Оливер стал складывать пластинки под проигрыватель, который был, по-видимому, родом из семидесятых. – Мне немного не по себе. Я ведь никогда раньше не видел мертвого человека. Как и я. И не горела желанием увидеть. – Я тоже не в восторге. Но мы отдадим ему дань уважения, а потом поработаем. Поговорим с теми, кто знал Клиффа. Надеюсь, там будет Мак Портер. – Зачем ему приходить на похороны, если он, как известно, ненавидел Клиффа? Я пожала плечами. – Не знаю. Ставлю на то, что город маленький и придут буквально все. – Может, ты и права. – Оливер встал. – Кто не захочет поглазеть на жертву ламы? Я сверкнула глазами. – Я собираюсь вернуть Джеку его честное имя. Оливер расхохотался. – Ого, да ты, подруга, – настоящая защитница несправедливо осужденных лам! Мы поднялись к белоснежной, увенчанной шпилем церкви – красивой, словно с открытки с видами Новой Англии. Я поняла, что интуиция меня не обманула: на лужайке у входа и вдоль дорожки толпились люди в черных траурных одеждах, а к распахнутым дверям в церковь тянулась длинная очередь. – Народ-то и правда пришел! Я кивнула. – Надо понять, здесь ли Мак Портер. Оливер озадачился. – Без именных бейджей это проблематично. Трудно поспорить. Людей было слишком много, хотя некоторых я уже видела раньше в пабе, когда работала официанткой. – Софи, – раздался женский голос. Я заметила, что сразу несколько гостей обернулись на меня. Мне точно бейдж был не нужен. Я увидела, как ко мне идет Джессика Грейс. Она выглядела, словно голливудская секс-бомба: на ней было облегающее черное платье, которое всячески подчеркивало ноги и грудь. Тут я снова задалась вопросом, насколько был уместен мой черный комбинезон без рукавов. Глубокий V-образный вырез показался до боли унылым – возможно, потому что мои формы были далеко не такими округлыми. У Джессики же все выглядело как надо. И она не стеснялась это подчеркивать. Плавной и грациозной походкой она приблизилась к нам, ее шестидюймовые каблуки чувствовали себя уверенно даже на траве. – Привет, ребятки. А здесь довольно людно. – Да, – ответила я, не зная, что еще добавить. Все это, конечно, не сильно напоминало обычные похороны. По крайней мере, как я их себе представляла. Я указала на Оливера: – Джессика, а это – мой друг Оливер. – Я знаю. Не такая уж я старая, чтобы не помнить «Тусовку у Хэли и Джека». Она протянула Оливеру руку, на которой блестел перстень с огромным бриллиантом. – Безумно рада знакомству. Подумать только, настоящая звезда в нашем городке! Я догадалась, что мой сериал она никогда не смотрела – меня-то звездой она ни разу не назвала. Правда, сериал был популярен в основном у аудитории старше сорока. Оливер пожал ее руку. – Приятно познакомиться. Джессика улыбнулась, такой хищной улыбке позавидовал бы и самый голодный крокодил. – А мне приятно вдвойне. Оливер переглянулся со мной и с трудом высвободил свою ладонь из ее крепкой хватки. Даже если Джессика и почувствовала, что причинила ему какое-то неудобство, то никак этого не показала. Задержав на мгновение взгляд на Оливере, Джессика обвела глазами толпу на лужайке. – Многовато народу пришло проводить Клиффа. Даже удивительно для человека с таким количеством врагов. – А что, его правда многие недолюбливали? – спросила я несколько обескураженно. У меня уже и так был целый набор подозреваемых. Если придется вовлечь в расследование половину жителей города, на это уйдут годы. – Клиффа можно было только любить или ненавидеть. Но сегодня, кажется, добрые жители Бухты Дружбы простили ему все выходки. Чего только не случается после смерти! Я кивнула, разглядывая толпу. Как и подобает, у всех собравшихся был траурный вид. Тут я заметила высокого статного мужчину с седеющей бородой. На таком расстоянии я, конечно, не могла слышать, о чем он говорил, однако жесты и сверкающие от гнева глаза выдавали, что он на взводе. Потом я увидела его собеседницу. Это была Франсес Робишо. – А вон – Милли Холл, – сказала Джессика, вновь обращая на себя внимание. – Простите, кто? – переспросила я, краем глаза наблюдая за размашистой жестикуляцией мужчины. – Милли Холл, – повторила Джессика, кивнув в сторону невысокой грузной женщины, с которой мы столкнулись в библиотеке. – Вы, наверное, еще не встречались? Она ни на шаг не отходит от матери. Я уже много лет им помогаю. Убираю. Вожу мать по врачам, когда Милли работает. Эта Элеанор Холл – настоящий дракон, а не женщина. – А мы встречались пару дней назад. Я тоже заметила, что мать у Милли довольно сурова. – Мягко сказано, – съязвила Джессика. – Но сегодня Милли явно играет роль скорбящей вдовушки. Я, честно говоря, не сразу сумела обнаружить Милли. Под широкополой шляпой с черной вуалью лица было не разглядеть. На Милли был удлиненный пиджак-туника из черного траурного крепа и черная юбка до колен. В своем торжественном наряде она сошла бы за королеву Елизавету и как-то слишком выделялась на фоне остальных. Вряд ли бы она так вырядилась, если бы пришла на похороны едва знакомого человека. Она и правда была похожа на скорбящую вдову. Объединяло ли Милли и Клиффа нечто большее, чем формальное «привет-пока» в супермаркете? – А Милли хорошо знала Клиффа? – Неизвестно. Но вот что я скажу: у Милли полно денег. Наследство от отца. У него была собственная верфь, и он сколотил целое состояние. Потому Клифф не мог не проявить интереса к этой старой деве. Я еще раз пристально посмотрела на Милли. В руке она сжимала белый носовой платок на случай слез. Однако в тот самый момент она спокойно разговаривала с какой-то неизвестной мне женщиной. Затем Элеанор окликнула ее своим скрипучим, не терпящим возражений голосом, который не спутаешь ни с каким другим. Милли легким кивком извинилась перед собеседницей и отошла куда-то с матерью. – Послушай, в этом городе настолько тоскливо, что даже похороны претендуют на статус главной тусовки сезона, – Джессика вздохнула, всячески давая понять, что ее достала рутина и предсказуемость всего происходящего. Я улыбнулась. Надеюсь, у меня получилось изобразить сострадание. Но все мое внимание снова обратилось к человеку-глыбе рядом с Франсес. По его угрюмому лицу и скрещенным на груди рукам было видно: он все еще раздражен. Франсес практически прильнула к нему и что-то тихо нашептывала. Впрочем, ее слова никак его не успокаивали. – Я отлучусь на минутку? – спросила я. – Хочу уточнить у Франсес Робишо насчет поминок. – Да, конечно! – обрадовалась Джессика. – А я пока с удовольствием поболтаю с Оливером. Во взгляде Оливера читалась мольба не оставлять его. Я сочувственно улыбнулась, но все же направилась на другую сторону лужайки. С Джессикой он справится и сам. Я видела, как он с легкостью отбивался от целых армий фанаток Хэйли и Джейка. А значит, у любвеобильной провинциальной дамочки с отчаянным стремлением к гламурной жизни не было ни единого шанса. Прежде чем подойти к Франсес, я прошлась среди толпившихся вокруг нее людей, стараясь при этом казаться расслабленной и не привлекать внимания. В нескольких футах от Франсес и здоровяка я остановилась. Повернувшись к ним спиной, я вытащила из сумочки телефон и сделала вид, будто копаюсь в нем. Группа людей передо мной шумно болтала, но я пыталась сосредоточиться на разговоре интересующей меня парочки. – Не могу понять, зачем тебе это, – пробормотал здоровяк. – Я просто думаю, это правильно. Дань уважения, – тихим, спокойным голосом ответила Франсес. – Разве он тебя уважал? – прорычал мужчина. Наступила пауза, а затем Франсес произнесла: – Мак, то, что было между Клиффом и мной, не имеет значения. Он был еще и отцом Карен. Я прекратила делать вид, что кому-то пишу. Это был Мак. Не оборачиваясь, я сделала шаг назад, чтобы подойти к ним поближе. – Карен сказала, что она против. Она видела, как он поступил с тобой. Как поступил со мной. Франсес снова на мгновение замолчала, а затем что-то ответила, но ее слова я так и не расслышала. Я сделала еще один шажок назад и в этот момент каблуком сандалии провалилась в ямку. Отчаянный взмах руками – и мой телефон взлетел в воздух. Я попыталась было устоять на ногах, но поняла, что это бесполезно и нужно приготовиться к жесткой посадке на пятую точку. Однако прямо перед столкновением с землей из ниоткуда возникла сильная рука, которая подхватила и прижала меня к чьему-то твердому мускулистому телу. – Вам, похоже, стоит передвигаться в большом надувном шаре. Ради вашей же безопасности, – язвительно произнес Дин, глядя на меня сверху вниз. Я почувствовала аромат мяты, как будто он только что жевал жвачку. Или он был настолько идеален, что это был его естественный запах изо рта? Я в оцепенении уставилась на него. – Наверное, вы правы. Но думаю, что и в шаре смогу упасть. Вместо сочувствия, он со мной согласился: