Дин внимательно посмотрел на фото. Интересно, что он думал о нашем селфи? У меня была ужасная привычка корчить на фотографиях самые нелепые гримасы. На этой, в частности, я выглядела так, будто уже успела попробовать бабушкины кексы. Мне стало неловко. Каким бы угрюмым он ни был, это не отменяло того, что он красавчик. – Что, если ворота открылись из-за ветра? Нет, такую защелку ветру не открыть. Я сделала глоток воды; Оливер все продолжал штудировать меню. – Когда именно вы ушли? – спросила я. Мне нужно было уточнить порядок событий. Если кто-то проник на территорию участка, был ли у меня шанс заметить этого человека? Вряд ли. Мы с Оливером почти все время просидели на кухне. – Через двадцать минут после нашей встречи. Принял душ и сразу вышел. Надо было заехать к Брэнди и подвезти ее на работу. У нее я провел около часа, а все остальное время мы были здесь. Не похоже, чтобы они с Брэнди обсуждали способы повышения рентабельности паба. Лицо Дина оставалось непроницаемым. Однако то, как он утешал ее в своих объятиях, да и час, который они вместе провели у Брэнди дома, наводили на мысль: они парочка и перед работой решили себя кое-чем побаловать. И я не имею в виду мороженое. Итак, если он говорит, что тусовался с Брэнди, должна ли я ему верить? Маловероятно, что он успел бы зайти к Джеку перед свиданием. Я мысленно сделала пометку – нужно будет проверить, где живет Брэнди и как долго от нее ехать до паба. И тут же мысленно хлопнула себя по лбу. Что я пытаюсь доказать? Только ли свою невиновность в смерти Клиффа? Или, не дай бог, кто-то убил этого милого старичка? Я хлебнула воды. – Можно мне жареных моллюсков? – попросил Оливер. Дин кивнул. – Я так переживаю из-за случившегося с Клиффом, – продолжила я, надеясь выпытать хоть какую-то информацию. Желал ли кто-то ему смерти? – Его, наверное, все любили. Ведь он был таким очаровательным. – Мужчины с ним хорошо ладили, – ответил Дин. – Трудяга, приятный собеседник. Женщины тоже ладили, но до определенного момента. – Что вы имеете в виду? – Он обращался с ними, как с туалетной бумагой. Влюблял в себя, а потом бросал, и они начинали его ненавидеть. Любопытно. Прямое доказательство того, что бабником можно быть в любом возрасте. Но прежде чем переключиться на других потенциальных участников этой истории, я должна была удостовериться в алиби Дина. – Не хочу влезать не в свое дело, но вы и Брэнди встречаетесь? Дин помолчал несколько секунд, вытирая барную стойку. – Для человека, который не хочет влезать не в свое дело, вы сейчас слишком на него похожи. Он дал четко понять, что я вышла за рамки, но я продолжила давить. – Мне просто интересно. Вы провели целый час у нее дома? Это довольно долго. Ну, если предположить, что вы всего лишь хотели подвезти ее на работу. Дин уставился на меня, а затем швырнул мокрую тряпку в раковину. – Передам повару заказ на моллюсков. Как только он исчез за дверью на кухню, Оливер повернулся ко мне и прошипел: – Ты что творишь? – Я должна была проверить алиби Дина. Нельзя заниматься другими подозреваемыми, пока мы его не исключим. – Другими подозреваемыми? Какими? Полиция подозревает твою ламу. Дело закрыто. – Но ведь кто-то выпустил Джека. Мы это знаем, – я ткнула пальцем в его телефон. – Хорошо. Вот Дин говорит, что его там не было. Но это не значит, что кто-то другой не мог выпустить Джека. – Но зачем? Оливер покрутил пальцем у виска: – Это же полный бред – думать, что твою ламу использовали как орудие убийства! – Возможно, не орудием. А прикрытием для того, что случилось на самом деле. Помнишь четвертую серию второго сезона «Она запостила убийство»? Где убийца воспользовался тем, что у жертвы была сильнейшая аллергия на кошек, и скрыл таким образом действие яда? Где-то с минуту Оливер удивленно таращился на меня, а потом спокойно произнес: – Не припомню. И еще: этот твой угрюмый жеребец из паба «Отпялю-отжарю» или как там он называется. Я поддержал идею поговорить с ним только ради того, чтобы оградить тебя от общения с другими местными. Но мне и в голову не могло прийти, что ты заподозришь какое-то «внешнее вмешательство», – Оливер изобразил пальцами кавычки. – Угрюмый жеребец – ловко придумал! – одобрила я, хотя интонация Оливера заставила меня сомневаться в своих выводах. – И, кстати, отличный каламбур с названием паба. – Спасибо. – Мне просто кажется, здесь что-то не так. Дин ведь упомянул, что множество женщин ненавидели Клиффа. – Соф… – Вы решили, что будете есть? – Брэнди подошла к нам сзади, и мы от неожиданности подпрыгнули. – А… это… Дин уже принял мой заказ, – собрался с мыслями Оливер. – Вы давно встречаетесь с Дином? – спросила я у Брэнди, когда та зашла за барную стойку. Брэнди посмотрела на меня с непониманием. – Но мы не встречаемся. Я выразительно переглянулась с Оливером, как бы говоря: «вот видишь, показания Дина не сходятся». Мой друг закатил глаза. – Мы дружим уже много лет, – продолжала Брэнди. – Он часто помогает мне с сыном. Сегодня, например, присмотрел за Итаном, пока я бегала в магазин перед работой. Отец Итана нас бросил, его теперь не видно и не слышно. А Дин всегда рядом, готов помочь. Но мы никогда не встречались. На меня вдруг нахлынула волна облегчения – исключительно потому, что теперь я могла поверить в историю Дина. А вовсе не потому, что Дин, вероятно, пока свободен. – Подождите, – поспешила добавить Брэнди, в ее карих глазах читалось беспокойство. – Вы же не собираетесь запретить сотрудникам встречаться? – Нет, – было видно, что мой ответ ее успокоил. – Как хорошо, а то я как раз собиралась на концерт с Чедом. Я кивнула, обрадовавшись за нее, хоть и понятия не имела, кто такой Чед. – Наш новый посудомойщик, – добавила Брэнди, заметив, вероятно, мое замешательство. – Хотя не знаю, получится ли у нас с ним что-то – ведь я совсем не разбираюсь в мужчинах. Она пожала плечами, затем налила пива в кружку и направилась к пожилому мужчине на другом конце барной стойки. – На преступницу не тянет, – ехидно подметил Оливер. – Язык за зубами совсем не держится. Я кивнула. Приятно вычеркнуть кого-то из списка. Хотя никакого списка у меня, в общем-то, и не было. Пока, во всяком случае. Появился Дин и поставил перед Оливером тарелку с моллюсками. – Что-нибудь еще? – Нет, – быстро ответил тот. Видимо, чтобы я не успела снова наброситься на Дина с расспросами. Дин извлек из-под барной стойки завернутые в салфетки приборы и вручил нам. Он собрался уйти, но, сделав пару шагов, обернулся к нам. – Послушайте, – его лицо оставалось по-прежнему непроницаемым, – кажется, вы считаете, что это я напортачил с воротами. Потому говорю прямо – это не так. А если бы было так, мне бы хватило мужества признаться. Для справки: Санни любила это животное, и я бы никогда не выпустил его, лишь бы насолить вам. Я посмотрела ему в глаза – сквозь уже привычный лед проглядывала искренность. А еще заметила, что глаза у него не просто золотисто-янтарного цвета. А с зеленоватым отливом. Божественным зеленоватым отливом. Я кивнула. Он кивнул в ответ и ушел на кухню. Я услышала, как за спиной открылась дверь и в паб вошли еще несколько людей. Оливер тихонько присвистнул. – Чего-чего, а мужества ему не занимать. Я ткнула его локтем, но улыбнулась. – Так и быть, поверю, что Дин не выпускал ламу. Но ведь кто-то же это сделал. И я обязательно выясню – кто и зачем. – Удачи, – Оливер положил в рот жареного моллюска. Его лицо приняло блаженный вид, и он подтолкнул тарелку ко мне. Я попробовала и застонала от удовольствия. – Это потрясающе.