– А что это? – Ваш контракт с «Бодли Хэд», разумеется. Это обычный типовой контракт, принятый сейчас в нашем бизнесе. Десять процентов от всех продаж в Англии, превышающих две тысячи экземпляров. И наше преимущественное право на ваши следующие пять романов. Мой контракт? Мне послышалось или он только что сказал «ваш контракт с „Бодли Хэд“»? Сердце заколотилось, мне отчаянно захотелось посоветоваться с Арчи. А вдруг мистер Лэйн тем временем передумает? И потом, разве Арчи уже не одобрил этот контракт косвенно, когда убеждал меня показать книгу издательствам? В голове сразу завертелись мысли, как можно потратить лишние деньги. Заработка Арчи и моего скромного дохода от семейного траста хватало, чтобы вести нормальную повседневную жизнь, но если мы захотим собственный дом, понадобятся дополнительные средства. Я сделала вид, что просматриваю страницы контракта, но на самом деле в голове у меня все кружилось, а слова расплывались перед глазами. Я поставила подпись где положено и вернула бумаги вместе с ручкой мистеру Лэйну. – Добро пожаловать в семью «Бодли Хэд»! Знаете, – он сделал паузу, разглядывая потолок, – нас в последнее время очень интересуют публикации с продолжениями. А у вас, похоже, есть чувство жанра. – Мне хотелось бы так думать, – ответила я, слегка расправив плечи (ведь у меня, как-никак, контракт с «Бодли Хэд»). – Ну что ж, мы еще сделаем из вас писателя, миссис Кристи. Глава 22 Исчезновение. День третий Понедельник, 6 декабря 1926 г. Стайлз, Саннингдейл, Англия Интересно, он уже давно ждет? – мысленно спрашивает Арчи, наблюдая через окно, как Кенворд вышагивает по вестибюлю Стайлза. Проехав мимо вставших лагерем на лужайке репортеров, он паркует «Деляж» на подъездной дорожке, гадая, известно ли уже Кенворду – вопреки обещаниям Рейнольдса – о его попытке обратиться в Скотланд-Ярд через голову констебля. Вооружившись на всякий случай перечнем оправданий и игнорируя выкрики газетчиков, он открывает дверь Стайлза и заходит внутрь. – Полковник Кристи! – приветствует его Кенворд с непонятной улыбкой. Слева стоит еще один человек – в черной полицейской форме, не такой, как на людях Кенворда. – К вашим услугам, заместитель главного констебля. – Тут у нас интересный поворот. Но прежде чем мы к нему перейдем, позвольте представить моего коллегу из полиции Беркшира, суперинтенданта Чарльза Годдарда. Я уже говорил, что он возглавляет следствие вместе со мной. – Он указывает рукой на второго человека. Жест не то чтобы презрительный, но и уважительным не назвать. Кенворд явно считает, что главный здесь – он сам. Арчи жмет руку Годдарду, но его мысли теперь занимает упомянутый «интересный поворот». Что бы это могло быть? Не нарыл ли Кенворд через прикармливаемую им прессу что-нибудь новое об их отношениях с Нэнси? Он про себя отмечает опрятность Годдарда – выглаженная форма, острые, как лезвие ножа, стрелки на брюках – глоток свежего воздуха после неряхи Кенворда. Когда Годдард снимает шляпу, Арчи видит, что его темные, почти черные, волосы аккуратно причесаны под стать форме. Эта близость его собственным принципам относительно внешнего вида немного успокаивает его и дарит надежду, что этот полицейский проявит бОльшую расположенность к нему, чем Кенворд. В смысле, бОльшую склонность считать его невиновным. – Так что у вас за поворот? – спрашивает он обоих офицеров, стараясь, чтобы в его голосе не звучало излишнее беспокойство, но при этом по возможности было видно, что ему не терпится узнать новости о местонахождении жены. Полностью игнорируя Годдарда, Кенворд отвечает: – Похоже, ваш брат получил письмо от вашей супруги. Ничего себе! – думает Арчи. Брат с женой всегда были в хороших отношениях, но он все равно, должно быть, ослышался. – Мой брат? Кенворд заглядывает в свой неизменный блокнот. – Капитан Кэмпбелл Кристи, инструктор Королевской военной академии в Вулидже. Ведь это ваш брат? – Да, верно, – осторожно отвечает Арчи. – Похоже, это сообщение вас не особо обрадовало, – замечает Кенворд. – Не то чтобы… – Арчи пытается подобрать объяснение. – Просто я удивлен, вот и все. – Ваша жена не имеет обыкновения писать вашему брату? Вы поэтому удивлены? – сыплет вопросами Кенворд, не давая Арчи поинтересоваться содержанием письма. – По крайней мере, мне о таком ее обыкновении неизвестно. Разве что иногда приглашения на ужин или что-нибудь в этом роде. – Куда она ему пишет – на службу или домой? – Не могу сказать, особенно учитывая, что она вообще не имеет привычки ему писать. Но если бы меня попросили предположить, я бы сказал, что она бы написала на домашний адрес. – Таким образом, это письмо от вашей жены к вашему брату – если оно, на самом деле, вообще существовало – странное вдвойне: не только самим фактом его написания, но еще и тем, что, по словам капитана Кристи, письмо доставили в его кабинет. И даже втройне – в силу того факта, что оно адресовано вашему брату, а не вам, ее супругу. Слова Кенворда дарят Арчи кратковременное облегчение – значит, констеблю пока ничего не известно об Агатином письме ему. Мысли Арчи целиком поглощены осознанием этого факта, но тут Годдард слегка покашливает – возможно, сочтя комментарий Кенворда некорректным. Или, может, ему не нравится тон? Но заместителю главного констебля, похоже, нет никакого дела до сигналов Годдарда, поскольку он продолжает: – Капитан Кристи, по всей видимости, не ведал об исчезновении вашей супруги, и поэтому, получив вчера на службе от нее письмо, он и думать о нем забыл. Но, увидев сегодняшние газеты, он связался с вашей матерью и рассказал ей о письме. Любопытно… Арчи раздражен тем, что мать предпочла обсуждать его личные дела с братом, а не с ним, и встревожен этим странным письмом от Агаты Кэмпбеллу. Зачем она решила ему написать? Не сказать, чтобы они были особо близки. И о чем там вообще говорится? Взбудораженный таким поворотом событий, Арчи инстинктивно спрашивает: – Что именно любопытно? – То, что брат не связался напрямую с вами и сообщил о письме не вам, – отвечает Кенворд, довольный тем, как Арчи заглотил его небольшую наживку. Арчи готов себя убить за то, что сам прямиком шагнул в капкан Кенворда. – У нас с братом не заведено часто общаться, но с матерью он говорит регулярно. Полагаю, ему хотелось сперва посоветоваться с ней. Тут нет ничего любопытного. – Чтобы перенаправить разговор в другое русло, он спрашивает: – А как вы узнали? Мы с матерью сегодня рано утром беседовали, и она мне ничего об этом не сказала. – Миссис Хемсли позвонила мне ближе к полудню, поскольку не смогла дозвониться вам. Если я правильно понимаю, вы отсутствовали? – Он приподнимает бровь. Ему известно о Скотланд-Ярде, – проносится в голове у Арчи. Чувства Кенворда понятны из его жеста. Но что по этому поводу думает невозмутимый Годдард? Будут ли у Арчи неприятности из-за того, что он решил обратиться в Скотланд-Ярд в обход местных властей? – Что было в письме? – задает Арчи ожидаемый вопрос. – Если верить вашему брату, ваша жена упомянула, что собирается на воды поправить здоровье. И это странно. – Кенворд делает продолжительную паузу. Но Арчи больше не попадется в его ловушку, поэтому он продолжает: – Он выбросил письмо, поэтому мы не знаем, что именно там было. Мы можем полагаться только на его слова. И память. – Думаю, то, что он не сохранил письмо, вполне объяснимо – ведь он не знал, что она пропала. – Что верно, то верно. Правда, конверт от письма он почему-то сохранил. Это тоже весьма странно. – Он сверлит Арчи взглядом. – А может, ее здоровье пошатнулось из-за вашей пятничной ссоры? Арчи решает пропустить этот вопрос как риторический. – Что вы можете сказать о марках на конверте? – Что письмо проштамповали в субботу, в 9:45 утра в почтовом отделении на юго-западе Лондона – то есть отправили его в субботу рано утром. Отсюда можно предположить, что к субботнему утру она была цела и невредима. Арчи пытается подавить в себе досаду на брата за то, что тот влез в это дело – наверняка по наущению матери. На ум приходит слово «отвага» из треклятого Агатиного письма, и он пытается следовать ее наказу: Тебе придется проявить отвагу при встрече с преградами. – Но ведь это чудесная новость! – произносит он, пытаясь вести себя, как подобает встревоженному супругу, но при этом не дать Кенворду прийти к мысли о существовании других писем. – Значит, моя жена жива-здорова, и не исключено, что даже где-то в Лондоне. И теперь мы можем бросить эти жуткие поиски по лесам и полям. – Про себя он добавляет, что, пожалуй, и газетчики теперь поостынут. Без потенциального окровавленного трупа среди пустошей история с пропажей Агаты уже не выглядит такой интригующей. Не успевает Кенворд открыть рот для возражений, как в беседу вступает Годдард. Наконец-то. – Вы правы, полковник, это очень положительная новость, и вы, должно быть, чувствуете теперь огромное облегчение. Но письма мы не видели и не можем знать наверняка, кто его написал и отправил – ваша супруга или кто-то другой от ее имени. – Годдард поворачивается к Арчи и продолжает: – Мне ни в коем случае не хочется вас огорчать, сэр, но нам следует тщательно все проверить. Ведь письмо могло быть отправлено гораздо раньше, а проштамповано позже – ведь такое возможно? Или миссис Кристи могла поручить отправить письмо другому человеку. Я рад новости об этом письме, но у меня нет уверенности, что она позволяет нам точно определить последовательность событий или местонахождение вашей жены. Пока мы не проясним все эти факты – и не найдем ее во плоти, – нам придется продолжать поиски. Это стандартная процедура. Известие, конечно, неприятное – поиски не закончились, как и сопутствующая им газетная шумиха, – но Годдард сообщает его куда мягче, чем это сделал бы Кенворд. Похоже, он считает, что есть все шансы обнаружить Агату живой. Похоже, он, в отличие от Кенворда, не думает, будто Арчи убил Агату. Глава 23 Рукопись 18 декабря 1921 г. Эшфилд, Торки, Англия – Как славно, что Арчи ничего не имеет против твоих творческих занятий! – сказала мама. Сделав глоток горячего «Эрла Грея», она удовлетворенно вздохнула – по поводу то ли чая, то ли моего писательства.