Встав рано утром, задолго до подъема воспитанников по расписанию, Камышев, Терентьева и Апшилава отправились в город. С самого пробуждения калининский следователь был полон решимости докопаться до истины и следующим шагом на пути к ней видел изучение архивного дела семьдесят девятого года. Слишком уж явные были параллели с тем, что происходило в Андроповске сейчас, а потому события почти десятилетней давности, по мнению Камышева, могли на многое пролить свет. Впрочем, и Эдик, и Вера были с ним солидарны. Тем более что непосредственный начальник эксперта Терентьевой, капитан Волков, как выяснилось, срочно отбыл в Москву по приказу вышестоящего руководства, и у девушки появилось немного свободного времени. Отпустив явно замотанного сверхурочной работой Матвеича, который привез их к отделению, сыщики направились прямиком в пятый кабинет, которым заведовал Михаил Яковлевич Либерман, пожилой сотрудник в старомодных очках и с ярко выраженными семитскими чертами лица. Как и большинство советских людей, он оказался трудоголиком и тоже находился на своем рабочем месте в субботу, чем значительно облегчил им задачу. Заварив всем троим крепкого чая, Либерман выложил на столе архивные папки с подшитыми материалами по серии исчезновений парней в семьдесят девятом. Валерий, Эдик и Вера распределили между собой подборку и принялись внимательно изучать — каждый свой фронт работы. Пожелтевшие от времени листы бумаги сухо пересказывали события почти десятилетней давности. Тогда их тоже объединили в одно общее дело, которое вел следователь с неприметной фамилией Петров. Всего подтвержденных случаев исчезновений Валерий насчитал четырнадцать, и все пропавшие действительно оказались молодыми парнями в возрасте не старше двадцати пяти. И каждый раз в деле фигурировала чертова двадцать первая «Волга» с таинственными пассажирами — все, как и сейчас. Правда, с двумя, но весьма существенными отличиями. Во-первых, жертвы заметно отличались половым и возрастным составом. Ведь если тогда, в семьдесят девятом, пропадали исключительно парни, причем относительно взрослые, то сейчас преступники действовали менее избирательно. А во-вторых, девять лет назад жертв заманивала та самая загадочная девушка, о которой говорил Матвеич и которая, как оказалось, действительно существовала в реальности. Очевидцы описывали ее как весьма привлекательную с длинными темными волосами ниже плеч. Кто-то даже сравнил ее с панночкой из фильма «Вий», и Камышев, внимательно рассмотрев нарисованный милицейским художником портрет, с такой аналогией согласился. И вправду, ни дать ни взять, молодая Наталья Варлей. Он отложил в сторону рисунок и вновь погрузился в чтение. Деталей было много, и каждую из них Валерий так или иначе узнавал — черная «Волга», бесследные исчезновения и все та же безнаказанность неизвестных бандитов, описание которых, к слову, ему не встретилось ни разу. Нашлось и еще кое-что любопытное, что отметил для себя Камышев — исчезновения резко прекратились, когда очередной жертвой стал Артем Прасолов, сын тогдашнего секретаря райкома. И все, будто ножом отрезало. Камышев отвлекся от кипы бумаг, помассировал набрякшие веки и поделился этим фактом с коллегами. — Мне кажется, что этого парня, Прасолова, похитили случайно, — предположил он. — А потом пожалели о своем просчете, потому что убийство сына видного партработника — это вызов всей советской власти. Думаю, из-за этого они и затаились почти на целых десять лет… — А что тут думать! — воскликнул Эдик. — В одном помещении с нами находится человек, который может нам рассказать дополнительные детали, так что предлагаю отвлечься от копания в бумажках. Михаил Яковлевич, — он повернулся к хозяину кабинета, — что вы можете рассказать о деле, которое вел Петров? Либерман, расхаживающий между стеллажей, остановился, покачался с пяток на носки и, немного подумав, неспешно заговорил. — Сам Толя, конечно же, поведал бы больше, — вздохнул он. — Вот только он уже умер. К счастью, естественной смертью, уже будучи на пенсии. Он тогда был одним из наших ведущих следователей, перевелся в Андроповск из Казахстана и сразу же повысил раскрываемость. Работал честно, я бы даже сказал — самоотверженно. Семьи у него не было, так что Толя полностью отдавал себя службе. Потому-то и дело это отдали ему. — Скажите, а почему тогда дело закрыли? — спросил Камышев. — Наш коллега так и не смог выйти на след преступников? — К сожалению, так оно и было, — Либерман кивнул. — Несмотря на высочайшую квалификацию Толи и его рвение, бандиты как в воду канули после пропажи сына Прасолова. Будто бы не было ни их, ни пресловутой «Волги», ни той самой девицы, которая всех приманивала. Дело перешло в категорию висяков, и тогдашний начальник милиции Шолохов принял решение отправить его в архив. Толя тогда, помню, очень сокрушался — для него поимка преступников была делом чести. Все-таки четырнадцать пропавших, которых так и не нашли… — Я заметила, что никто из свидетелей не описал даже примерную внешность бандитов, — подала голос Вера. — Во всех показаниях фигурирует только «Волга» и та самая девушка. — Их никто и не видел, — развел руками архивариус. — Лишь один мальчишка, я помню, что-то рассказывал про человека в темной одежде. Но так как он оказался единственным, кто о таком говорил, ничего особенного это Толе не дало. — Очень странно, — Камышев покачал головой, а потом по очереди посмотрел на Эдика и Веру. — Дети их хоть как-то описывают, а взрослые не видят. Да что там говорить — я когда сам с ними столкнулся возле ворот отделения, тоже не смог разглядеть. Занятное совпадение. — Бандиты хорошо прячутся, а дети, как мне кажется, фантазируют, — предположил Апшилава. — Вот и получается, что взрослые серьезные люди не могут описать внешность преступников — просто нечего описывать. — И еще есть очень важный момент, Михаил Яковлевич, даже два, — Валерий внимательно посмотрел на Либермана. — Вдруг вы знаете — были ли среди пропавших тогда, в семьдесят девятом, воспитанники местного детдома? И отмечались ли у кого-то проблемы со здоровьем? Камышеву не давала покоя странная особенность преступников, которые отбирали слабых, одиноких или просто людей с хроническими болезнями. Было ли это так же в то время? Или он все же придает значение не тем фактам, а на самом деле здоровье жертв тут не главное? Тем более что про парней из семьдесят девятого таких подробностей нет. — Дайте-ка подумать, — Либерман тем временем напряженно всматривался в фотографии пропавших, силясь вспомнить нужные Валерию детали. — Про одного, пожалуй, точно могу сказать — вот этот. Да, Бусыгин Володя, он был детдомовским. А касательно всех остальных — это можно узнать у Сыромятника, нашего городского цивилиста. Сегодня он вряд ли на месте, а вот в понедельник советую к нему заглянуть. И еще… Чтобы ускорить ваши поиски по историям болезни, обратитесь к Зиновию Абрамовичу Валькенштейну. Это главврач нашей ЦРБ, мой старинный друг. Сошлитесь на меня, и он поможет вам быстрее, нежели по официальному запросу. За окном резко забарабанил дождь, напомнив присутствующим, что на дворе осень, с каждым днем все увереннее заявляющая о своих правах. — Скажите, Михаил Яковлевич, — Камышев задумчиво посмотрел на пожилого эксперта, — у Петрова были хотя бы какие-то предположения о личностях преступников? Кто они? Откуда взялись? — Я одно могу точно сказать, — Либерман блеснул стеклами очков. — Та девушка не из Андроповска. Толя тогда перелопатил всю картотеку, портрет подозреваемой висел по всему городу и даже в районе, но никто ее больше нигде не видел. — На нее бы точно обратили внимание, если бы встретили в городе, — Апшилава взял со стола карточку с панночкой и теперь ее пристально разглядывал. — Красивая. Мимо таких не проходят. — Интересно, — задумчиво проговорил Валерий. — Если эти бандиты, которых мы ищем, вернулись из небытия, значит, и эта панночка… то есть девушка вполне может объявиться. — Сейчас ей, судя по всему, около сорока лет, — прикинул Эдик. — Значит, поступим так, — Валерий подошел к окну и оперся о выступ, глядя на пузырящиеся лужи на асфальтированной площадке перед зданием милиции. — Портрет подозреваемой тиражируем и отправляем участковым. Я свяжусь со своим начальником, объявим эту повзрослевшую сообщницу в областной розыск. Если она жива, определенно ей будет о чем рассказать. — Ты прав, Валера, — кивнул Апшилава. — Такая свидетельница нам точно пригодится. Как думаете, товарищи сыскари, почему она больше не участвует в преступлениях этой банды? — Я бы сказал, что они решили не привлекать внимание повторением тактики, — Камышев повернулся к остальным. — Но с учетом их наглости и приметной машины это не самая очевидная версия. — Не исключено, что эта девушка уже мертва, — предположил Либерман. — Вполне возможно, что преступники избавились от нее по какой-то причине. — С другой стороны, почему мы так уверены, что девушка и впрямь больше не участвует в похищениях? — Валерий решил зайти с еще одной стороны. — Просто в то время ее личность привлекала много внимания, и бандиты это учли. Возможно, она и сейчас время от времени появляется, но нам это неизвестно. Или, например, сейчас она и вовсе водитель «Волги». — Однако проверить мы должны любые предположения, даже самые необычные, — решительно заявил Апшилава. — Михаил Яковлевич, размножьте, пожалуйста, эту карточку. Валера, ты когда свяжешься со своими? — Сегодня, — ответил Камышев. — Позвоню на домашний майору Антонову, это мой начальник в Калинине. Ускорю процесс. — Вы мне дайте все нужные контакты, Валерий Сергеевич, — попросил Либерман. — Я проконтролирую отправку документации. — Спасибо, Михаил Яковлевич, — кивнул Камышев и повернулся к остальным. — Ну что, коллеги? Сделаем небольшой перерыв в работе? — Какие же планы у двух молодых следаков и одной очаровательной сотрудницы КГБ? — выпрямился, улыбнувшись, Эдик. — Сходим на местный рынок, пособираем слухи, — ответил Валерий. — А я заодно себе колхозных овощей прикуплю. Глава 21. Детский взгляд Колхозный рынок в Андроповске был очень похож на калининский, только заметно поменьше. Но народу, несмотря на общую тревожную обстановку, толклось едва ли не больше. Оно и понятно — магазинов в райцентре раз, два и обчелся, а продукты нужны всем и всегда. Тем более свежие, с местных колхозных полей. Валерий вспомнил, как в детстве ходил с мамой на огромный центральный рынок на берегу Тьмаки. Прилавки с зеленью, крытый мясной отдел с непременными свиными головами, парное молоко, купленное у старенькой бабульки, которая всегда наливала маленькому Валере отдельный бесплатный стакан. А потом они обязательно шли на птичий рынок, ютившийся у ограды. Там будущий следователь мог подолгу смотреть на котят и щенков, но особенно его привлекали аквариумные рыбки. Он мечтал, что когда-нибудь у него тоже появятся свои питомцы, однако этому желанию не было суждено сбыться. Отец погиб при задержании опасных преступников, и в семье резко стало не до животных. — Вон те шашлыки, Валер, никогда не бери, — Эдик указал на коптящий мангал, возле которого скопилась целая толпа желающих. — Я вам потом покажу, где с мясом умеют обращаться. Это на другом конце рынка, там старый Гиви торгует, у него все как надо. — Я ни разу не пробовала настоящий бараний шашлык, — смущенно подала голос Вера. Дождь закончился, но время от времени с неба срывались редкие капли, холодящие кожу. Камышеву нравилась такая погода, а точнее — сочетание темных свинцовых туч и уже тронутых легким осенним золотом древесных крон. — Как же так, Вера? — искренне удивился Эдик. — Впервые вижу человека, который не ел нормальный шашлык! Надо это срочно исправить! Они тут же сменили курс, Апшилава провел их в закуток, где жарил мясо колоритный грузин с густыми роскошными усами, и следующие полчаса пролетели как миг — Эдик не обманул, шашлык и вправду оказался божественным. Не хотелось даже ни о чем другом говорить, и они просто наслаждались тающими во рту обжигающими кусочками, думая каждый о своем. Валерий, например, уже набрал к этому моменту целую сумку тепличных огурцов с помидорами — к ужину ему захотелось простого салата с густой сметаной, которую он прикупил тут же, на рынке. Но главной задачей, конечно же, были не покупки, а сбор информации, для чего он на всякий случай захватил с собой папку. И сейчас им повезло — добродушный общительный Гиви пожаловался на странного синезубого мужика, испугавшего его маленького сына Валико. Мальчик находился тут же, возясь с игрушечным танком. — Прибежал в слезах, понимаешь, и жалуется мне, — эмоционально рассказывал шашлычник. — Папа, говорит, там какой-то дядька странный, у него зубы синие. А здесь и так о всякой чертовщине рассказывают весь день, шени деда, вот я и решил его при себе подержать, чтобы он всякую чушь в толпе не слушал. — Зубы синие? — удивился Валерий. — Или, может, все-таки руки? Наколки там какие-нибудь… — Нет, именно зубы! — полненький чернявый мальчишка отвлекся от танка и, глядя на Валерия широко распахнутыми глазами, принялся рассказывать. — Он в очереди к тете Тамаре стоял за солеными огурцами, вон там. Что-то рассказывал, все его внимательно слушали, долго… Потом он отошел и усмехнулся… знаете, вот так, — Валико скорчил забавную рожицу, — а у него все зубы как синька! — Интересные дела, — пробормотал Эдик. — Надо бы нам поговорить с этой тетей Тамарой, — решительно заявил Камышев. — Вдруг еще что-то интересное расскажет. Валерий посмотрел в ту сторону, куда указывал мальчик, и увидел продавщицу соленых огурцов, явно пользующихся популярностью, судя по большой очереди. Он благодарно кивнул старому Гиви и направился к источающей пряные ароматы бочке, махнув рукой Эдику с Верой. — Здравствуйте, — сказал Камышев, подойдя ближе. — В очередь, гражданин! — возмущенно крикнула женщина в белой косынке. — Я хотел задать пару вопросов, — успокоил Валерий ее и еще нескольких зароптавших людей. Вернее, попытался это сделать, тут же натолкнувшись уже на всеобщее возмущение. — Так, спокойно, граждане! — Эдик пришел на помощь, достав удостоверение. — Мы из милиции. Интересуемся человеком, который тут сегодня речи толкал. — Вон оно что, — проговорила продавщица. — Выпил он накануне сильно, по его виду было понятно — бледный и худой. И взгляд такой… стеклянный, короче. Однако рассказывал вроде бы дельные вещи — про то, что вы, товарищи милиционеры, бандитов этих скоро поймаете, и все, мол, в порядке, не надо паниковать. Но что-то в нем такое, знаете, было с гнильцой. Подозрительный он какой-то… — И что же вас в нем насторожило? — прищурился Эдик. — Стоял, слушал всех, — пожала плечами женщина, одновременно ловко налавливая ароматно пахнущие огурцы и взвешивая их на стареньких весах. — Очень долго причем стоял, потом спорил со всеми. Говорил, газет современных не надо читать… Она выдала пакет с огурцами женщине в белой косынке и повернулась к следующему покупателю — мужчине в шляпе и роговых очках. — А что он натворил-то? — с плохо скрываемым любопытством спросила продавщица. — Может, он из этих, которые на «Волге» разъезжают, а нам всем специально зубы заговаривал? Никакими подробностями с тетей Тамарой и целой очередью страждущих ее огурцов сыщики делиться, разумеется, не собирались. Тем более что у них самих никакой информации по странному синезубому мужику не было, и непонятно даже, стоило ли обращать на него такое пристальное внимание. А потому калининский следователь использовал одну из своих самых популярных отговорок для таких случаев. — По описанию он похож на одного алиментщика, — обычно любопытным людям этого хватало, и они переставали донимать следователя расспросами. Камышев рассчитывал, что здесь это тоже сработает. — У него детей трое, а он от них бегает. Вот и ищем, чтобы образумить. — Вот гад! — возмутилась пухлая молодая женщина, держащая за руку мальчишку в старенькой одежонке на вырост. Ее тут же поддержала вся очередь, посылая в адрес неизвестного синезубого человека разнообразные проклятья от самых простых до витиеватых. Продавщица же пообещала Камышеву, что позвонит в милицию, как только этот подозрительный тип снова появится на горизонте. На этом Валерий решил завершить работу на этом участке и пойти дальше. Очередь за огурцами переключилась на новую тему, вроде как успокоившись после уверенной речи представителя власти. Камышев, Эдик и Вера обошли еще несколько рядов, внимательно вслушиваясь в разговоры обывателей. Оказалось, что незнакомец, которого маленький Валико описал как человека с ярко-синими зубами, агитировал за спокойствие не только в очереди к продавщице Тамаре. Примерно похожую историю рассказал представитель рыбхоза, параллельно пытаясь уговорить Камышева купить зеркального карпа, а женщина с короткой стрижкой, торгующая укропом и прочей зеленью, сказала, будто бы этот тип с самого утра крутится на рынке. И как раз данный факт заинтересовал Камышева сильнее всего — если раньше бледный человек выглядел просто странным чудаком, то теперь и впрямь вызывал подозрения. — Это человек с синими зубами, — вдруг послышался детский голос. — Он крадет людей, чтобы съесть. Камышев повернулся на звук и увидел маленькую девчушку лет шести или семи, которая держалась за руку молодой и модно одетой женщины.