Элисса усмехнулась и едва заметно покачала головой. - А если не будет фетвы? -Если не будет фетвы, берберы Северной Африки поддержат независимость Кабилии,- ответил на вопрос Эли Белькасем. -Даже если так, мой ребенок,- накрыла руку, до конца своих дней будет встречать в свою спину смешки и сомнения… В исламе твердо прописано- женщина не имеет право возлежать с мужчиной в течение трех месяцев после развода. Чтобы исключить вероятность того, что она беременна от предыдущего мужа… -Все это рудименты, Элисса,- махнул рукой Агилас,- это было актуально в средние века, когда не было ни узи, ни современных видов анализа. Теперь никому не нужно ждать трех месяцев, чтобы понять о беременности по выпирающему животу. -Есть традиция… -К черту традиции!- нетерпеливо закричал он. - Элисса,- строго добавил отец,- у нас нет роскоши выбирать из множества вариантов. Ты беременна сейчас. Это данность. Риски, на которые мы идем, известны и неизбежны… Элисса перевела взгляд на Тарика, все это время сидевшего в углу безучастно. Его лицо было бледным и потерянным. -Да, в сложившейся ситуации другого выхода нет,- твердо произнесла она,- вот только… Вот только сложившаяся ситуация- это лишь отражение в зеркале того, что есть на самом деле, папа… Отражение того, что произошло много лет назад… - Элисса,- подскочил со своего места Агилас,- ты… -Я знаю, Агилас… Я всё знаю…- ее взгляд был сейчас спокойным и беспристрастным. Как у Немезиды. Как у самого воплощения правды и справедливости. Глава 30 Глава 30 -Что за конспирология, Эли?- мрачно перевел взгляд на дочь Фахд,- при чем здесь прошлое и твои брачные игры? Девушка печально улыбнулась. - Какими жестокими бывают наши мужчины, да, мама?- обернулась на Амаль,- так нетерпимы к чужим несовершенствам… Они непреклонны, как камень. Брутальны, стойки… И в то же время, так рьяно борются за то, что нужно им, сметая на пути всё… Если это власть, статус, деньги и… даже любовь… Да, любовь тоже… Любовь в исполнении всесильных мужчин Востока может быть очень болезненной. Кому как ни женщинам нашей семьи это знать… Это такое проклятие, если хотите… Восточные мужчины во власти всегда борются за свою любовь… Иногда эта борьба бывает очень болезненной именно для тех, кого они любят… Правда, об этом предпочитают умалчивать. Ведь мы создаем образ идеальной сказки. В этих сказках по умолчанию прекрасный принц обретает свою Золушку, Белоснежку или Жасмин… Так было с моей бабушкой и дедом в Сирии, так было с другими моими бабушкой и дедушкой по линии Макдиси, с вами, папа и мама, с дядей Нуром и его женой, с их дочерью Иштар и тобой, Белькасем… Знаете. Что объединяет все эти истории? Что спасает их от тьмы вопреки тому, сколько грязи, ужаса, страха и боли они с собой несли. Да, несли, не стоит отпираться и качать головой… Я уже не маленькая девочка Эли. Я сама сейчас в эпицентре своей сказки, и она далеко не безоблачна и прекрасна… Все наши истории по природе драматичны. Но они прекрасны тем, что любовь в них взаимна. Да, вот в чем секрет нашего вымученного, непростого, рваного, болезненного, но счастья. Все мы любим вопреки, как любила говорить моя бабушка Влада. Все мы любим, закрывая глаза на недостатки наших партнеров. Для нас они- солнце. И пусть мы знаем, что солнце- это не только жизнь, но и смерть. Мы отчаянно тянемся к нему и будем его защищать. Но ведь никто из нас никогда не задумывался о том, что каждая из наших сказок могла бы закончиться совершенно иначе, если бы эти самые «осчастливленные избранницы принцев» их не любили… А ведь и правда… Мама могла не полюбить папу. Бабушка Влада- не захотеть возвращаться к своему далеко не идеальному избраннику. Все. Каждый из нас мог бы прожить свою историю в самой жуткой, самой извращенной ее форме… И что тогда? Сказка в стиле братьев Гримм для взрослых? -Эли, к чему эта тирада,- прервала её мама, едва скрывая волнение в голосе,- зачем ворошить прошлое. Ты просто переливаешь из пустого в порожнее… Тебе грех жаловаться… - Грех… Красивое слово. Странное, влекущее, неоднозначное, да? –поймала ее на слове Элисса, по продолжала свою линию непреклонно,-Сегодня я тоже хочу рассказать вам сказку, раз уж мы здесь все собрались. Эта сказка тоже будет про наш любимый Восток- лукавый и жестокий, но прекрасный, как в знаменитом детском мультике с совсем не детскими словами… Жила-была одна красавица. Яркая, молодая, юная и… по уши влюбленная. Её влюбленность ее окрыляла. Все мы, здесь присутствовавшие, чувствовали это… Когда море по колено, когда мир вмиг наполняется светом или наоборот погружается в темноту от одного только слова или взгляда любимого… Но ее любовь была секретной, потому, что запретной. Она не имела права показывать ее или выражать, как это, например, делал мой папа, ожидавший громкой свадьбы с моей матерью. Дело в том, что избранником красавицы был не принц и не волшебник. И даже не джинн из лампы… Им был обычный парень. Веселый, сообразительный, живой- и от того так сильно влекущий её своей энергетикой. Но как это часто бывает, на пути юных красавиц встречаются не только отчаянно влюбленные, отважные юноши, но и злые колдуны… Чувство власти и вседозволенности, уничижительное отношение к окружающим, безнаказанность пьянили нашего колдуна, заставляя чувствовать себя вершителем судеб. Он возжелал красавицу. Он возжелал ее как женщину. А потому, встретив с ее стороны равнодушие и отказ, стал столь безжалостным и коварным, что не остановился ни перед чем, чтобы получить её. Это длилось не одну неделю- он преследовал свою неразделенную любовь- умолял, просил, подкупал, угрожал… А потом случилось страшное- он узнал причину её отказа. Узнал, что ее сердце занято. И тогда его ревность и ярость достигли таких пределов, что он пошел на самый низкий, самый подлый из всех возможных шагов в своей жизни… -Эли, остановись,- хрипло произнес Агилас, зная, к чему ведет свое повествование любимая, -остановись, пока не поздно… Я все решил. Не нужно сейчас играть в Эркюля Пуаро (прим.- знаменитый детектив- персонаж романов Агаты Кристи) и ворошить прошлое. От него смердит. Если ты переживаешь за Тарика, то мы все решили, пока ты отсутствовала. Он получит в управление две богатые провинции Кабилии вне зависимости от того, будет ли автономия или нет. Все будет хорошо у всех… Элисса перевела взгляд на молчаливую и отстраненную Мейзу, стоявшую в стороне. Сейчас она дрожала. Сердце девушки сжалось… Нет, не о Тарике она сейчас волновалась… -Все было решено давным-давно, Агилас. Мы оба это знаем. Я теперь это тоже знаю. Не нужно никаких сложных схем с разводами и подтасовыванием дат. Не нужно никаких революций. Не нужно никаких фетв… Элисса посмотрела на отца. Её туманный взгляд снова обрел твердость. -Дело в том, папа, что не Агилас является для меня махрам. Им является Тарик. Это за Тарика я не имела право выходить замуж. Наш брак в любом случае недействителен. Потому что Тарик- мой брат. Амаль и Фахд ошарашенно посмотрели на дочь. До предела напрягся и Белькасем, никак не ожидавший услышать такую правду. -Что ты такое говоришь?- не произнес, прошипел Фахд. Казалось, его лицо приобрело сейчас пепельный оттенок,- это ложь… Нелепость… -Эли, и правда…- вмешалась Амаль, хмурясь. -Нет, папа. Это не ложь. В семье Макдиси есть еще один мужчина. Еще один наследник. И этот наследник- Тарик. Не на провинции в Кабилии он имеет права, а на территории Эмиратов. Папа, Тарик-старший сын твоего родного брата Али. Несколькими часами ранее -Привет,- Элисса улыбнулась, идя на встречу к только что прибывшему Тарику,- даже не обнимемся? Тарик хмыкнул, оглядываясь на девушку. -Здравствуй, Эли. Не думаю, что твой мужчина это одобрит. В его словах не было укора и даже печали. Просто мрачная очевидность. -Почему? -подошла близко. Прядь волос на лбу парня выбилась и Элисса ее поправила. Тарик оторопел и немного отстранился от прыти «жены». -Наверное, потому, что Агилас будет не в восторге, что ты прикасаешься к другому… -Даже если другой- мой брат? Она произнесла это и печально улыбнулась. А он аж покачнулся на месте. -Эли, я…- голос Тарика стал хриплым, - откуда ты знаешь? Ты не должна была узнать… -Не говори ничего… Пару минут помолчи,- ей тоже сейчас тяжело было говорить. За эти часы она сотни раз прокручивала в голове- как это будет… И все равно, чувства возобладали. Голос задрожал и на глазах проступили слезы. Минута заминки между ними двумя и… Она все-таки кинулась ему на шею. -Черта с два, Тарик! Не зря я чувствовала к тебе такую тягу! Как же классно, что ты мой брат! Какое-то время они просто вот так стояли обнявшись и молчали. Сейчас, рядом с таким близким и таким далеким человеком, все было иначе, и в то же время, все встало на свои места. Теперь все было правильно. Правильно и понятно. Он первым нарушил молчание. -Я просто очень сильно люблю тебя, Эли! Признаться, это откровение в свое время перевернуло мне жизнь, но… Но зато сразу стало понятно, почему я так дико хотел помочь тебе… Кровь не вода… Не разбавишь… Как раз в этот момент в комнату вошла Мейза. Вошла и обмерла, посмотрев на обнимающуюся парочку. -Что здесь происходит?-спросила тихим, почти утробным голосом. - Правда, лалла Мейза. Правда и справедливость… Вот что здесь происходит. Я знаю почти всё, Мейза. Я знаю, что Тарик-мой брат. Пришло время раскрыть оставшуюся часть правда, что так много лет жжет ваше сердце. Ту правду, из-за которой вы хотели навредить мне, отомстить через меня. Не стоит отпираться. Картинка сложилась. Теперь я все понимаю. Накануне моей предполагаемой первой брачной ночи с Тариком вы привезли меня к Хаммам мескутин- месту, по легенде проклятому богами из-за брака брата и сестры. Вы хотите сказать правду, лалла Мейза. Отчаянно хотите ее сказать. Даже если сейчас вам кажется, что не хотите, любой психолог с легкостью объяснит, что всем своим нутром вы стремитесь выплеснутьнаружу все то, что столько лет не давало вам дышать… Эта правда жжет вас изнутри. Выпустите её. Ветер был посеян. Много лет назад. Пришло время пожинать бурю… Глава 31 - Это началось двадцать пять лет назад. В то время мы находились в Лондоне. Брат учился в колледже. Я тоже, но отец не разрешал жить в пансионате для девушек постоянно. Типа, западные девушки могут на меня плохо повлиять. Поэтому я только приезжала и уезжала, проживая в нашей квартире,- усмехнулась печально, -знал бы он, что именно это послужило главной роковой ошибкой… Если бы меня упрятали за четыре стены в общежитие, то мы бы не встретились… Ни с тем, кого полюбила я, ни с тем, кто полюбил меня… Или скорее захотел. Это, конечно же, была не любовь. Мейза сделала большой вдох и продолжила. -Твой дядя Али, Элисса, дружил с моим братом. Хотя наверное, не совсем так. Али ни с кем никогда не дружил. Он просто пользовался людьми и всем своим видом показывал, что делает одолжение, что терпит их возле себя. Но олухов много. Гораздо больше, чем мы думаем. Тех, кто тянулся к его деньгам, к самому дорогому и шикарному, чем только он себя и окружал, к громкому имени. Али блистал среди золотой молодежи Лондона. Лучшие вечеринки, самые красивые девушки, алкоголь рекой. Поговаривали, что на его тусовках даже сигареты поджигали денежными купюрами. Мой брат тоже имел деньги и формально относился к лондонскому «джет сету» (англ-«золотая молодежь»), но у него не было главного- громкого имени и авторитета. «Очередная обезьяна с деньгами»- так там обычно говорили про таких, как мы. Выходцев из старой английской колонии, страны на карте, которую не каждый даже сможет показать. Когда Мухаммад надувал щеки, рассказывая, что он вообще-то сын одного из крупных золотодобытчиков и правителей провинции, все презрительно кивали. У него не было нужного статуса в том обществе, где все и так были богаты. Где у каждого второго был золотой прииск или нефтяная шахта. Али же сумел продвинуться выше в этой иерархии ярмарки тщеславия. Его эпатаж и в целом свойственная для того времени популярность арабов с Персидского Залива сделали его почти богом в этой нелепой тусовке бесцельных прожигателей жизней и состояний… Это произошло в один из осенних вечеров. Али с Мухаммедом должны были ехать в какой-то клуб, но Али поменял машину и забыл в бардачке свою барсетку со всеми картами. Мухаммед вызвался все оплатить, отговорив «друга» ехать домой. Так они оказались у нас дома. Аккурат в тот момент, когда я была там… Мейза снова задумалась, всматриваясь в узоры на обоях как в свое прошлое. В сущности, именно в прошлое она действительно и смотрела. - Я потом много анализировала произошедшее и задавала себе сотни вопросов. В чем был мой грех? В чем была главная ошибка? Наверное, в том, что я не спряталась, как подобает восточным женщинам, а вышла к брату и его другу. Мы никогда не были дикими людьми. Отец не требовал, чтобы я носила хиджаб в Англии, тем более, что в нашей культуре нет хиджабов, как ты знаешь. Только тоубы из шелка, явно неуместные в холодную дождливую погоду Лондона чисто из практических соображений. Мы перекинулись всего лишь парой слов. Я толком даже не посмотрела в сторону Али. Попроси меня описать его после той нашей первой встречи, я бы даже не смогла… И он, казалось, тоже не проявил ко мне никакого интереса. Вот только то, что последовало за этим, можно бы было с легкостью сравнить со сценарием какого-нибудь триллера. Сначала он пару раз прислал цветы. Прямо на занятия, не домой. Почему я уже тогда не сказала родным, что друг брата каким-то образом узнал, где я учусь и подкупил охранника на въезде, передававшего мне букеты вопреки ограничениям руководства? Тогда я думала, что получу за это. В нашей ментальности женщина всегда виновата в том, что к ней проявляют внимание мужчины. Дала повод… Элисса мрачно кивнула. Ничего не изменилось за эти годы. И логику женщины она понимала… -Наверное, тогда он решил, что достаточно «одарил» меня ухаживаниями. Потому что в один из четвергов, в наш сокращенный день, на выходе из компаунда, меня поджидала его машина. Как по мановению волшебной палочки, мой водитель встрял в пробке или сломался, уже не помню. Но мне как раз пришлось ждать его приезда. Али не церемонился. Сразу перешел в атаку, предложив «покататься» и познакомиться поближе. Аллах, как же я тогда испугалась. Помню, как побежала обратно, услышав в спину его смех и что-то типа «все равно покатаемся»… И опять, приехав домой после того, как горе-водитель все же добрался до меня, я молчала. Мне снова было страшно что-то сказать родным. Особенно брату. Он так дорожил дружбой с Али. Так дико ею гордился. Я думаю, он бы и не поверил мне, так сильно его разум был захвачен мнимым очарованием именитого сына правителя Дубая. Разумеется, мой отказ его только распалил. Казалось, он поставил цель меня «заполучить». За несколько месяцев Али превратился в лучшего друга моего брата, который торчал у нас дома при любой имеющейся возможности. Обиднее всего было то, что Мухаммед не видел, что Али презирает нас и считает ниже своего уровня. Восток жесток. Не деньги решают все, а положение. Авторитет семьи, древность имени. Наш род был уважаемым, но намного в более скромной степени, что великий дом Макдиси. В то время Шериф смог достичь апогея своего могущества, выйдя на уровень политиков мирового масштаба, подняв свою страну с колен. Нефтедоллары перли, Дубай отстраивался, Али купался в авторитете, власти и деньгах своей семьи, для которой были открыты все двери, включая монаршую семью Англии. Мы же были известны лишь в масштабах своей страны, да и состояние свое отец делал в буквальном смысле своими руками- не гнушался спускаться в шахты с рабочими, всегда с мозолями и в потной одежде… Ничего хорошего из его интереса ко мне зародиться не могло. Даже если бы я наивно тешила себя тщеславными мыслями о том, что на меня обратил внимание такой известный отпрыск. Но и моя жизнь не стояла на месте. Понимание того, что я уже не девочка, которое так отчетливо мне вложил Али, пробудило и во мне эмоции и гормоны, о которых я раньше не задумывалась. Говорю же, будь я запертой в стенах девичьего кампуса, это искушение могло меня миновать, но… Получилось то, что получилось. Я влюбилась. Влюбилась в помощника моего отца. Ливанца Абеда. Замечательного улыбчивого парня, знавшего четыре языка и не менее ловко управлявшегося с пятым- который был у него во рту. Наши чувства были взаимными. И спустя много-много лет, оглядываясь на свою разбитую жизнь, я понимаю, что только наша любовь грела меня как женщину все эти годы… Жалею ли я? Не жалею, нет. Не жалею, что любила. Жалею лишь о том, что не подарила ему то, что берегла и… что сорвал Али…