– Да. – Ограничений нет? – Как во всех учреждениях подобного рода. Любой взрослый человек при предъявлении документа, удостоверяющего личность, может посетить библиотеку и получить книги в читальном зале. На дом книги не выдаются. Есть еще внутренние правила, например, читатель не может покинуть здание, пока работник не проверит книги. Это необходимо для того, чтобы никому в голову не пришло вырывать листы или испортить фолиант. Об этом заранее предупреждают. Не думаю, что это слишком серьезное ущемление прав читателей. – Однажды вы ограничили доступ в читальный зал человеку, который искал информацию, связанную с некоторыми древними фамилиями Германии. Не знаю, насколько эта информация может носить частный характер. Однако вы запретили этому человеку пользоваться библиотекой на целый год. Почему? Генрих развел руками. – Я? Запретил? Уточните, что вы имеете в виду. – То есть вы такой эпизод не помните? – Нет. Такого эпизода просто не было. Сильва и Шлоссер переглянулись. – Я уточню. Вопрос связан с Вольфом Эппенштейном. Когда он приехал в Германию, то обосновался в Оснабрюке. Он начал поиски родственников и для этой цели нанял частного детектива. Мы с детективом встречались. Как вы понимаете, двадцать лет назад «Гугла» не существовало и основным источником информации были библиотеки и архивы. Детектив обнаружил в вашей библиотеке сведения о фамилии Эппенштейн, нашел несколько возможных родственников, в честности, Эльзу и Агнет, передал Вольфу их адреса. Вольф решил навестить дальнюю родню. Почему нет? Так вот… Детектив нам рассказал, что через несколько дней после этого на его имя пришло письмо, подписанное вами, в котором сообщалось, что его читательский абонемент аннулируется на год, так как он нарушил правила пользования библиотекой: он якобы в своих целях использовал частные данные. Вот я и спрашиваю, что такого было в этих данных? Почему вы запретили пользоваться вашей библиотекой частному детективу? Наступила пауза. На лице Генриха, обычно непроницаемом, мелькнуло изумление, затем недоумение. Играет? Чего-то выжидает? Однако его непонимание было искренним, на красивом лице – ни тени притворства. Наконец, он медленно произнес: – Правильно ли я вас понял, подполковник… Вы утверждаете, что я… – он сделал основательную паузу, – именно я… подписал бумагу об ограничении доступа в мою библиотеку какому-то частному детективу? И даже написал ему письмо? – Да, я это хотел сказать. – Но я первый раз слышу о таком письме. Откуда у вас эта информация? – От самого детектива. – И вы ему поверили? – А зачем ему лгать? – Значит, по-вашему, лгу я? – недоумение Генриха перешло в недовольство. – Нет, я не это хотел сказать… – Однако это так прозвучало, подполковник. – Сожалею. Я хотел спросить… Генрих перебил Шлоссера: – Нам следует закончить беседу, господа, – он резко встал из-за стола и отодвинул стул. Сильва расстроился. Ничего не успели спросить! Но Генрих прав: как-то неловко задал вопрос Шлоссер. Что с ним случилось? Обычно тактичный Йозеф чуть ли не обвинил Генриха в обмане. Но, с другой стороны, если Генрих письмо не писал и не отсылал, значит, детектив зачем-то эту историю придумал! Зачем? И «пропавшая» дискета тогда тоже выдумка Ганса Вебера? Или все же письмо было, а Генрих почему-то не хочет в этом признаться? – Генрих… Э-э… герр Аурих, пожалуйста, выслушайте меня, – поспешно проговорил Сильва. – У нас и в мыслях не было вас обидеть. У меня убили отца. Мы пытаемся найти преступников. Теперь покушаются на мою жизнь! – сказал он с вызовом. – На самом деле мы хотели поговорить о другом, – он посмотрел на Шлоссера. – О вашей ассоциации или как там называется… м-м… о клубе искателей сокровищ… – Каких сокровищ? Какой клуб? Генрих остался стоять у стола, не спешил идти к двери. «Хороший знак», – подумал Сильва. – Может, это по-другому называется… – Сильва путался. – Ежегодные фамильные посиделки, на которых собираются люди из вашего круга. – Думаю, вы пришли не по адресу, господа. Вам нужно отправиться в клуб фантазеров. – Но разве вы не участвовали в ежегодных фамильных празднествах? Ваша мама и тетя были завсегдатаями встреч. Собирались известные семьи, говорили о своих предках. Разве такого не было? – Ах, вот вы о чем! – Генрих, наконец, расслабленно выдохнул. – Организацией этих вечеринок как раз и занимались мать и тетя. Им доставляло удовольствие встречаться с родней, организовывать обеды и встречать гостей. Они чувствовали себя нужными. Хорошее занятие в преклонном возрасте, не так ли? Но после их смерти мы не собирались. Ну, может, пару раз и все. Они были вдохновителями подобных праздников, и все мы получали удовольствие от встреч. Но это было давно, пфф… Сейчас совсем другой ритм жизни. Старики почти все ушли. А молодежи это неинтересно. Однако никаких сокровищ мы не искали. Во всяком случае, мне об этом не известно. Он говорил торопливо. И раздраженно. Затем снова присел на стул. По его утомленному лицу было видно, что Генриху явно надоела эта беседа; он устал. Сильва подумал, что разговор у них получается какой-то бессмысленный. Все не так! Неправильно они общаются! Жаль, если на этом придется распрощаться. Но Генрих сам вернулся к теме: – И кто же вам подбросил идею с сокровищами? – Дочь Греты, – ответил Шлоссер. – Эмма? – Генрих был удивлен. – Нам идея понравилась, – мягко, с улыбкой сказал Шлоссер. Он хотел сгладить неловкость, которая возникла до этого. – Подполковник, вы знаете, где я работал. Доступ к информации у меня был обширный. Если бы дамы искали сокровища, я бы об этом узнал первый. Да, посмешили вы меня. – А почему вы сказали: «дамы»? Разве мужчин на встречах не было? – Были, конечно. Но, как правило, после обязательных поцелуев с родственниками все разбредались по интересам. У мужчин были свои интересы. Слушать дамские секреты – увольте! Но мужчины поисками сокровищ не занимались, смею вас заверить. Сильва хотел задать важный, на его взгляд, вопрос, но не успел. Их снова отвлекли шум и женские голоса. Когда голоса стали слышны почти рядом с кабинетом, Генрих поднялся. Сильва и Шлоссер тоже. И тут открылась дверь, и в кабинет вошла женщина лет семидесяти, невысокая, с приятным ухоженным лицом и нелепо для своего возраста одетая: в яркое зеленое платье с крупными розовыми цветами. – О, у тебя гости? – спросила она. При этом взгляд ее блуждал и не мог на чем-то сосредоточиться. У двери остановилась другая женщина, очевидно, сиделка. Она смущенно пожала плечами, всем своим видом показывая, что не смогла препятствовать хозяйке прийти сюда. – Моя жена, – жестом представил ее Генрих. Мужчины чуть склонили головы. – Ты не приглашаешь гостей выпить чего-нибудь? – Рита, у нас деловой разговор. Алкоголь будет неуместен. – Благодарим вас, фрау, но нам предстоит дальняя дорога, лучше обойтись без этого, – ответил ей Йозеф. – Ты не предложишь мужчинам выпить? – снова спросила она, как будто не слышала до этого слов мужа и Шлоссера. – Пойдем, Рита, тебе надо отдохнуть. Или поиграй с Анной. – С Анной? Да, ты прав. Она снова посмотрела вокруг блуждающими глазами. На Сильве пыталась сосредоточить свой взгляд, старалась что-то вспомнить. Потом вдруг радостно обратилась к нему: – Ты Петер? Сильва покачал головой: нет. – Нет? – радость сменилась разочарованием. – А как тебя зовут? – Сильва. – Какое странное имя. – Сильва Эппенштейн, – поклонился он женщине. – О! Я тоже Эппенштейн! Ну я же говорила, что ты Петер! Ты пытаешься меня разыграть, Петер? – она прищурилась и погрозила пальцем. – Нет-нет, и в мыслях не было вас разыгрывать, – поспешно ответил ей Сильва. Картина была тягостной: поведение женщины указывало на психические отклонения. На безумную она не похожа, но и здоровой ее назвать было нельзя. – Дорогая, это не Петер. – Генрих взял ее за локоть, старался говорить мягко. Жестом он подозвал к себе сиделку и «передал» ей жену. – Тебе надо отдохнуть. Хелен побудет с тобой. Правда, Хелен? – Конечно. – Она улыбнулась и повела женщину к двери. – Генрих! – вдруг выкрикнула та у самой двери. – Ты уверен, что это не Петер? – Уверен. – А кто этот человек? Он так похож на Петера!