– Папа стал такой же безразличный, как мои одноклассники… Если он дома, то ему, кажется, и дела нет до меня. – Дай ему время, – попросила Александра, всей душой желая, чтобы доктор Миллер действительно взял себя в руки и забыл ту неприятную историю, и уж тем более не проецировал это на дочь: – Этот внезапный переезд стал испытанием для вас обоих. Все наладится, вот увидишь! Алекс улыбнулась, легонько коснувшись носика Вари, чем вызвала ее ответную улыбку, и в следующую минуту к ним как раз подошли двое ребят в сопровождении Франца, с пестрыми билетами в руках. Дети радостно убежали на карусели, попробовав, кажется, все возможные аттракционы. Злата немного боялась особенно быстрых и высоких каруселей, но Кирилл и Варя крепко держали ее за руку то на взмывающей в небо лодочке, то на вальсирующих ракушках. А на самые высокие и крутые горки вместе с детками пошли Алекс и Александр, и девушка лукаво поглядывала на Франца, проверяя, боится ли этот смелый и догадливый полицейский экстремальные аттракционы. Александр не боялся кататься, но на некоторых виражах дух захватывало и у него, ведь так не веселился он с детства. Накатавшись и насмеявшись, они все вместе покормили уточек в городском пруду и насладились разноцветным мороженым. Детки все вместе спустились к воде, а Алекс и Александр устроились на скамейке неподалеку, почти такие же усталые, как ребята, и столь же счастливые. – Последний раз я катался на каруселях еще в школе, – улыбнулся Александр, когда девушка откинула с плеч волосы и взяла мороженое с освежающим фруктовым вкусом. – Приятно вспомнить беззаботные дни… Алекс наклонила голову и кивнула, прочитав в зеленых глазах радость от ощущения большой и дружной семьи – такую же, как у нее самой. – Образ грозного господина начальника полиции окончательно развеян, – улыбка на лице девушки стала еще более ироничной, и Алекс шутливо коснулась его руки, а потом перевела взгляд на оживленно беседующих детей. Варя смеялась от души над каким-то рассказом Кирилла с непосредственной детской радостью, и наступавший вечер казался особенно красивым. Только когда совсем стемнело, Кирилл и Злата попрощались с Варей, и все проводили ее до самого дома. Алекс крепко обняла девочку, наказав ей не грустить и обо всем писать, и поцеловала ее в щеку, погладив мягкие волосы. Обняли подругу и Кирилл со Златой, пообещав в следующий раз привезти сладких яблок, а Александр – подарок от Степана, который в свободное от работы время продолжал столярничать. Дорога домой прошла быстро – Франц умело и крепко вел машину по почти пустой трассе, и только на самом въезде в деревню их обогнал черный джип Андрея Ивановича. Детей доставили по домам в полной сохранности, а затем машина остановилась у ворот Алекс, и девушка с многообещающим поцелуем пожелала Александру Константиновичу хорошо сегодня отдохнуть и заняться утром делами, чтобы к вечеру быть совершенно свободным. Он в ответ нежно поцеловал ее ручку, не желая отпускать ни Алекс, ни этот прекрасный день, но девушка, немного поиграв с его светлой, непокорно выбивающейся прядкой, слегка щелкнула его по носу и улыбнулась: – Я буду ждать вас завтра на ужин, – пообещала она. – С хорошими новостями. Через полчаса, окрыленный прошедшей прогулкой, приглашением Алекс и ощущением настоящей жизни, Александр вошел к себе в дом и едва не столкнулся с Андреем. Тот сидел на кухне за столом с чашкой дымящегося чая, а перед ним стояла простая деревянная шкатулка с репродукцией какой-то известной картины на крышке. – Надеюсь, этот ларчик ответит на все твои вопросы, – хмыкнул Андрей, отпивая глоток чая. – Доставил в целости и сохранности. – А что там? – быстро спросил Александр, садясь к столу и беря в руки шкатулку. – Не знаю, – признался Андрей, потянувшись за конфетой. – Мне открыть ее не удалось. Александр усмехнулся и направился за инструментами, и вскоре замок шкатулки дрогнул и отлетел в сторону, а сам Франц, предварительно надев перчатки, открыл ее и взял в руки старинное кольцо: золото почернело, да и камень, старинный опал, померк, но надпись, сделанная на оборотной стороне, была вполне читаема. На дне еще валялась выцветшая открытка. – Что там? – не удержался от любопытства Андрей, и Александр, помедлив, ответил: – На кольце – инициалы Маргариты. Ну а здесь написано «Поздравляю мою дорогую сестренку, желаю ей оставаться такой же благоразумной». Отлично, – процедил Франц, вернув открытку на место и чувствуя, как медленно все встает на свои места: – Маргарита была его сводной сестрой, они выросли вместе и, конечно, обоих не устраивала беспросветная жизнь в деревне. Сергей первым отправился в Москву, полагаю, связался с не лучшей компанией, а чуть погодя приехала и Маргарита… Думаю, он не сразу ей все рассказал, – зеленый взгляд мужчины стал необычайно пронзительным, когда встретился с карими, слегка растерянными глазами друга: – Но в итоге все должно было выплыть наружу. Думаю, это произошло, когда его арестовали и после посадили… Миллер упоминал, что Маргарита была подругой Анны Лукиной! Вот, все сходится, – от избытка чувств Александр принялся нервно расхаживать по комнате: – Анна была ее самой близкой подругой! Уверен, у Маргариты вызывала опасение близость Лукиной и Быкова. Как бы то ни было, Анну он убил – а Маргарита могла стать ненужной свидетельницей. Но почему Крейде так необходимо это скрывать? – резко остановившись, спросил Франц, и вновь подошел к шкатулке: – Олег ничего не делает просто так. Уверен, он неспроста покрывает этого Быкова! Нужно добыть доказательства, пока не стало слишком поздно. Только… – мужчина на миг замер, словно споткнулся о невидимое препятствие и нахмурился: – Почему я не понял всего этого раньше? Ведь пропавшей девушкой числится Маргарита Иванцова… Ну конечно! Она могла наверняка сменила фамилию после какого-нибудь неудачного замужества! Вот теперь все окончательно встало на свои места. Нам надо спешить. – Поехали, – серьезно кивнул Андрей, поднимаясь, и уже следующим утром двое мужчин были в лаборатории, где Павел смог разрешить догадку Александра: отпечатки на кольце принадлежали Маргарите и Сергею. По загоревшемуся взгляду Александра Павел понял, что результаты оказались более чем желанные. Франц кивнул, спрятал листок с данными экспертизы во внутренний карман и быстро попрощался, набирая нужный номер телефона. Он знал, что Сергей Быков пока еще находится в следственном изоляторе, и более того, ему выделили отдельную камеру. Загадав, чтобы сегодня на дежурстве был самый сговорчивый охранник, Александр поспешил туда и без какого-либо препятствия прошел в нужную камеру. С момента задержания Быкова в деревне прошло чуть больше недели, но Франц даже на мгновение замер на пороге, глядя на изменившегося Сергея. Лязгнул ключ в замке, скрипнула тяжелая дверь, а заключенный лишь едва пошевелился, подняв голову только тогда, когда Александр вошел в камеру. Быстрый и внимательный взгляд Франца отметил, что у Быкова немного тряслись руки, а сам он невольно подался в сторону, когда к нему вошел посетитель. В голове Александра промелькнула мысль, что к нему уже применялись разные медицинские методы, а может быть и не только – на руках и лице были красные и черные следы. – Сергей Быков, – окликнул он заключенного. – Сергей! Мужчина медленно поднял голову и посмотрел почти ничего не выражающим взглядом на Франца, слегка замотав головой: – Нет, нет, нет… – пробормотал он. – Зачем она пришла, дура… зачем… не надо было, не надо! – Сергей, я должен тебя спросить, ты меня слышишь? – Александр повысил голос, и Быков снова перевел на него свой взгляд, темный, с искрами безумия, но еще кое-что осознающий. – У тебя была сестра, Маргарита. Она умерла. Ты знаешь, как? Ты помнишь, как она умерла? При имени Маргариты Быков дернулся, резким движением отсел на край койки и даже поднял руки, забормотав: – Нет, не бейте, не бейте! Я любил Риту, любил… Она моя хорошая, дурочка… Зачем пришла… не надо было… на кровь смотреть не надо было, глупая… В город побежала, побежала… Сестренка моя… – Она пришла к тебе и увидела кровь? – продолжал спрашивать Александр, чувствуя, что в этом бормотании и есть правда. Забытый телефон в кармане исправно писал показания, и, хоть признание полусумасшедшего нельзя представить в суде, Франц уже понял, что его догадка оказалась правдой. – Я не хотел! – закричал Быков так, что заключенные в соседних камерах застучали. – Она увидела… все увидела и побежала рассказать… А я догнал, на нашей полянке… у трех березок… я хотел ее остановить… дурочка, вырываться стала… Я не хотел, не хотел, не хотел! Быков затрясся в рыданиях, и Александр отступил от него на шаг, осознавая услышанное. Три березы он знал: в перелеске, через который из деревни шла тропинка на междугороднее шоссе, действительно была небольшая полянка, на которой особняком стояли три березы, почти как одна. Кивнув подошедшему врачу с успокоительным и охраннику, Франц быстро вышел из камеры и поспешил обратно в Михайловку. Когда Александр вышел за ворота следственного изолятора, охранник, молодой лейтенант, с подозрением смотрящий на Франца и его допрос, поднял трубку старого телефона и, дождавшись соединения, сказал: – Капитан Крейде? Следователь из Михайловки допрашивал Быкова… да, только что. Александр вышел из серого мрачного здания с тяжелым чувством. Несмотря на то, что и раньше у него были тяжелые допросы, жуткие преступления и вещи, от которых голова шла кругом, сейчас все было совершенно по-другому. Казалось бы, все получилось, и Франц должен быть доволен тем, что поездка в Москву не была напрасной, но что-то его тяготило, а что – он пока четко не представлял, и от этого становилось еще тяжелее. Простившись с Андреем, который хотел подвезти его, Александр вызвал такси, вышел у въезда в деревню и неспешным шагом направился в Михайловку, застав Карася как раз в отделении. – Пошли, – коротко скомандовал мужчина. – И лопату захвати. Степан, за годы совместной службы привыкший ко всякого рода приказам, подчинился, не задавая лишних вопросов, и направился вслед за молчавшим Францем в лес. Карась уже вот-вот был готов не выдержать, поинтересовавшись, куда они все-таки идут почти ночью, как Александр Константинович сам резко остановился напротив трех растущих рядом друг с другом берез и, наклонившись, стал пристально изучать растущую под ногами траву. – Попробуй здесь, – вновь коротко приказал Франц, и Степан, теряясь в догадках, все же приступил к делу, взявшись за лопату. Примерно полчаса спустя, когда Александр испытал беспокойство, что сегодня, возможно, его теория не получит доказательств, Степан тихо окликнул своего начальника, и наклонившийся над ямой Франц почувствовал легкое головокружение. – Маргарита… – медленно произнес мужчина, выдохнув, заставил себя все же сделать несколько снимков в качестве доказательства, а после кивнул подчиненному: – Сделай все, что полагается. Возвращайся в отделение и сообщи нашим… Только тем, кому доверяешь, – сразу предупредил его Франц и, убедившись, что в глазах Карася сверкнуло понимание сказанных им слов, Александр отпустил его, а сам направился к себе домой. К Александре ему в таком состоянии лучше не ходить, да и глубокая ночь на дворе… Сейчас он слишком потрясен и вымотан, лучше им будет встретиться завтра, когда все немного поуляжется в голове и Франц будет способен рассказать все, сгладив углы и избегая некоторых деталей. По дороге домой волнение от найденной погибшей девушки и практически раскрытого преступления у Александра немного улеглось, и мозг снова заработал как часы. Вот, кажется, и всё: собранные им документы изобличали Быкова, проливали свет на оба давних преступления, но пока еще не давали однозначного ответа, почему к этому делу имел такой интерес капитан Крейде. Александр достал из личного сейфа папку, сфотографировал в ней все документы и быстро отправил электронное письмо Павлу. Внутри себя Франц был абсолютно уверен, что Крейде работал с шайкой наркоторговцев, к которой принадлежал и Быков. Не хватало только пары красноречивых документов. Посмотрев еще раз на папку, Франц отнес ее на почту, туда, где стоял сейф для особых документов. Степан, да и друзья смеялись над этой идеей Александра Константиновича, но он все же настоял на своем, поставив сейф там, куда мало кто пойдет искать. Выйдя с почты на полутемную улицу, он как будто бы заметил какое-то движение, но решил оставить деревенские разборки на утро, быстро дошел до дома и, ужасно уставший после столь насыщенного дня, лег в кровать и почти сразу же заснул. Ему снился какой-то очень красочный сон, где не было ни убийств, ни вообще преступлений, только улыбка Александры и радостный смех ее и детей. Была в этом сне и Варя, она поздравляла Алекс, а потом зазвучал красивый вальс, и девушка согласилась потанцевать с Александром. Они кружились под невероятно красивую мелодию, а потом раздался оглушительный фейерверк, с искрами и дымом… Францу понадобилось лишь несколько секунд, чтобы проснуться и понять, что искры и дым – это вовсе не сон. Оглушительный хлопок как от выстрела говорил лишь об одном – на крыше лопнул шифер, и через несколько секунд огромный столб огня взметнулся в небо со стороны сеней и кухни, а затем – с другого угла, отрезая почти все пути выхода. Александр вскочил с кровати, со скоростью военного натянув брюки и рубашку, схватил сумку с документами и резким движением высадил раму. Посыпались осколки стекла, задевшие его плечо, ворвавшийся воздух вызвал новые всполохи огня, уже лизавшего дверь в его комнату. Александр чертыхнулся витиеватым выражением и перевалился через окно, спрыгнув в палисадник и едва успев увернуться от рухнувшей с крыши балки. Откатившись на несколько метров, Александр провел рукой по лицу и добавил еще пару выражений. Дом горел, словно тонкая лучина, целиком охваченный огнем. Пламя пожара освещало улицу почти как в летний день. Проснувшиеся соседи откуда-то притащили бочки с водой и стали заливать горящие бревна и забор, где-то залаяли собаки, кто-то заорал: «Полиция горит!», и вскоре на пожар сбежалась почти вся деревня: кто заливать огонь, а кто просто поглазеть в ожидании пожарных, которые прибыли, когда тушить уже было нечего… Боль в плече заставила Александра немного вернуться в реальность. Вид огня всегда завораживал, а зрелище горящего дома – его дома – и вовсе казалось каким-то невозможным и нереальным. Глаза выхватывали обрывочные детали, а вот общая картинка никак не желала складываться. Вот пожарный в каске с огромным шлангом – как он там правильно называется? – пытается залить уже обвалившуюся крышу, вот соседка причитает, что пострадала ее яблоня – да, жалко дерево. А другой сосед радуется, что его собака смогла выбежать из будки за секунду до того, как на нее упало горящее бревно… Разум Александра отказывался осознавать, что теперь вместо комнаты с постелью и кухней с чаем у него осталось пепелище, хотя часть ума весьма быстро сообразила, что так скоро сам по себе загореться дом не мог: либо закоротило проводку, либо… поджог. – Александр Константинович, вы не пострадали? – донесся словно издалека смутно знакомый голос, и в голове Франца будто что-то щелкнуло – такое же чувство бывает во сне, когда сквозь туман мозг вдруг лихорадочно выхватывает обрывки событий из реальности. Зеленые глаза смотрели пугающе отрешенно, и Александра, опустившись перед молчавшим мужчиной, заметила кровь на рубашке и побледнела еще сильнее. К счастью, девушка была не из тех, кто при виде крови падает в обморок или начинает причитать – нет, Алекс не привлекла к ним лишнего внимания, за что Франц был ей крайне благодарен. Девушка оторвала край уже и без того испорченной рубашки и перевязала рану, чтобы остановить кровь, и в этот момент рядом с ними оказалась долговязая фигура Карася. Тот тоже мгновенно оценил обстановку, огляделся на толпу и, поднырнув, обхватил Александра за талию, поднимая его. Не успел Франц разжать побелевших губ, как девушка уже сказала Степану, что им нужно поскорее добраться до ее дома. Карась кивнул, и вдвоем они быстро пошли по тропинке мимо соседних домов, самой кратчайшей дорогой дойдя до дома на окраине. На них почти даже не обратили внимание: жители деревни вдруг обнаружили, что отключили от электричества целую линию, и кто-то даже начал высказывать возмущение пожарным. Но по большей части народ уже расходился: огонь потух, становилось совсем прохладно, и смотреть было уже не на что. Глава 15 Александр точно понимал, что они куда-то идут, и не позволил себе совсем повиснуть на Алекс и Степане, вполне самостоятельно двигаясь. Правда, выходило это совсем механически, да и боль в плече становилась все сильнее. Наконец, Алекс открыла дверь, Карась помог Александру войти в дом и устроиться в кресле, а сам побежал в больницу за дежурным врачом. – Так, кажется, рана небольшая, – сказала девушка, протерев плечо Франца вокруг перевязки сначала водой, а потом спиртом. – Сейчас Степан приведет врача. Она уверенно посмотрела в зеленые глаза, и Александр поймал ее ручку, сжав ее своей ладонью. – Спасибо… – проговорил он севшим голосом, и вдруг понял, что едва заметно дрожит, хотя в комнате было очень тепло. Александра и сама чувствовала, как ее бьет озноб, а руки слушаются с трудом. Не желая, чтобы Александр переживал еще и за ее состояние, она успокаивающе коснулась его – рука мужчины была расцарапана и в копоти, рука Алекс же была холодна, как лед. – Боюсь, вас ранило осколком, – едва слышно проговорила Алекс и, откашлявшись, продолжила уже увереннее, словно звук собственного голоса мог заглушить ужас от такой катастрофы: – Дождемся прихода врача… Франц устало выдохнул и нежно коснулся ручки девушки, замолчавшей, когда зеленый взгляд встретил ее глаза с глубокой сосредоточенностью: – Вы ведь не хуже меня знаете, что это было не замыкание. Мой дом подожгли нарочно, зная, что я внутри. Он решил так исправить свою ошибку, – отчетливо проговорил Франц, ощущая небывалую ясность мысли: – И я клянусь, он дорого заплатит за этот день. Алекс ничего не сказала, но, кажется, побледнела еще больше. К счастью, от повисшей между ними неловкой тишины избавил появившийся врач, который велел Александре выйти, а сам немедленно принялся за дело. Девушка была не в силах спорить и подчинилась, выходя на веранду и вдыхая ночной воздух, в котором теперь ощущался стойкий запах гари. Степан был чуть поодаль, и на его лице читалось беспокойство. Карась помолчал, видя, что Алекс слишком взволнована пожаром и давая ей немного успокоиться, но после паузы все же сказал: – Пожарные нашли две канистры с бензином. Счастье, что Александру Константиновичу удалось выбраться. Мы ведь только-только все выяснили… Александра кивнула верному Степану, но обсуждать расследование сейчас у девушки не было ни сил, ни желания. Вскоре из дома вышел фельдшер, который на вопросительные взгляды Алекс и Карася сказал: – У него шок, нужны успокоительные, на пару дней, – он протянул Алекс коробочку с лекарством. – И ему надо отдохнуть. Рана не глубокая, скоро заживет. И сами постарайтесь поспать до рассвета, – добавил он, видя бледность Александры и утомленный вид Степана. Алекс тихо усмехнулась вслед фельдшеру: нормально поспать сейчас точно не получится. Но никаких новостей и дел все равно не могло быть до утра, поэтому она, попрощавшись с Карасем, прошла в комнату, где на диване устало задремал Александр. Девушка мягко поправила подушку и укрыла его теплым пледом, отметив, что морщинка на лбу Франца даже во сне до конца не разгладилась. Алекс и сама была не в силах поверить, что все дошло до такого, но усталость и потрясения взяли верх и над ней. Девушка задремала в кресле, желая остаться рядом на случай, если Александр проснется: но остаток ночи прошел спокойно, и лишь под утро чуткий слух девушки уловил движение рядом. Франц, выпрямившись, с недовольством осматривал бинт и поморщился, когда при попытке встать организм отозвался резкой болью. – Пожалуйста, не сводите результат доктора насмарку, – тихо проговорила Алекс, тоже поднимаясь и садясь на краешек дивана, участливо глядя на Александра: – Вы нас вчера очень напугали. – Этот негодяй мне за все ответит, – процедил Франц, готовый прямо сейчас рваться в Москву, и только усталый голубой взгляд его удерживал от опрометчивого решения: – Значит, ему донесли, что я встречался с Быковым… Вот он и испугался. И правильно, потому что теперь я не оставлю его в покое.