Ее словно ножом полоснули по животу. — Стар?! Что с тобой? — Встревоженный голос Джереми доносился как будто из дальнего конца тоннеля. Стар подтянула колени, уткнувшись в них подбородком, и указала рукой на статью: — Прочитай, о чем там говорится. Газета зашуршала в руках у Джереми. Он пробежал глазами статью. — Там о мальчике, которого сбили насмерть на дороге возле какого-то жилого комплекса в Денвере. — Он сдвинул брови: — Бог ты мой, это ужасно… Водитель сбежал с места происшествия. Никто ничего не видел, кроме единственного человека в другом конце здания, который заметил небольшую красную машину с желтым капотом, несущуюся на дикой скорости. Но полиция так и не нашла ни этот автомобиль, ни еще каких-либо свидетелей ДТП… — Прищурившись, Джереми поводил глазами вдоль маленьких столбцов, потом замер и резко вдохнул. — О господи… Когда это произошло, его мать как раз возвращалась с работы. — Он поднял обомлевшее лицо: — Именно она и обнаружила на улице его тело. Стены вокруг как будто сдвинулись, и Стар стало трудно дышать. «Обнаружила на улице его тело» Джесс. Стар машинально провела ногтями по своим рукам, оставляя в них глубокие пунцовые следы. — Господи, бедная Джесс… — произнесла она. — Бедная Джесс? — эхом повторил Джереми. Газета зашуршала опять, и через мгновение он потрясенно спросил: — Так это был ее сын? Стар кивнула, не в силах вымолвить ни слова. — Его звали Шанс. И мы с ним были лучшие друзья. Джереми так тяжело сглотнул, что слышно было, как в его горле булькнуло. — О, Стар… Люстра заморгала, свет в библиотеке на мгновение стал более тусклым, потом вновь загорелся с прежней яркостью, и где-то под ними раздался ржавый скрип — точно деревянный корабль в бурю разбивают волны. — Мне кажется, тебе лучше уйти, — мрачно сказала Стар. Джереми побледнел. Вытаращенными глазами он обвел пространство вокруг. — Почему? — Потому что Шанс здесь. Глава 38. Джесс Иби поставила на квадратный столик вазочку с миндалем и тарелку с печеньем. Ужинали они довольно сытным рагу, которое хозяйка приготовила из консервированных овощей с собственного огорода, и закусывали его толстыми ломтями хлеба домашней выпечки, щедро намазанными маслом. Все это было потрясающе вкусно, и Иби пообещала научить Джесс грядущим летом консервировать овощи. В Пайн-Лейке жизнь Джесс, как она сама уже начала сознавать, приняла совершенно незнакомые прежде черты. Она состояла из друзей и работы, и эта жизнь подразумевала более глубинные уровни связи. Джесс обнаружила, что не только работа держит ее в Пайн-Лейке — ей нравился тот человек, которым она стала за время своего пребывания здесь. К десерту к ним присоединился и Бен, поскольку, по словам Иби, «для юкера нужен четвертый игрок». Джесс еще ни разу в жизни не играла в юкер, но уже где-то к шестому раунду она полностью включилась в игру и теперь наслаждалась дружеским подшучиванием за столом и, как уже отметил Бен, «неприкрытой наглостью» игорных переговоров Иби и Люси. — Жульничают, значит! — объявила Джесс, выкладывая на стол главную карту — своего бубнового туза. — Угу, — кивнул Бен. — Уж прошу прощения, — произнесла Люси, разглядывая свои карты. Вытянула одну, застыла в сомнении… — Мы не жульничаем, — сказала Иби, засовывая в рот миндальный орех. — Мы всего лишь подбадриваем друг друга, призывая быть ловким и быстрым и крепким душой. — Причем она с таким выражением подчеркнула эти слова, что Джесс с подозрением прищурилась. Люси сунула карту обратно и вместо нее вытащила другую и положила на стол. Девятка бубей. Джесс едва сдержала улыбку — они с Беном практически уже выиграли эту партию. Бен кинул на стол свою карту — десятку червей. «Черт», — ругнулась про себя Джесс. Она думала, у него будет по крайней мере валет или какой-нибудь козырь. — Они жульничают, — произнес он. Иби сбоку от нее улыбнулась и сыграла вторым по старшинству козырем — валетом червей, отчего Люси победно вскричала и собрала карты в колоду. Они выиграли очередную партию. Джесс нахмурилась: — Погодите-ка… — Я ж говорил! — поднял брови Бен. Иби со смехом перетасовала колоду. — Слушай, Джесс, Люси рассказала мне про твоего сынишку… У Джесс перехватило дыхание. За последние дни она говорила с другими людьми о Шансе больше, нежели за все годы после его гибели, и тем не менее эта утрата по-прежнему зияла в ее груди черной дырой, которая совсем не зарастала. А теперь, казалось, Люси рассказывала о нем чуть ли не всем и каждому. Джесс потерла ладонью шею. Но вдруг, если поговорить о сыне, поделиться с кем-то воспоминаниями о нем, это сможет заполнить наконец эту дыру чем-то, кроме сожаления и чувства вины? — Его звали Шанс. Иби накрыла своей ладонью руку Джесс и посмотрела ей в глаза: — Я потеряла свою любимую племянницу, когда она была примерно в том же возрасте. Некоторые вещи времени неподвластны. Джесс пожала ее руку, покивав, и Иби отстранилась, продолжив тасовать колоду. — Расскажи, каким он был? — попросила она, сдавая карты. Раскрыв уже рот, Джесс заколебалась. Говорить о Шансе было для нее настолько непривычно, что казалось, спроси ее кто-то об этом, у нее разорвется сердце. Она глубоко вдохнула… и услышала отголосок его смеха, возникавшего у сына как будто где-то глубоко в утробе и распирающего изнутри, когда он уже не в силах был его сдерживать. Джесс улыбнулась и начала рассказывать: — Он очень беспокойным был младенцем, постоянно мучился коликами и орал все ночи напролет. А я была совсем молоденькой и совершенно не представляла, что делать. Это была очень тяжелая пора. Впрочем, это продолжалось совсем недолго. Когда Шанс чуть подрос, он стал очень добрым и ласковым мальчишечкой, а еще упрямым, как бычок, и, господи, таким смешным! Помню, как он любил эту шутку с «повторюшкой, дядей Хрюшкой»! — Она фыркнула смехом и снова заулыбалась. — Не могу вспомнить целиком — но мы смеялись всякий раз, как он говорил: «Повто’юшка»! Люси слушала, склонив голову набок, и кивала, словно тоже что-то припоминая. Теперь, начав рассказывать, Джесс уже не могла остановиться: — Он был редкостным выдумщиком и очень веселым мальчишкой, у него было потрясающее воображение. Под лестницей он соорудил себе убежище — так называемый «форт», — где он любил играть, и проводил там каждое субботнее утро. — Внезапно Джесс переполнили обрывки воспоминаний о тех днях, и ей захотелось вспоминать и вспоминать дальше. — Когда мы только переехали в новое жилье, Шанс очень переживал о том, найдет ли он себе там друга. Я тогда ему сказала, что если кому-то захочется с кем-то подружиться в таком месте, как «Ланкастер», то это будет непременно он. — В этот момент Джесс вспомнила о Стар и внезапно пожалела, что их пути тогда не пересеклись. Стар была бы для Шанса чудесным другом. Тут столик вдруг подскочил, отчего карты упали на пол и опрокинулась вазочка с миндалем. Стоявшие перед Беном и Люси стаканы с водой тоже повалились, заливая и карты, и миндаль, и все вокруг. Иби схватила полотенце и принялась скорее вытирать стол. — Простите, — пробормотал Бен. — Бенджамин! — грозно вскинулась Люси. — Твой рост тебе только во вред. Бен поднялся на ноги, нависнув над столом. Он был довольно рослым мужчиной и, должно быть, случайно толкнул стол снизу коленом, решила Джесс. — Еще раз прошу прощения, — произнес Бен. — Вы в порядке? — спросила его Джесс. — Да, простите… — Он вытер ладонью лоб и снова посмотрел на Люси. — Я вчера дежурил допоздна, подменял приятеля. И в этой вашей жульнической развлекухе совсем потерял счет времени. — Он обошел стол, забрал свою куртку у двери. — Спасибо за угощение, Иби, но доиграем все же как-нибудь в другой раз. — Ха! — подмигнула Иби, посмотрев на Джесс. — А это не потому, что мы с Люси только что хорошенько надрали вам задницу? — Иби! Что за выражения! — укорила ее Люси. Бен улыбнулся хозяйке, однако та уютная атмосфера, наполнявшая весь вечер ее маленькую кухню, уже развеялась. Он задержался в дверях, словно прикованный взглядом к затылку Люси. — А как погиб ваш сын? От этого внезапного и даже грубого вопроса у Джесс замерло дыхание. Она сложила руки на груди, физически ощущая, как с ее кожи стремительно испаряется тепло радостных воспоминаний и всколыхнувшийся мрак той страшной ночи стремительно сворачивает все нутро. — Его сбили на дороге и скрылись. — О, Джесс… — произнес Бен, но она заметила, как мужчина, сильно побледнев, смотрит на Люси. — Мне ужасно жаль. Я… Хм, прошу прощения, но мне нужно идти. — И, приветственно приложив к голове кончики пальцев, он вышел из дома. За ним с щелчком закрылась дверь. После его ухода в кухне на некоторое время повисла тишина. Иби и Люси смотрели на Джесс с глубоким состраданием и одновременно с молчаливым снисхождением. Джесс с силой провела ногтями по запястью, потом еще раз и еще, словно желая вновь ощутить боль вспоротой плоти. — Я так и не узнала, зачем… — произнесла она. — Зачем что? — спросила Иби.