- Как объяснить? - спросил оперуполномоченный. - Бес попутал, - кисло отшутился Стешко. - С кем грабил? - Да с этим, меньшим чертенком. Шел по улице, а он привязался: подсади, да подсади в окно. Уважил, подсадил на свою голову. На следующий день привезли Стрельченко. Виктор поставил перед ним найденные предметы. - Знакомы? - Да, - выдохнул он упавшим голосом… Пока шло разбирательство, позвонили из Долиновки: сбежал Клязьмин. Внезапное это исчезновение вызвало у Колесникова уверенность. Оно связано с задержанием Игоря. Значит, очень серьезные дела они натворили. Может быть, и на ферме были в тот зимний вечер, да столкнулись со сторожем? Он связался с Александровым, высказал свои подозрения. - Логично, - согласился розыскник. - Вполне может быть. Возьмите понятых и посмотрите обувь подростка. Сравним их с теми слепочками. Чем черт не шутит. ЗАПОЗДАЛОЕ РАСКАЯНИЕ Яловые сапоги Клязьмина, вернее рисунок подошвы полностью совпал с отпечатками, обнаруженными у свинарника. Показали их Стрельченко. Тот в страхе уставился на такую знакомую пару. - Я не виноват! - вдруг крикнул он, - я испугался и убежал. - С кем был на ферме? - С Клязьминым и Бондарем. - Зачем? - Хотели покататься на лошадях. - Расскажи, как все произошло? - В тот вечер была метель, - запинаясь, начал Игорь. - Мы выпили, и Колька предложил пойти, взять лошадей и покататься, как прошлой осенью. Он прихватил железный прут, чтобы выломать замок. Конюшня была закрыта изнутри. Тогда мы вытащили раму в свинарнике, чтобы оттуда забраться. Но помешал сторож и тут… тут Колька ударил этим прутом по голове… - Что еще вы натворили вместе с Графом? - Я расскажу. Без утайки. Слух о том, что убийство сторожа совершил известный разгильдяй, быстро облетел все село. Клязьмина задержали в райцентре. Он отпирался больше всех. А потом, пытаясь уйти от ответа, утверждал, что преступление произошло случайно, помимо его воли. - Ну, выпили мы тогда и на конях покататься захотели, - отрешенно, вяло давал показания. - Взяли железку так, на всякий случай… Ну, и ударили деда… - Ударили или ударил? - Ударил, - пробормотал подросток. Его родители прямо-таки дежурили у милиции. Пытались прорваться к начальнику райотдела, надеясь доказать что-то. Кизименко пригласил их. - Не могу вас утешить, - твердо сказал подполковник. - Вы пожинаете горькие плоды своего воспитания. СПЕШИТЕ ДЕЛАТЬ ДОБРО I Маршрут этот ему знаком давно. Восьмой год пошел, как его назначили участковым инспектором. Как сейчас помнит тот сентябрьский день, когда его пригласил к себе начальник райотдела милиции. Говорил о разном, но чувствовалось по всему - о главном будет речь впереди. Начал издалека. - Понимаешь, Виктора Корнеевича через неделю на пенсию провожать будем. Вот и думаем, кого бы на его место? Тут не каждый справится. Нужен не просто грамотный, энергичный человек. Работа тонкая, в людях надо уметь разбираться. И совсем неожиданно для Саранюка заключил: - А что если тебя на этот участок? Саранюк медлил с ответом. Должность ответственная, справится ли? И тут же подумал о том, что неспроста повел этот разговор начальник, видно, перед тем о нем, Саранюке, думал, советовался со знающими людьми. Выходит, верят в него, а надо будет, помогут. Вот с тех пор и служит участковым. Когда-то начинал лейтенантом, теперь капитан. За десять лет не только годами старше стал, но и богатый опыт приобрел, близко сошелся со многими жителями. Разными были эти знакомства: в одних случаях имел дело с порядочными, честными людьми, а в других - с явными нарушителями общественного порядка. С последними приходилось и мирно беседовать, и строго отчитывать, по-разному бывало. Права Ивана Максимовича сформулированы предельно ясно и четко, а вот обязанности… Попробуй ограничить их круг, когда каждый новый день, мгновенно порой меняющиеся ситуации диктуют свои решения. Нет, его будни не запрограммируешь циркулярами. Тут многое зависит от твердости и душевности, находчивости и дальновидности. Порой неверно вылетевшее слово может решить человеческую судьбу. Его встретишь и на заре, когда поливальные машины освежают улицы микрорайона, и поздним вечером, у многолюдного магазина, и в глухом переулке. Для него стало правилом: прежде чем уйти домой - обязательно посмотреть места, где собирается молодежь, встретиться и поговорить с дружинниками, убедиться, что на его территории все в порядке. Не был исключением и этот день. Обследовал закоулки, повернул на проспект Гагарина. Все ему здесь знакомо до мелочей. На его глазах взметнул в небо свои шестнадцать этажей этот строгий красавец-дом. И липы вдоль тротуара он помогал сажать. Вот они вовсю цветут, распространяя нежный аромат. Иного обновки в квартире так не радуют, как радует его каждая клумба на ставших родными улицах. Там, за стенами домов, на балконах - люди. У каждого своя жизнь, свои хлопоты… Пересек тротуар - остановился. Хотя бы эти ярко освещенные окна. Сквозь прозрачную кисею занавески угадываются три силуэта. Справа глава семьи, напротив - его жена, посередине маленькая непоседливая тень - малыш. По тому, как он оживленно жестикулирует, нетрудно догадаться: занятное что-то рассказывает. И вспомнил капитан, как он познакомился с этой семьей. Тогда, как и сегодня, возвращался домой. Вдруг - навстречу ему женщина, вся в слезах. В то время Иван Максимович только, как говорится, делал первые шаги на участке. - Помогите, - кричала она. - Муж избил. Пришел пьяный, с топором гонялся. Сказал, чтобы назад домой не приходила. - Пойдемте к вам, посмотрим. - Вы один пойдете? - А что ж, по-вашему, всю улицу на ноги подымать? Как звать-то его? - Николай. - А вас? - Люба. - Давно с ним живете? - Семь месяцев. Первое время, как поженились, был человеком. А потом стал пить. Оказывается, он и до знакомства со мной водкой увлекался. Видно, к прежнему потянуло. Лейтенант скосил взгляд на Любу, быстро шагавшую рядом. «Беременная, - отметил он, - жить только начали, а уже такое…» У калитки она замедлила шаг. - Поговорите с ним сами, я боюсь, здесь лучше подожду. - Знаете, Любовь, если уж вы ко мне обратились, то будьте добры, подчиняйтесь. Со мной, ничего не бойтесь.