– Мне не повезло. – Я… Мне странно все это, Грета. Я не знаю, почему ты так решила. – Решила и все тут. Когда я умру… – Грета! – Нет, я пока не собираюсь. Лет десять я еще поживу, так что не рассчитывай раньше времени! – она рассмеялась. – Грета! Давай считать, что ты мне ничего не говорила. И я ничего не жду. Живи долго-долго. – Так и будет. А если мои родственники захотят обжаловать в суде… – Я не буду ни с кем судиться. – Да они и не смогут, – вступил в разговор Шлоссер. – По немецким законам при определении наследников завещание имеет преимущество. Оно стоит на первом месте. Если есть завещание в пользу кого-то, то «але геэн лее аус»36. Остальные остаются ни с чем, – повторил он. – Ну хорошо, вы разгадали одну загадку… А что с убийством отца? Вы нашли какие-нибудь зацепки? – Не только зацепки. – Вы хотите сказать, что нашли убийцу? Шлоссер кивнул. – Это дискета, да? Ну, дискета вам помогла? – Да. Ваш отец предусмотрительно спрятал ее. Именно за ней охотился преступник. Пока Вольф ездил в Баварию, обыскали его дом. Но ничего не нашли, естественно. И у вашего отца тоже дискеты не было. Лоэнгрин, говорите? – он хмыкнул, – очень нестандартно! – Значит, Генрих был прав? Шпионская история? – Не спешите… – Это вы – не томите! Выдаете по капельке! – Иначе не получится. – Тогда рассказывайте. Шлоссер посмотрел на часы. – У нас есть минут сорок. – На что? – спросила Грета. – Что произойдет через сорок минут? – Лукаш, мой водитель, привезет одного человека. Сильва обязательно должен с ним познакомиться. Нам хватит времени. Так что я, пожалуй, начну. – Наконец-то. – Что вы знаете о своем прадеде, Сильва? – Вы имеете в виду моего прадеда Иосифа Эппенштейна? Он погиб в сорок пятом. В Германии. – Он не погиб. Был ранен, да, на Одере. Ранение было нетяжелое, и советское командование решило не отправлять его домой, а оставить в Германии, внедрить в Федеративную республику в качестве разведчика-нелегала. В конце концов, он немец. Хорошо образован, немецкий язык родной. Он остался жить в Западной Германии по документам погибшего капитана Вермахта Гюнтера Ланге. – Это что, шутка такая? – Сильва не понимал, как ему реагировать: Шлоссер издевается? – Это не шутка. К сожалению, жизнь нелегалов сложна и трагична: они живут в чужой стране, не имеют права общаться со своей семьей, родителями. Ваш прадед умер в восемьдесят девять лет, в девяностом году, накануне развала Советского Союза. Он до последних дней оставался верным сыном своей страны. С одной стороны, мне неприятно об этом говорить – мы геополитические противники, но с другой, я отдаю должное его мужеству и профессионализму. Никто никогда не заподозрил, что Гюнтер Ланге не тот человек, за кого себя выдавал. – А как вы узнали? – тихо спросил Сильва. Рассказ ошеломил его. – Если никто не заподозрил… – Часть информации сохранилась в архивах Штази37. Спасибо Генриху, он дал наводку. Но самые главные сведения – отсюда! – он показал дискету. – Вы хотите сказать, что на дискете детектива Вебера хранилась информация о моем прадеде? – Это не дискета Вебера, Сильва. Это дискета вашего отца! Ваш отец за семь месяцев собрал уникальные материалы. Он нашел сведения не только о своем деде, но и еще кое о ком. – Моего отца интересовали какие-то специфические документы? Вы хотите сказать, что версия Генриха оказалась верной и отец тоже работал в разведке? – Нет. – Шлоссер покачал головой. – Ваш отец был простой инженер. И это самая что ни на есть правда. Но, начав собирать сведения о родственниках, он погрузился в паутину исторических событий и уже не смог остановиться на полпути. – Значит, он нашел какую-то информацию, из-за которой его убили? – Можно сказать и так. – А что, отец кого-то шантажировал? Он не такой! – совсем как-то по-мальчишески заявил Сильва. – Он имел неосторожность поговорить о своих открытиях… как бы это сказать… – Шлоссер, давайте как-то без намеков. Говорите прямо. Кто убил моего отца? По чьему приказу он был убит? – Какой вы нетерпеливый. Если я вам скажу – кто, потом вы спросите – почему. Поэтому давайте по порядку. – Простите. – Сильва виновато пожал плечами, сложил руки. – Я вас не тороплю. И постараюсь не перебивать. Только объясните, как он собирал сведения? Тогда же не было интернета. – Во-первых, интернет уже был. Естественно, не такой, как сейчас. Да-да, не удивляйтесь, в середине девяностых уже вполне можно было осуществлять поиск. Например, через поисковые системы Альтависта и Эксайт38. И, конечно, были архивы и библиотеки. Часть информации собрал Ганс Вебер. Вольф начал анализировать полученные сведения. На дискете много любопытных материалов, но нас интересует, что послужило мотивом для убийства Вольфа Эппенштейна, правильно? Сильва кивнул. – А мотив придется искать в прошлом. В нашем трагическом немецком прошлом. – Снова война? – Почему снова? – Мы вчера с Гретой говорили о войне. – Но без прошлого мы не разберемся. Готовы слушать? – А вы сомневаетесь? Шлоссер взглянул на Грету. Она потянулась к Сильве, прикоснулась к его руке. Он накрыл ее ладонь своей. – В нацистской Германии, – начал рассказ Шлоссер, – был такой деятель обергруппенфюрер СС, один из создателей системы концентрационных лагерей Теодор Эйке. Он был также одним из организаторов «ночи длинных ножей» и лично участвовал в убийстве Эрнста Рема. Слышали что-нибудь об этом? – Да, немного. – Собственно, для нашей истории это не имеет значения. Нас интересует сама личность Эйке, важно понимать, что это был за человек. Он создал специализированные военизированные подразделения СС «Мертвая голова», одной из задач которых была охрана концлагерей. Среди тех, кто прошел службу под руководством Эйке, были, например, Адольф Эйхман – «архитектор Холокоста», комендант Освенцима Рудольф Хесс, комендант Бухенвальда и Майданека Карл Отто Кох. Эйхман смог уйти от правосудия Нюрнбергского трибунала. Он сбежал из Германии в сорок пятом году. Под именем Адольф Барт в чине обер-ефрейтора люфтваффе он попал в плен к американцам, потом перебрался в Аргентину. Но в шестидесятом году агенты израильской разведки в его выследили, похитили и вывезли в Израиль, где он был казнен по приговору суда. Знаете, чего опасалось больше всего правительство нашей страны? Что в ходе судебного процесса будет предана гласности деятельность некоторых высокопоставленных чиновников во времена нацистской Германии. По поручению самого канцлера Аденауэра было организовано похищение документов с именами целого ряда западногерманских политиков. К сожалению, не все нацистские преступники понесли заслуженное наказание. Кто-то бежал, кто-то поменял фамилию и даже внешность. Кому-то удалось «спрятать» преступное прошлое и остаться у власти в послевоенные годы. Среди таких преступников, кто смог избежать наказания, был родственник Теодора Эйке – Гуго Вильгельм Эйке, на совести которого много преступлений против человечности. Ваш отец нашел документы, которые вывели его на бывшего нациста. Я думаю, изначально он не собирался обращаться к военным источникам. Его не интересовала война. Он искал родственников с фамилией Эппенштейн. – Я понял! – воскликнул Сильва. – Вы говорите о Гуго Эппенштейне, отце Риты фон цу Аурих. Тесть Генриха оказался нацистским преступником, так? – Браво! – Шлоссер развел руки, покачал головой – жест удивления и признания. – Не ожидал услышать такое заявление. Сюрприз не совсем удался. – Это все Грета, – он кивнул на тетушку. – Она мне рассказала вчера, по моей просьбе, заметьте, о Гуго Эппенштейне. Но, знаете, я догадываюсь, как мой отец вышел на него. Ведь я сам, когда услышал от Генриха, что его тесть, как он сказал, «тоже Эппенштейн», задал себе вопрос: «А почему же Грета, перечисляя всех Эппенштейнов, о нем не сказала ни слова». Меня этот вопрос мучил. Наверное, отец действовал в этой логике. В то время Гуго был жив, наряду с Эльзой и Агнет он считался одним из старейших членов семьи. Но отец никак не мог найти его корни: откуда он взялся с такой фамилией? Он начал искать информацию, наверное, подключил детектива. И поиски привели его к нацистскому преступнику Эйке. Думаю, отец с ним встретился. А дальше произошло то, что произошло. Усложнять свою жизнь из-за какого-то русского Гуго не захотел. Уважаемый бюргер, семья, дети, внуки… И вдруг потерять все это, потерять уважение окружающих! Думаю, он не раздумывал над выбором. Наверное, Гуго удалось сделать неплохую карьеру в послевоенной Германии, не так ли? – Да, очень даже неплохую. Он работал в крупнейшем банке страны и был связан со спецслужбами Германии. – Значит, ему было чего опасаться: отец мог обнародовать информацию. – Не знаю, чего он опасался. Но сам факт того, что существует кто-то, кто знает его настоящее имя и знает о его карательных операциях во время войны, его совсем не радовал. А как обычно поступают с теми, кто много знает? – Понятно как. – Видимо, Вольф все же встречался с Гуго. И я не думаю, что он планировал как-то воспользоваться полученными сведениями. Но он не осознавал, что человек, способный на истребление тысяч людей, будет сильно раздумывать, можно ли убить одного. Нацистские молодчики, среди которых был и Ганс, получили заказ. – Гуго прожил долгую беззаботную жизнь. Это несправедливо. – Иногда так бывает, – философски заметил подполковник Шлоссер. – А Генрих? Он знал о нацистском прошлом своего тестя? – Мы встречались вчера.