— Про что? — Про жизнь, конечно. Ты ведь не Федор, который следом за твоей задницей шел куда угодно! У тебя свои резоны, свои цели, а? — Клевцов вроде где-то нашел план этого «чертова городища» и собирался его вскрыть полностью. — Что за план, откуда, как вскрывать хотел? — Что и откуда — не знаю. Он еще в прошлом году хотел это сделать, но тут появился этот… Анатолий Викторович. Весь такой сладкий… липкий… противный… Останется ночевать, так о том, какой он мудрый политик и какие у него перспективы рассказывает больше, чем трахает, — усмехнулась Ирма. — Он как-то Клевцовым управлял. Он для чего-то требовал, чтобы Клевцов написал, будто в области и вообще тут, за Уралом, хотят отделиться от России. — Это-то ему зачем? — удивился Воронов. — Не знаю. Знаю только, что Борис на это сетовал и все прошлое лето провел в Городе и в Москве, потому что все время его этот Толик вызывал к себе. — Клевцов сам что говорил об этом заговоре? — О каком? — Ну… чтобы отделиться… — Да ничего не говорил, смеялся. Борису главное, чтобы Толик ему помогал с финансами, чтобы экспедиция была многочисленная. Борис хотел, чтобы тут, на «чертовом городище», работала только наша бригада. Чтобы все, что тут найдем, можно было разумно поделить… — Это как «разумно»? — Ну, не отдавать же все, что тут найдем, чужому дяде! — недоуменно воскликнула Ирма. В этот момент дверь загремела. — Эй, козел! — раздался голос из-за двери. — Это я — Жорик. Это я тебя в боковину пнул. Слово даю: если сейчас выйдешь и Ирка в порядке — я тебя просто убью. Сразу, без всяких там… А если будешь упрямствовать, то ничего не обещаю, кроме смерти. Помолчал, потом снова заговорил: — В общем, я сказал, ты слышал. У тебя полчаса. — Ну, что, — заговорил Сава. — Позиции определились. Пора мне вступать в дело. Он встал и шагнул к двери: — Эй ты, Жорик! А ну-ка встань тут, где был. Я буду говорить. Неожиданно снизу послышался какой-то скрежет. Все трое невольно повернулись в направлении звука, замерли. Из темноты послышалось: — Всеволод Аркадьевич, нет ли у вас фонарика? Это был голос Скорнякова. 40 — Вас сюда как занесло? — ошеломленно уставился на Скорнякова Воронов. — Не меня одного, — пояснил Михаил Иванович, поднимаясь по лестнице. — Павел Алексеевич, что называется, контролирует движение сзади. — Контролирую, контролирую, — подтвердил Гридин. — Ничего не понимаю, — начал Воронов, и тут же помещение наполнилось женским криком: — Пацаны-ы-ы, тут беспредел, их тут… Только в этот момент подскочивший к Ирме Сава вырубил ее. Потом повернулся, пожал плечами: — Ну а что еще делать? Скорняков сразу же добавил: — Пожалуй, вы правы, Всеволод Аркадьевич, пожалуй, правы… — Вы-то тут откуда? — повторил вопрос Воронов. — Уж вас-то мы никак не ждали. — Да, уж нас-то вы вообще всерьез не склонны воспринимать, — горделиво вздернул подбородок Скорняков, глядя на Саву. Тот удрученно развел руками: — Приношу извинения и прошу понять, что… — Да ладно, — благодушно улыбнулся Скорняков. — Мы и не обижались, мы все понимаем. Воронов удивленно вслушивался в диалог, ничего не понимая. Вмешался Гридин. — Мы ведь пошли следом за вами, но другим путем. Нателла ведь мне рассказала об этом пути, иначе откуда у меня план? Оказалось, что тут километра на два ближе. Но… в чем-то вы были правы, шли мы медленно. Сюда подошли, когда эти архаровцы уже шастали по двору, по дому. Мы просто наблюдали, потому что и понятия не имели, где находитесь вы, да и вообще… здесь ли вы… — А пока наблюдали, Павел Алексеевич поведал мне интереснейшую подробность о замке этих самых Хёенбергов, — вклинился Скорняков, и видно было, что молчать он просто не в силах. — Оказывается, у них были не только горизонтальные переходы, но и вертикальные, и довольно длинные. Вот мы и предположили, что здесь то же самое. Ну, конечно, при условии, что это «чертово городище», дом Суховых в Лебяжске и замок Хёенбергов как-то связаны между собой. Между тем удары в дверь становились все сильнее. — Этак они ее и выломают, пожалуй, — предположил Гридин. — Не пора ли нам перебраться в менее беспокойные места? — Пора-то пора, — признал Воронов, — но эту-то компанию это не остановит. Давайте поступим иначе. Он подошел к Ирме. — Вы, милая девушка, сейчас напишете мне полный состав всей шайки, которая там беснуется, ясно? Если кто-то… — Да, пошел ты, хрен старый, — ухмыльнулась Ирма. Гридин совершенно спокойно влепил ей пощечину и вежливо осведомился: — Вам лучше? Вы все понимаете? Ирма молчала, уперевшись взглядом в пол. Потом подняла глаза на Саву: — Ты же говорил, что твоих там много. Вот и говори с ними… Воронов перебил. — Во-первых, ты тут не командуешь. Во-вторых, если Сава даст слово, то он будет вроде как в долгу у этой шпаны, а это неправильно… — Зря ты так, — начал было Сава, но Воронов попросил: — Вот, сейчас пока помолчи. Удары не прекращались, послышался треск. — А не пора ли нам, господа и дама? — предложил Гридин. Они уже начали спускаться, когда снаружи раздалась автоматная стрельба и голос, усиленный мегафоном. — Это что за чертовщина? — удивился Воронов. — Видите ли, Алексей, — смущенно признался Скорняков. — Я не был уверен в успехе нашего с Павлом Алексеевичем предприятия, поэтому воспользовался телефоном, который мне назвал тот грозный полковник. — Урванцев?