул. Если старый мерзавец не хочет выходить добровольно, придется показать кое-что, чтобы его мотивировать. Обернувшись, он указал жестом на «Эскалейд». Фрэнки проехал вдоль дорожки и остановился позади «Хамви». Кармин вывел девушку, а на башне «Хамви» появился Лино, направив M249 на дорожку. С черного хода выскочило еще несколько людей Сарконе, все с пистолетами или винтовками. Антонио насчитал девятерых, но это его не обеспокоило. – У нас ваша дочь! – крикнул он. – Почему бы вам не спуститься и не прокатиться с нами? Энцо выглянул из окна. – Карли? – позвал он. Кармин сорвал скотч с ее рта. – Папа! – крикнула она. Перепуганная девушка закричала и попыталась вырваться из хватки Кармина. Винни вышел из машины и посмотрел на отца. – Вернись в «Хамви», Вин, – сказал Кристофер. Карли посмотрела на Винни, и ее глаза расширились. Антонио показалось, что парень беззвучно шеп- нул «прости». Винни был юн и неопытен. Ему понадобится время, чтобы стать сильным, именно поэтому он и был здесь. Чтобы стать взрослым. – Ах ты, дерьма кусок! – выругалась Карли, рванувшись из рук Кармина. И на этот раз ей удалось вырваться и броситься на Винни. Кристофер с легкостью ее перехватил. – Отпусти ее! – крикнул Энцо из окна. Через некоторое время он вышел из дверей гаража. С ним было еще четверо мужчин и его очаровательная жена Лена. Одетый в костюм-тройку, с зачесанными назад редеющими волосами, Энцо почему-то был меньше похож на итальянца, чем Кристофер и Антонио с их острыми носами и высокими скулами. – Карли, все будет хорошо, – сказал Энцо. Он оглядел людей Моретти, все еще принимая их за солдат АВП. – Что это значит? – спросил он, приблизившись. – Зачем вы схватили мою дочь? Антонио поднял щиток, чтобы старый враг смог увидеть его. Гладкое лицо Энцо мгновенно состарилось под сетью глубоких морщин. – Антонио… – Он запнулся, взглянул на Кристофера и отпрянул. – Отпустите ее, – сказала Лена. – Прошу, наша дочь ни в чем не виновата. – Что происходит? – спросил Энцо. – Я завершаю историю одной империи и даю начало другой, – холодно ответил Антонио и кивнул Лино. Грохот ручного пулемета M249 был почти оглушительным. Стреляные гильзы отскакивали от «Хамви», а пули пробивали бронежилеты и плоть. Каждая из смертей доставляла Антонио удовольствие. Он годами мечтал отомстить. Он вскинул автомат и перестрелял остальных, прежде чем они успели поднять оружие. Кристофер кричал о мести за смерть жены, снова и снова нажимая на курок. Одному из людей Сарконе удалось попасть в башню «Хамви», но Антонио снес его выстрелом в шею. Огонь стих почти так же внезапно, как и начался. Это была земля Голливуда, но реальное насилие происходило не как в кино. Оно было куда хаотичнее, неряшливее. Тонкие струйки крови мертвых охранников текли по наклонной дорожке к сточной канаве. Грохот пальбы сменился рыданиями. Лена плакала на руках у мужа. Энцо тянулся к дочери, которую крепко держал Кармин. Вся семья осталась невредимой, в точности как распорядился Антонио. Правило Коза ностры четко предписывало никогда не убивать женщин и детей из другого клана. И именно это правило враги Моретти нарушили в Неаполе. Антонио по-прежнему следовал кодексу, но это не значило, что он не мог немного обойти его и использовать женщин в качестве наживки. Он опустил автомат и указал на «Хамви». – Садись, Энцо, – сказал он. – Пора прокатиться. Лена рыдала, Карли умоляла отпустить ее. Антонио кивнул Кармину, и девушка бросилась в объятия отца. Они обнимались несколько секунд, и Антонио дал знак брату. – Идем, – велел Кристофер, сжав зубы от ярости. – Нет! – крикнула Карли. Кармин приблизился, взяв оружие на изготовку. – Почему? – рыдая, спросила девушка. – Почему вы так поступаете с моим отцом? Антонио посмотрел на Энцо и сказал: – Может, расскажешь дочери? На несколько мгновений стало тихо Кристофер сплюнул и сказал: – Этот кусок дерьма, должно быть, забыл день, когда мою жену застрелили в доме Божьем. – Я помню, – ответил Энцо, подняв голову. – И я искренне сожалею о твоей потере. – Твои извинения пусты, как твоя душа, – ответил Кристофер и вырвал Энцо из семейных объятий. Лена и Карли зарыдали. Энцо, понурив голову, пошел за Моретти. Этому ублюдку хотя бы хватило мужества не умолять о пощаде. – Уведите их, – сказал Антонио. Фрэнки отвел женщин в дом, с глаз долой. Энцо ждал, пытаясь сохранить самообладание. – Мужчина спускается в ад, мальчик восходит к мужественности, – сказал Антонио по-итальянски. – За маму, – сказал Кристофер Винни, глядя на Энцо. Его сын направил свой пистолет тому в лоб. Поколебавшись лишь мгновение, Винни спустил курок. Пуля вошла в череп, уничтожив мозг одного из организаторов засады, которая едва не стерла клан Моретти с лица земли. – Выследите остальных, – сказал Антонио. – Пусть присягнут на верность клану Моретти или присоединятся к своему прежнему боссу. Услышав низкий гул, Доминик выскочил из дома, молясь, чтобы это был просто гром. Но на небе не было ни облачка.