– С Вероникой ведь все пошло не так, – не сдавалась я. – Ты ведь душил ее, прежде чем порезать вены. Что уже не тянет на самоубийство. Но и это не единственный твой промах. Вероника действительно очень много пила. Вино. Не водку, которую ты ей подсунул в ванную. Селиванов откашлялся. Он смотрел на меня так, будто перед ним восьмое чудо света. Стоять в качестве охраны у двери ему, видимо, надоело, и он присел на край кровати соседа. – По рассказам Милы, мать постоянно пила. Ты никак не ожидал, что в квартире не окажется спиртного. По всей видимости, смерть дочери подействовала на Веронику как хорошая встряска. Она попыталась завязать. Оттого в квартире ты не нашел ничего, что можно было бы использовать как реквизит в твоей постановке. – И не придумал ничего лучше, чем сбегать в магазин за водкой, – подхватил Селиванов, радуясь собственному озарению. – Это попало на камеры, ты бы хоть на пакет денег не пожалел. – Мила скончалась в те же сутки, что и Вероника. Не знаю, до или после. Вероятнее всего, это произошло в твоей машине. «Матиз» – тачка маленькая, следы пребывания там трупа мы легко обнаружим, – на всякий случай добавила я. – Ты бы хоть мусорные баки подальше от общаги выбрал, – покачал головой Антон, испытывая явную гордость за свою смекалку и радуясь возможности поучаствовать. – Кататься в машине с трупом фактически по центру города – то еще удовольствие, – подхватила я. – Камеры, менты, да и пахнет скверно, – согласился Селиванов. Я подошла к шкафу, открыла створку и взяла с полки паспорт. Наблюдая мои перемещения, Демид явно заинтересовался и принял сидячее положение. Провел рукой по лицу и закрыл глаза. – Ты обещал Миле, что по этому документу она сможет первое время жить. А если не захочет восстанавливать свой, то и в принципе. – Черт! – Демид вскочил на ноги и дал волю эмоциям: начал стучать кулаком о стену, пока не взвыл от боли. – Она что, успела ментам все слить? Как я только повелся… – Не поверишь, не успела, даже если и хотела. – Я потрясла паспортом у него перед лицом. – Вот по этому документу она, вероятно, снимала жилье или гостиницу после своей фиктивной кончины. Гаврилова Дарья Вячеславовна. Это очень легко проверить. Удивительно, что ты не избавился от этого паспорта. Тебе-то он вряд ли бы пригодился. – Свидетели, камеры, паспорт… Мальчик, пора начинать говорить, – посоветовал Селиванов – вышло по-отечески. – Она передумала, – усмехнулся Демид и опустился на кровать. – Баба, что с нее взять! Пожалела эту алкоголичку. Уже все было готово, Милка официально умерла, делай что хочешь, живи полной жизнью. – Об этом она тебе и сказала в машине в день вашей последней встречи? – Она заявила, что не может так, что она выходит из игры и возвращается домой. – Демид качал головой, прикрыв глаза. – Потому что человеческая жизнь не стоит никаких денег – такое объяснение. В философы заделалась. – Ты испугался, что она расскажет кому-то о том, что вы замышляли? – Испугался? Да я понял, что она, вероятно, уже рассказала все матери, но, как самая честная, решила поставить меня в известность. А та запойная, она же сразу растрепала бы. Сразу! – И ты решил не медлить? – Я разозлился. Она мне после всего этого еще и про брата сказала, о котором я вообще не знал. Говорит, скучает по нему, пыталась вычеркнуть из памяти, вот и не упоминала. Только из наследства его не вычеркнешь, – усмехнулся Демид. – У него состоятельный отец, вряд ли он стал бы претендовать. – Ага, на две хаты в том районе? Бабка надвое сказала. – И ты расправился с сестрой? – А что мне оставалось делать? Хотя мог бы и сразу понять, что не стоит с этой дурой связываться, – покачал головой парень. – Когда она той ночью из морга вышла, волоча огромный пакет, или как там у вас это называется. Больная на всю голову. – Хочешь сказать, прихватить из морга труп было ее идеей? – нахмурилась я. – Да, – тяжело вздохнул Демид. – Сказала, что так ее точно не заподозрят в том, что она своими ногами из морга ушла. Вроде как извращенец какой двух баб из морга выкрал. Вот и взяла ту изуродованную. Могла бы поприличнее что выбрать, но сказала, что та была нетяжелая и удобная. Так и сказала: удобная, елки палки… – От того трупа вы избавились в лесу недалеко от города, – сам для себя подытожил Селиванов. – А что с ней делать было? Любоваться? – огрызнулся Демид. Антону его ответ по душе не пришелся, и он стал звонить, чтобы вызвать группу по этому адресу. Когда ребята приехали и мы передали им парня, я поспешила со всеми проститься. – Как ты его скрутила, – закатив глаза, восторгался Антон, имея в виду то, что случилось на лестнице. – И раскрутила, – хмыкнула я. – Ладно, работай. – А ты? – Заслужила отдых, – улыбнулась я. – Кстати, завтра в шесть вечера мы идем с тобой в цирк. – Это вместо того, чтобы обмыть удачный исход нашей совместной работы? – Буду ждать у центрального входа, не опаздывай, – бросила я и наконец ушла. Следующим вечером мы встретились с Антоном у цирка. Он приоделся и будто бы даже приосанился, словно пришел в оперный театр. Я достала из сумки один из билетов, которые подарила мне Снежана Эдмундовна, и протянула ему. – Как тебя жена отпустила? – В цирк? – уточнил он, а я кивнула. – Сказала, что там мне самое место. Я прыснула от смеха. Тем временем мы попали внутрь, разделись в гардеробе и пошли по длинному коридору. – Селиванов, помнишь, ты мне за помощь букет обещал? – Не очень, – честно признался он. – Обойдусь сладкой ватой, – кивнула я в сторону лотка. Вдоль него стояла длинная очередь из детей. Девочки с разноцветными бантами, мальчики со светящимися мечами. Селиванов выглядел в их компании настолько потешно, что мне пришлось согласиться со словами его жены. Наконец представление началось, и мы отправились в зал. Места у нас были чудесные: близко к арене, но при этом чуть на возвышении, чтобы иметь максимальный обзор. На представлении с клоуном Селиванов хохотал так, что мне даже стало немного неловко. В одном из номеров я узнала Марго, с которой беседовала по поводу Лысенко. Она была в блестящем купальнике цвета бронзы. Наряд отражал тысячу огней, что мерцали под куполом. Она выглядела будто фея Динь-Динь – невесомая и парящая. Когда на манеж вышли иллюзионисты и устроили представление с разрезанием девушки, челюсть Селиванова буквально отвисла. То ли от удивления, то ли от лицезрения полуобнаженной красотки. И кажется, до конца представления уже не закрывалась. – Спасибо, – сказал Селиванов, когда мы прощались. – За цирк и за помощь – за все, в общем… – И тебе, – улыбнулась я. – В основном за цирк: в детстве ни разу не была. Мы разошлись каждый в свою сторону. У дверей собственной квартиры я обнаружила курьера, который переминался с ноги на ногу. В руках у него был огромный букет белых роз. – Татьяна? – спросил он, когда я показалась на площадке. – Она самая, – ответила я. – Это вам, – рапортовал он, передавая мне в руки букет. – Подержите пока, дайте хоть дверь открыть, – возмутилась я. Букет был действительно внушительных размеров. Наконец курьер протянул цветы через порог и попрощался. Я разулась и понесла охапку роз в ванную, уже понимая, что подходящей вазы у меня нет. Придется задействовать ведро. В букете был конверт с запиской. Его оформление показалось мне знакомым. Я развернула листок плотной бумаги. «Татьяна, бывает ли вам одиноко в окружении множества людей? С теплотой вспоминаю наше общение. Прошу вас принять приглашение на ужин. Машина будет у вас в семь тридцать. Ваш Г.». Что ж, я прекрасно понимала, какое могу произвести впечатление. Однако мне казалось, что Гэтсби трудно чем-то удивить. Оттого было вдвойне приятно. Интересно, что на это скажет красотка в белой коже с вечеринки? Не будет ли у меня потом проблем? Что ж, станем решать их по мере поступления. До назначенного времени оставалось четыре часа, и почти все это время я провела перед зеркалом. Долго выбирала наряд, пока не остановилась на платье изумрудного цвета. Оно было мне к лицу. Волосы уложила волной на одну сторону, нанесла макияж и осталась вполне довольна результатом. Черный «Мерседес» доставил меня в один из лучших ресторанов города. В отдельном зале с уютной обстановкой и интерьером в кремовых тонах меня уже ждал Гэтсби. На нем был костюм песочного цвета в модную полоску и безупречно подобранные рубашка с галстуком голубоватых оттенков. Он был совсем не похож на приведение, скорее на чертовски привлекательного мужчину. Он поднялся мне навстречу, поцеловал руку и отодвинул стул. – Шикарно выглядите, Татьяна, – растянул он рот в улыбке. – Спасибо, что приняли мое приглашение. – Мы тогда действительно мило пообщались, – глядя в его серые глаза, ответила я. – Очень… – многозначительно произнес он. – Я было подумал, что для того, наверное, я и устраиваю такие вечеринки. Чтобы когда-нибудь на моем празднике случилась такая встреча. Решил себе присвоить лавры, но потом вдруг вспомнил, что это вы меня нашли. – Ну да, – улыбнулась я, сделав глоток воды из хрустального бокала. – По долгу службы. Ни на какую вечеринку я не собиралась, но вы не оставили мне выбора. – Иногда человеку лучше не оставлять возможности выбирать. Кстати, и заказ я уже успел сделать до вашего прихода. Надеюсь, смогу угодить. – Я всеядна. – Не могу не спросить, – мягко начал он. – Как вы оказались в полиции? Это место будто бы вам совсем не подходит. – Зато я подхожу ему, – пожала я плечами. – Я ведь кое-что о вас узнавал еще перед нашей встречей. У вас хорошее образование. Я мог бы поспособствовать…