Папа, скрывая изумление, взял у него трубку. — Слушаю, — сказал он. Тем временем Ибрагим быстро вышел из комнаты. Керимбаев-младший был взволнован, точнее испуган. Говорил он сбивчиво и торопливо. — Папа? Это Умар Керимбаев. Я хочу предложить вам взаимовыгодный договор. — Я не понимаю, о чем ты говоришь, — осторожно возразил старый убийца. — Но все равно готов внимательно тебя выслушать. Говори. — Я хочу жить! — Ну и живи на здоровье, — ухмыльнулся Папа. — Я-то здесь причем? Если ты болен, обратись к доктору. — Я не болен, я ранен, — с нажимом проговорил Керимбаев. — Я упал на лестнице и ударился головой. Но я готов обо всем забыть, если меня оставят в покое. Папа помолчал немного, делая вид, что размышляет. Наконец он произнес. — Поверь, Умар, лично я против тебя ничего не имею. Я готов рассмотреть твое предложение. То есть я даю тебе слово, что если узнаю, что-то о грозящей тебе опасности, то приложу все силы, чтобы ее предотвратить. Ты можешь быть спокоен, твоей жизни больше ничто не угрожает. Разумеется, если ты будешь вести себя правильно. Не пить, не курить, не болтать лишнего. Ты меня понял, сынок? — Да, я вас понял. — Кроме того, — продолжал Папа, — я слышал о твоей беде и готов помочь тебе материально. Ты все еще меня понимаешь? — Да, понимаю. — Тогда я полагаю, у нас не будет проблем, — сказал Папа и положил трубку. В дверях комнаты появился Ибрагим. — Успели засечь, откуда звонил этот сученок? — спросил Папа. Ибрагим молча кивнул. — Кто поедет? — спросил он. — Жора с Артуром уже свободны. — Не надо, — возразил Папа. — Возьмешь Яшу. Пусть покажет, на что он способен. Он повернулся к Яшке и тихо сказал. — Это и есть тот случай, про который я тебе говорил. Убьешь моего врага, станешь вторым после Ибрагима человеком в моем окружении. Нет — иди на все четыре стороны. Так ты готов? — Готов! Яшка поднялся. У него было ощущение, что он ныряет в прорубь темной ночью. Он вспомнил мудрые слова Будулая и окончательно признался себе, что их с Кармен отсюда уже никогда не отпустят. Но иного выхода по-прежнему не видел. * * * Новое место встречи Олег назначил другу в шашлычной возле центрального рынка. Крюков ожидал попасть в обычную тошниловку, но был приятно удивлен изысканностью и чистотой интерьера. Метрдотель внешне напоминал вышибалу и, судя по всему, объединял обе должности. Он, как и администратор "Центрального" ресторана до него, окинул Крюкова придирчивым взглядом и тоже остался недоволен. — Не возражаешь, если я тебя слегка обшмонаю? — лениво спросил он. — А как же Женевская конвенция о правах человека? — удивился Крюков. — Или в вашей дыре про такую не слыхали? А впрочем валяй, я оружия не ношу. Совместитель лениво обхлопал его карманы, провел рукой по поясу и, наклонившись, проверил голени. — Извини, братан, вынужденная необходимость. Проходи, присаживайся где больше нравится. Сейчас обслужат. Крюков по въевшейся привычке уселся в углу. Так, чтобы иметь максимальный обзор. Он заказал бутылку водки, пару шашлыков для Олега, салат, мясное ассорти и приготовился ждать. Но обстоятельства снова изменились. В шашлычную ввалились четверо весьма подозрительных типов. Длинные, явно не по сезону, кожаные куртки, нервные взгляды исподлобья определенно не внушали доверия. — Эй, на воротах! — негромко позвал Крюков качка-метрдотеля. — А этих пошмонать не собираешься? Впрочем, боюсь, уже поздно. Четверка искателей приключений успела рассредоточиться по залу. Один остался топтаться возле входных дверей, другой остановился посреди зала, а двое остальных направились к двери во внутренние помещения. Качок-совместитель рванулся к ним. — Туда нельзя! И тут же получил по голове наполненным песком обрезком шланга. От удара силач растянулся на полу. "Как минимум нокаут, а возможно и сотрясение мозга", — определил Крюков. Сунувшийся было с улицы вышибала-швейцар получил такой же удар от налетчика, караулившего на входе. Сутулый бандит с перебитым носом, занявший центральную позицию, достал обрез двустволки и объявил. — Никому не рыпаться, это ограбление. Кто дернется, получит пу… Он не успел договорить. Метко пущенная Крюковым тарелка ударила его в сломанную переносицу. Падая, тот обрушился на соседний столик, сметая с него на пол всю посуду. Крюков одним прыжком преодолел расстояние, отделявшее его от двоих налетчиков. Он легко отбил летящий ему в голову шланг с песком и с хрустом впечатал каблук остроносого сапога в нижнюю челюсть первого противника. Следующим ударом он окончательно свалил его и обернулся ко второму бойцу. Тот сам бросился вперед, размахивая страшным на вид ножом, с клинком, украшенным по обуху пилообразными зубьями. Крюков одним сметающим блоком ноги отвел жуткий прибор в сторону, и тут же, ребром той же стопы, сплющил кадык бандита. Тот громко икнул и схватился за горло обеими руками. Его мясорез со звоном покатился по полу. Крюков отфутболил его в дверь кухни и занялся последним грабителем. Тот успел подхватить с пола обрез, оброненный его сутулым напарником. Крюков понял, что шутки кончились. Пришлось бросать в противника стол со всей посудой. Расчет оказался верным. Ошалевший бандит шарахнул в летящий на него массивный предмет из обоих стволов сразу. В стол он попал, но это его, конечно, не спасло. Так он и остался лежать, придавленный тяжелой столешницей, подобно русским князьям, плененным монголами в битве при Калке. Крюков довершил сходство тем, что попрыгал сверху на опрокинутом столе. Он с нескрываемым удовлетворением прислушался к хрусту мелких костей и воплям, которые издавал несчастный. Закончив, он помог метрдотелю подняться, потом проделал то же самое с незадачливым швейцаром. — Выручил, братан, без базара. Чем могу помочь? — спросил метрдотель, держась за голову. — Не говори ментам, что я тут был, — попросил Крюков и двинулся к выходу. — Какой базар? Ты заходи попозже, за нами поляна. В дверях Крюков чуть не столкнулся с Ротным. Олег широко улыбнулся и с удивлением спросил. — Ты куда? А пожрать и выпить? — Здесь уже не получится, — смущенно объяснил Крюков. — Сейчас сюда местные менты подгребут. А у меня с ними напряг. Особенно с одним симпатичным сержантом. Очень не хочется его бить, а все время приходится. — Тогда едем ко мне. Я тачку на стоянке поставил возле рынка, — Олег потащил Крюкова прямо через торговые ряды. Рынок шумел. Торговцы предлагали наперебой. — Зелень! Кому зелень?! — Может возьмем по пучку кинзы с укропом? — предложил другу Крюков. — Ты что, — рассмеялся Олег. — Это же доллары обменять предлагают. Рынок был большим и шумным. Торговали здесь всем — от аппаратуры до картошки. Крюков заинтересовался стоящими в ряд бабками. Было их десятка два и у каждой через руку были переброшены джинсы. Самым интересным было то, что джинсы выглядели старыми. При близком рассмотрении так и оказалось. — Это что за странная барахолка? — удивился Крюков. — Твенти-секонд хенд? Одежда из двадцать вторых рук? Ротный мельком глянул на старух с тряпьем. — Это просто камуфляж. Условный сигнал. Эти бабки эфедрон толкают. Мульку по-нашему. Суперстимулятор на основе эфедрина. Жуткая отрава. У моей бухгалтерши сын-студент. Нужно было срочно курсовую закончить, так ему кто-то и посоветовал попробовать. И что бы ты думал? Парень двое суток не ел, не спал, только чертежи чертил. И все сдал на отлично. Понравилось. А через полгода — полный дебил, плюс почки и сердце отказали. Мать к наркологу обратилась, а он ей посоветовал родить другого ребенка. — И что твоя бухгалтерша? — Газом отравилась. Вот так. Крюков покачал головой. — И какой же дрянью в вашей дыре колются! Москва давно на героине сидит. — У наших нариков на "геру" денег не хватает, — согласился Олег. — Они "черняшку" варят. Ширкой называется. Нигде в мире больше вареным опиумом не колются. Только у нас, в российской глубинке. Ротный говорил все это слишком взволнованно, Крюков подозрительно прищурился.