– На двери написано, – буркнул парень. – А ты, должно быть, Воскресный Демид? – Ну я. Чего надо-то? – Поговорить, – ласково ответила я. – Со мной? – удивился он и приподнялся на локте. – Если других Демидов в комнате нет, то да. – Нашли время… – недовольно произнес он и сел в кровати. Нащупал пластиковые тапки, сунул в них ноги и посмотрел на нас: – Минуту подождите, надо отлить. – Давай, – отозвался Антон, а я глаз не спускала с Демида. Парень встал, на нем были только темные трусы. Он стянул со спинки кровати футболку, спортивные штаны и быстро все это надел. Как только он подошел к двери, я бесшумно поднялась и юркнула за ним. Демид вышел в коридор, и я выглянула следом. Чудом успела зацепить его взглядом около выхода на лестницу и стрелой метнулась вслед за ним. Между вторым и первым этажами я его настигла, перепрыгнув целый лестничный марш. Скрутила парня я за две секунды, не забыв провести болевой прием, но он попытался вырваться, и мне пришлось применить любимый удушающий. Демид взвыл и перестал сопротивляться. – На первом этаже в туалете посвободнее, да? – произнесла я с издевкой. – Татьяна, – услышала я запыхавшийся голос Селиванова, который спускался по лестнице за спиной. – Помощь нужна? Я оглянулась на него. На лице Антона читалась смесь удивления с восхищением. – Ага, – отозвалась я. – Звони ребятам, пусть забирают товарища. Я подмигнула Антону, и он с готовностью мне подыграл, мгновенно выйдя из оцепенения. – Наручники дать? – спросил он самым серьезным тоном. – Ага, и пистолет помоги из кобуры вынуть, – ответила я, подмигнув. – Вы не имеете права… Что вам нужно? – подал голос Демид. – Правда, и ничего кроме правды, – выдала я. – Отпусти, – попросил он тихо. – Договорились, – отозвалась я. – Тихо поднимаемся обратно в твою комнату. – Идет, – неохотно согласился он. Я бы на месте парня сочла такое предложение за счастье. – В туалет-то можно зайти? – Ладно, идите. – Я кивнула на очередь в конце коридора, и Селиванов с Демидом направились туда. Антон продолжал крепко сжимать руку парня. Надеюсь, ему не придет в голову мысль выпрыгивать из окна в санузле. Этаж не обещает хорошего исхода. Сама я стояла у комнаты, когда из нее вышел Артем. Судя по одежде и рюкзаку в руке, отправлялся он на пары. – О, – удивился он, увидев меня. – Все-таки решила попробовать? Я молча улыбнулась в ответ, а сосед заторопился к лестнице. Решив воспользоваться случаем, я вошла в комнату и включила свет. Открыла шкаф рядом с кроватью Демида и быстро осмотрела вещи внутри. Одежды, похожей на ту, что была на парне с видеокамер, было в избытке. Когда я перебирала скомканные вещи на полках, пальцы зацепили что-то твердое. Я потянула, подумав, что это может быть козырек бейсболки. К моему удивлению, это оказался обычный паспорт. Места нелепее для хранения документов придумать было сложно. Я покачала головой и открыла документ. В этот момент дверь открылась и показался Селиванов. Я захлопнула дверку и повернулась. Демида Антон буквально волочил за собой, держа за руку. – С облегчением, – не удержалась я. – Кто вы такие вообще? – задал вопрос Демид. – Сейчас покажу, – ответил Антон и обещание сдержал. Как только мы заперли дверь в комнату, он достал удостоверение и продемонстрировал его Демиду. Парень сел на кровать, потирая руку, которую я ему неслабо скрутила за несколько минут до этого. Я молчала, Селиванов смотрел на меня. – Что случилось-то? – глядя исподлобья, спросил Демид. – Интересная история. Давай расскажу. – Я поставила стул поближе к кровати и опустилась на него. Антон прислонился к дверному косяку и продолжал наблюдать. – У молодой девчонки погибает мать, а потом и отец. Сама она чуть моложе тебя и на сносях. Где отец ребенка, увы, неизвестно даже ей. Роды у нее начинаются раньше срока, сразу после похорон родителя. В итоге сын рождается очень слабым, и она оставляет его в роддоме… – Это еще что за фигня? – с вызовом спросил Демид и скрестил руки на груди. – Ничего не напоминает? – Нет, – фыркнул он. – Дай угадаю, – хмыкнула я. – Смотришь на меня и думаешь: сейчас эта баба будет учить тебя жизни. Да что я могу понимать? С такой внешностью и работой. Угадала? Парень сидел насупившись. Мой вопрос он оставил без ответа, из чего я сделала вывод, что попала в точку. – Назло и вопреки мальчишка крепнет с каждым днем и выживает. Всю жизнь выживает. Поэтому совершенно очевидно, почему он ищет родителей, выпустившись из детдома. – И почему же? – спросил он с притворным интересом. Вышло театрально. – Прежде чем я отвечу на твой вопрос, хочу кое-что прояснить. Я выросла в детдоме. Мать я не видела никогда, а отца – с тех пор, как он меня оставил. Прекрасно знаю каждую эмоцию, каждый вопрос, которым задается ребенок в детдоме. А также что именно он чувствует, выходя из замкнутого мирка на свободу, во взрослую жизнь. Демид презрительно хмыкнул. – Я продолжу, – спокойно произнесла я. – Парень вырастает и начинает искать сведения о родителях. Оказывается, что мать его жива. Более того, не бедствует. Но что самое удивительное, имеет еще двоих детей. Одна из которых – сестра-двойняшка того самого мальчика. Выходит, молодая мать одного ребенка бросила, а второго оставила. По-моему, несправедливо. Ты как считаешь? Парень продолжал смотреть на меня, как бы показывая, что ничего не боится. Но тут подбородок его дрогнул, он отвел взгляд в сторону. – Конечно, такое нельзя оставить просто так, иначе мысли об этом семействе будут съедать изнутри. Для начала парень решает увидеть сестру. Благо, живут они в одном городе и найти девушку оказывается очень просто. Возможно, сначала он наблюдает издалека, но в итоге решает подойти или написать. Как дело было? Демид молчал, поджав губы. – Лучше будет, если мы услышим эту историю из первых уст, – вмешался Селиванов. – Глядишь, и на явку с повинной потянет. – У вас с Людмилой завязывается общение, – продолжила я рассказывать историю уже с реальными именами. – Оказывается, то, что ее не бросили новорожденной, счастливой ее не сделало. На мать у нее обида даже больше твоей. Более того, она вынашивает планы, как устроить ей встряску. То ли для того, чтобы та наконец бросила пить и зажила нормальной жизнью, пока не все потеряно, то ли для того, чтобы выместить всю обиду, которая копилась годами. – Тебя видели со Светловой несколько свидетелей в разное время и в разных местах. Можешь не пытаться отрицать, – предупредил Селиванов, скрестив руки. – И что? – наконец произнес парень. – Давно ты с ней виделся последний раз? – спросил Антон. – Давно, – коротко ответил тот. – Число? – Я не записываю, – хмыкнул Демид. – А зря, это в твоих интересах, – пожал плечами Селиванов. – С Милой оказалось очень легко наладить общение, – вновь заговорила я. – Она девушка умная, но самое главное – полностью лишенная родительской заботы и мужского плеча. Поэтому в тебе она почувствовала родную душу и рассказывала даже то, чего никому больше не доверяла. Так, например, у нее был готов план инсценировки собственной смерти, чтобы проучить мать. У Милы для этого были все знания и инструменты. Даже крыса, на которой она успешно ставила опыты. Не хватало только одного – решимости. Да и с мотивацией было туго. Ее целью была Москва, она ею грезила и считала, что вот-вот покинет опостылевший дом, а значит, мать если не исчезнет из ее жизни, то перестанет вставлять палки в колеса. Демид закинул ногу на ногу и нервно передернул плечами. Он продолжал молчать, однако вид имел уже совсем другой. Теперь в нем не было того вызова, как в начале нашего разговора. – Вы общались все больше, и ты успешно внушал сестре мысль о том, что ваша мать – чудовище и заслуживает самого ужасного. Инсценировать собственную смерть – смешное наказание, которое не может сравниться с той болью, что она причинила собственным детям. – Мне надо на работу, – подал голос Демид. – Я тебя отпрошу, номер продиктуй, – предложил Селиванов, доставая мобильник, но парень промолчал. – Главный довод, который в итоге заставляет Милу принять твой план, – деньги. У Вероники в собственности две огромные квартиры в отличном доме. Стоят они немало. Если продать одну такую, то вполне хватит на небольшое жилье в Москве, пусть и не в таком роскошном районе. При этом сестра вынуждена подрабатывать уборщицей, чтобы накопить на мечту. Но ведь мечта-то вот она, ее практически можно потрогать. Воскресный резко встал и подошел к окну. Я инстинктивно бросилась за ним, опасаясь, что там может быть припрятан нож или что-то еще. Однако он просто встал и стал смотреть вдаль, опершись руками о батарею. – Отопление включили, – вдруг сказал он невпопад. – Давно уже, – хмыкнул от двери Селиванов. – Ты убеждаешь Милу не просто провернуть план с инсценировкой. Вероника должна умереть. Покончить жизнь самоубийством во время очередного запоя. Идеальное преступление. На Милу подозрение не падает, так как она мертва в глазах общественности. На тебя – тем более, ведь ты по документам чужой человек и ни на что не претендуешь. Остается только Мартын, проживающий с обеспеченным отцом. Вы оба надеетесь, что он не будет претендовать на наследство. А вот вы со временем сможете. Объявившийся в нужное время сын, всю жизнь искавший мать, но опоздавший. Или воскресшая и восстановившая собственное имя и документы дочь. – Теперь-то уже без дочери, – хмыкнул Селиванов. – Увы, дочь в этой истории умирает дважды, второй раз по-настоящему. Да еще и от рук собственного брата. – В которых он держит тяжелый предмет, – кивнул с умным видом Антон. – Скажи, Демид, ты и не собирался оставлять ее в живых? Или что-то пошло не так? Он молча вернулся на кровать, в которую на этот раз лег, даже не сняв тапок.