Теперь настала очередь доктора замереть и покраснеть еще больше от ярости, какой-то необъяснимой досады и злости – нет, не на Алекс, а на всю эту жизнь, на этот мрак и полное отсутствие надежды на просвет, на приговор влачить жалкое существование в глухой деревне, злость и отчаяние от постоянного одиночества и боли. Он резко дернул головой и бросил почти сквозь зубы, дрогнувшим от чувств голосом и даже сжав кулак: – Не подходите больше к Варе никогда в жизни! Мы в вас не нуждаемся! И, не обращая внимания, что Алекс уже ушла в дом, резко развернулся и почти бегом пошел по улице к своему дому, отчаянно пытаясь успокоиться и ненавидя эту жизнь еще больше. – Варвара, ты дома? – взбегая по ступеням крыльца, крикнул он так громко, что девочка со Златой, которая зашла к подруге перед школой, вздрогнули, а Варя даже выронила любимую куклу. – Собирайся, мы немедленно уезжаем! Быстро! – Но куда? – только и смогла спросить Варя, потрясенно глядя на то, как Артур Робертович одним рывком сорвал со шкафа большой чемодан и начал кидать туда вещи без всякого разбора. – В город, – отрезал доктор и метнул на девочек горящий взгляд. – Что застыли? Мы с Варей уезжаем! Навсегда! Глава 13 – Они вызвали машину от больницы, кажется, – тихо сказала Злата, бросив камешек в воду. Он упал не слишком далеко от берега и пустил большие круги. – Теперь они будут жить в городе. – Я понял, – задумчиво сказал Кирилл, вертя в руках какую-то веточку. Он рассеянно смотрел, как Злата кидает камни в реку, и пытался понять, почему их любимая подруга уезжает. – Доктор был очень сердит, – продолжала Злата. – Я никогда его таким не видела. Он ворвался в дом, стал быстро собираться и велел Варе быстро складывать и свои вещи. Теперь мы ее не увидим больше… – Но ведь ей было хуже, чем нам с тобой, – тихо сказал Кирилл и посмотрел на свою подругу. – Над ней больше всех издевались, а Светлана Павловна… – А Светлана Павловна теперь порадуется, – услышали они голос Вари, и оба быстро вскочили и обняли ее. Девочка прикрыла глаза и в ответ крепко обняла своих друзей, мечтая о том, чтобы время застыло, чтобы они вечно вот так стояли на берегу родной им речки, держались друг за друга и никогда не расставались. – Я думала, вы уже уехали, – сказала Злата, когда все трое сели на любимое бревнышко почти у самой воды, и Варя достала три больших сладких пирожных – на всех. – Папа пошел забирать мои документы из школы, – Варя вытащила и большую бутылку любимого всеми сока. – А я пошла искать вас… Я знала, что вы здесь. Не грустите, – сказала она, став даже немного строгой, словно старшая сестра. – Я буду вам писать. А однажды мы встретимся, город ведь совсем близко, и я смогу приехать… – Нет, – решительно сказал Кирилл и посмотрел на девочку с искрой надежды. – Это мы приедем к тебе в город и все вместе пойдем в кино. Я никогда не был в кино, и Злата тоже. Договорились? Варя тихо улыбнулась и кивнула, и никто из них не сомневался, что только так и будет. У них была цель и уже был целый план, и эта разлука уже не казалась им такой страшной, как еще совсем недавно. – Не нужно грустить, – раздался позади мягкий голос, и Варя, слишком быстро обернувшись, уже в следующее мгновение крепко прижалась к Алекс, которая растроганно гладила ее по мягким золотисто-каштановым волосам: – Не нужно, милая. Как бы то ни было, ты избавишься от напоминаний и от этих недалеких людей, возможно, там тебе и вправду будет… Лучше, – последнее слово далось девушке с явным усилием, но она тряхнула головой, отгоняя от себя все эгоистичные мысли: – Мы продолжим общаться, пусть и не лично, – губы Александры на мгновение дрогнули в натянутой улыбке, но вскоре она справилась собой и покрепче обняла доверчиво прижавшуюся к ней Варю. – Будь сильной, милая… Никому не давай себя в обиду. Обещаю, я скоро приеду – вместе с твоими друзьями. Александр рассмотрел предложение старательного Степана, кивнув ему с одобрительной улыбкой, однако все же отправил его пока погулять по деревне посмотреть, не активизировались ли местные любители выпить. Францу нужно было подумать в тишине, и когда наконец дверь за Карасем закрылась, слегка прикусил губу и подошел к рабочему столу в большой задумчивости. Итак, Быков жил здесь до своей активной преступной деятельности в Москве, и жил он как раз в том доме, который стоял на месте особняка Алекс… Мысль заработала мгновенно, еще только доходя до своего конца, а пальцы уже набирали знакомый номер на телефоне. – Андрей, привет, разговор есть, – сказал в трубку Александр, услышав на том конце пробивающийся сквозь музыку шум мотора. – Только сначала прижмись к обочине и серьезно выслушай меня. – Да говори уже, – голос друга был бодрым и веселым, однако музыка стала тише. – Ты звонишь, чтобы пригласить меня на свадьбу? – Да, это безусловно, но сейчас я про наше дело. Про Быкова, – Александр открыл компьютер и нашел нужные файлы. – Не слышу, чтобы ты остановился: важные разговоры за рулем – плохая идея. Усмехнувшись ворчанию друга, Александр дождался, когда Андрей все же заглушит мотор и потом продолжил: – Помнишь, ты занимался сносом старого дома перед постройкой? Дома, в котором теперь живет Александра Федоровна? – Ну разумеется, – в голосе Волкова послышался интерес, и веселость уступила место серьезности. – Хочешь знать, не нашли ли мы чего? Я так и знал, что ты об этом спросишь. В общем, рабочие среди строительного мусора нашли старую шкатулку. Открыть ее не получилось – ларчик был с секретом, ее даже хотели сначала выкинуть, но я забрал и отвез в сейф на работу, на всякий случай. – И ты молчал, – в голосе Александра была укоризна. – Значит, бросай все дела и езжай сюда немедленно вместе со шкатулкой. Мы должны успеть прежде, чем один наш знакомый начнет заметать следы. Ты меня понял? И поменьше разговоров. Андрей немного нахмурился, но заверил, что все в порядке, сбросил звонок, на всякий случай отключив телефон от мобильной сети, и направился в офис компании за шкатулкой, думая, не разыгралась ли у его друга с этим расследованием, случайно, паранойя. Александр не любил читать детективы, считая их слишком надуманными, без капли правды, но привычка не говорить о важном в телефонном разговоре у него была давно, сформировавшись как раз после печальных обстоятельств его увольнения и отъезда из Москвы. Положив телефон, он еще раз открыл материалы дела, чувствуя все большую убежденность, что он на правильном пути, и снова вспомнил об Алекс и ее ободряющей его улыбке, уже мысленно ожидая вечера и возвращения к ней. Александра чувствовала себя потерянной после столь скорого отъезда. Даже не отъезда, а скорее бегства – и это задевало девушку. Она помнила, сколько трудностей они перенесли вместе, что именно доктор первым пришел ей на помощь, что с первых дней они стали друзьями, а вот теперь Артур Робертович вдруг посчитал, что она, Алекс, желает зла его дочери и намеренно ее позорит, хотя единственной целью было защитить Варю… Слишком умную, слишком развитую, слишком много пережившую. Опускаться до объяснений Александра не стала, тем более, что любезный доктор изволил не начать конструктивный разговор, а банально наорать; что ж, еще никогда подобный подход не давал конструктивного результата. «Агрессия порождает агрессию», – с грустью вспомнила Алекс, но не думала, что смогла бы поступить иначе. Так всегда получалось, что на крик у нее либо слезный рефлекс, за который девушка себя ненавидит, либо ответная агрессия. Осознание мотивов собеседника, иными словами, то, что называется эмпатией, приходило много позже. Но так было не только с ней: Александра часто сталкивалась с соседями, коллегами, даже просто прохожими, видела, как они спускают весь свой гнев на детей, которые не могут им ответить, ли на других посторонних людей, которые почти всегда отвечали, и это все вырастало в целую склоку… Так и сидела девушка на своей кухне, машинально грея руки о чашку с уже остывшим какао, которым хотела успокоиться, и не услышала, как в прихожей тихо повернулся ключ, и уже вскоре Александр, тихо позвав Алекс, по тихому вздоху определил, где она, и направился на кухню. Александр был в приподнятом настроении и от удачной догадки, от продвижения расследования, и главное – от того, что теперь после работы ему было, куда спешить и о ком думать. Он заскочил в центральный сельский магазин, где продавалось всего понемножку, выбрал самый милый букет из белых роз и лиловых ирисов, коробку конфет с нежным вкусом, и поспешил к дому Алекс, отбрасывая из головы все мысли о работе и наконец давая волю только нежным мечтам. Но, войдя в комнату и услышав тихий звук чашки и легкий вздох, он почувствовал – что-то произошло, и поспешил в кухню. Александра сидела все в той же позе, глядя в чашку на причудливый рисунок из какао и молока. Белые и коричневые линии переплетались, извивались, создавая что-то непонятно-абстрактное, и девушка лишь едва заметно кивнула на приветствие Франца, скользнув взглядом по букету и конфетам и улыбнувшись едва заметно и печально. – Неудачный день? – тихо спросил Александр, поставив чайник и сев напротив Алекс. Его рука коснулась ее пальчиков – они были холодные, как и остывшая чашка, и он накрыл их своей ладонью. Александра посмотрела в глубокие зеленые глаза Франца – взгляд мужчины был внимательным, простым и таким успокаивающим, что девушка почувствовала: он все понимает. Она повернула ручку, и ее пальчики переплелись с пальцами Александра в одно крепкое объединяющее рукопожатие. – Доктор Миллер уехал, вместе с дочкой, – после некоторого молчания все же сказала девушка, и брови Александра слегка нахмурились. – Теперь больница осталась без доктора… На плите закипел чайник, и Алекс встала, опередив Александра и отвернувшись к чашкам, которые слегка звякнули о столешницу. Послышался звук льющегося чая, а потом Алекс вдруг почувствовала мягкие, надежные объятия и замерла на целое бесконечное мгновение, прикрыв глаза и даже слегка расслабившись. Это длилось лишь минуту, а потом девушка мягко высвободилась, выплеснула остывший какао в раковину и поставила обе чашки с чаем на стол. Александр не торопил Алекс рассказать, что случилось, просто аккуратно насыпал сахар в чай и открыл конфеты, хотя внутри него все закипало от гнева. Не трудно было догадаться, что взъерошенный утром доктор сумел поссориться с Александрой, и сейчас душа Франца имела огромное желание найти его и потребовать объяснений, причем в самой жесткой форме. На какое-то время на кухне воцарилось молчание: Алекс слишком глубоко ушла в себя, переживая отъезд Вари, ставшей для нее практически младшей сестрой, а Франц очень хорошо понимал состояние девушки, поэтому не стал докучать ей своими вопросами, очень хорошо зная, что иногда лучше просто побыть рядом, не навязывая своего внимания. Неожиданно эту атмосферу разрядила вибрация телефона, оповещающего, что в одной из соцсетей девушке пришло сообщение. Вопросительно нахмурившись, Алекс провела пальцем по экрану и тут же счастливо улыбнулась: – Варя пишет… Доктор не стал переезжать в большой город, а остановился в райцентре, – поделилась новостью Александра, поднимая на него взгляд: – Завтра она идет в новую школу, признается, что ей страшно. Глупый доктор, – выдохнув, покачала головой девушка, бессильно опустив голову на сложенные руки: – Он даже представить не может, как тяжело Варваре. – Тяжело? – слегка озадаченно переспросил Александр, и Алекс утвердительно качнула головой: – Да, господин Франц. Дети крайне восприимчивы – это взрослые привыкли считать их чем-то средним между домашним питомцем и домашней обстановкой. Из того, что я узнала, нетрудно заключить, что мать Вари свою дочь не любила… И девочка это прекрасно видела и чувствовала. Любезный доктор был слишком занят работой и слепо верил, что вот в один день что-то кардинально изменится, его жену озарит и она станет такой же любящей матерью, как и все… Вера – это прекрасно, и без веры врачу никак нельзя, поэтому, наверное, нельзя осуждать Артура Робертовича за это… К сожалению, иногда одной веры мало. Подумайте, что видела Варя от своей мамы? Презрение, ненависть, пинки и равнодушие… В семье не было согласия, ночи проходили в громких выяснениях, Лукина то уходила, то возвращалась. А после арест этой… Анны, – бессильно покачала головой Александра, и Франц чувствовал, как в нем просыпается совершенно иной взгляд на то, что он без конца видел в своей работе: – Вы думаете, Варя ничего этого не помнит? Ничего не осознает?.. Поверьте, ей было ничуть не лучше, чем самому доктору. И вот, в конце концов, ее мать просто исчезла, нанеся еще один удар психике, которой девочка пока, в силу возраста, еще не до конца осознает. Переезд – это совсем не плохо, – неожиданно опустила глаза Александра, задумчиво постукивая пальцем по своей чашке: – Но надо было сделать это раньше. Теперь, когда Варя обрела здесь друзей, отъезд станет еще одной потерей в ее жизни. – Надо это исправить, – неожиданно, но решительно сказал Александр, и Алекс подняла на него такой взгляд, словно именно этих слов она от него и ждала. Во время рассказа Алекс в голове Франца роились разные мысли, а теперь и наступило осознание того, что сухие слова протоколов уголовных преступлений открывали не только картину незаконного деяния, как говорили в суде. Словно брошенный в воду камень, это убийство вызвало круги и волны, и одна из них уносила в открытое море разочарования в жизни маленькую девочку, которую и сам Александр полюбил почти как дочку. Он снова коснулся руки Алекс и уверенно сжал ее пальчики, а в зеленых глазах решительно отразился план: – Завтра заканчивается первая учебная неделя, – сказал он, глядя в голубые глаза девушки и чувствуя, что она уже догадывается, о чем он собирается говорить. – Уверен, с родителями друзей Вари проблем не будет, и они отпустят детей под мою ответственность. И завтра мы все вместе отправимся в город, сюрпризом для нашей дорогой девочки. Алекс смотрела на Александра, в его зеленые глаза, на спокойную решительную фигуру, отмечая, как тепло, породному он говорит о дочке доктора. Девушка снова увидела в этом порой растрепанном, немного может быть неуклюжем и резковатом человеке сильного и заботливого мужчину, который мог принять близко к сердцу чужие проблемы и беды. Она чуть улыбнулась, вспомнив, как сейчас тепло и бережно он обнял ее, и в ответ на его предложение кивнула. – Тогда вашей задачей будет найти нам средство передвижения, – уже с теплой иронией в голосе сказала она, и, когда Александр кивнул и поднялся помыть чашки, окликнула его: – Александр Константинович… Спасибо. Франц, обернувшись, улыбнулся и снова встретился взглядом с голубыми глазами: – Мы не позволим Варе думать, что друзья забыли про нее. Ведь это не так, верно? В конце концов, взрослые для этого и созданы, – мужчина переставил стул ближе и ласково поцеловал ручку Алекс: – Менять обстоятельства ради счастья детей. Глава 14 Александр сдержал слово и смог достать машину: Степан, готовый сделать что угодно, уже утром протянул ему ключи, и вот, родители предупреждены, Злата и Кирилл, сияя, держатся поближе к Алекс, и вскоре все уже весело едут по направлению к маленькому городку. Улыбнувшись пришедшему сообщению, девушка подсказала Александру, куда следует проехать, и вот они уже припарковались около небольшого, но уютного парка. – От нас не отходить, – строго напомнила Александра условие, на котором они взяли детей: – Понятно? Дети кивнули и, сдерживая нетерпение, направились к фонтану – но все равно появление Вари оказалось неожиданным. Девочка обняла друзей, а потом Алекс, глядя в ее глаза так, словно не могла поверить, что они приехали именно к ней. – Ну как ты, милая? – ласково спросила девушка, успокаивающе проводя рукой по золотисто-каштановым волосам. Пронзительный синий взгляд был так красноречив, что девушка не стала настаивать на ответе прямо сейчас и, выпрямившись, позвала ребят выбрать аттракционы и отправила их к кассе вместе с Александром. – Отец продолжает злиться, но как будто он… Жалеет, – тихо произнесла девочка, когда они расположились на скамейке в тени каштанов: – А злится на меня. Потому что, несмотря на его неудовольствие, я продолжаю говорить о тебе. Алекс встретила слова Вари грустной улыбкой: – Я слишком уязвила его, милая. Ну что ж… Как твоя новая школа? – Лучше, чем было, – коротко ответила Варвара. – Учителя строгие, ребята не дерутся, но и не общаются. Есть несколько девочек, похожих на Машу, но в большинстве все… Безразличные. Но меня это устраивает, – подвела итог Варя и как будто бы натянуто улыбнулась: – Я говорю, и, кажется, словно не рада вашему приезду… – Ты устала, – серьезно кивнула Алекс, ободряюще пожав руку девочки, и она опустила голову, готовая, кажется, вот-вот расплакаться: