Вот и она — ее скамейка, стоящая в круге зеленоватого света от ближайшего фонаря. Стар неспешно приблизилась к скамье, приволакивая ноги по бетонным тротуарным плиткам. Когда-то это было ее прибежище — теперь оно скорее напоминало гроб. За все годы, прошедшие после смерти отца, в любой приемной семье и даже в самую мрачную ночь, проведенную ею на улице, Стар никогда не чувствовала себя настолько одинокой. К тому же раньше ей было совершенно нечего терять. В Пайн-Лейке же ее жизнь потекла совсем иначе. И теперь она вернулась к своему прежнему жалкому существованию, потеряв все это навсегда. Стар села, сгорбившись, на скамье. Сквозь тонкие джинсы бетонное сиденье показалось ей слишком жестким и холодным, и девочка сразу вспомнила про старый армейский бушлат, который она оставила висеть в стенном шкафу. Она уже дрожала от холода. Бетон вообще никогда теплым не бывает, особенно по ночам. Поглядев вдоль улицы, Стар увидела знакомую сутулую фигуру в длинном пальто с обтрепанными полами, волочащимися по земле. Старик толкал перед собой небольшую магазинную тележку с болтающимися туда-сюда колесиками. Спустя некоторое время тележка остановилась перед ее скамьей. Мэл внимательно оглядел девочку, с явным разочарованием сдвинув свои густые, кустистые брови, втянул щеки, прикусив их беззубыми деснами. Потом, сунув руку в черный пакет для мусора, лежавший в его тележке, старик пошарил внутри и наконец вытащил то, что искал, — зеленое шерстяное пальто. Мэл протянул его девочке, и она заметила, что кожа на его некрупных ладонях сплошь изрезана глубокими и явно болезненными трещинами. — Спасибо, — сказала Стар. Мэл кивнул и улыбнулся — сжав губы и чуть приподняв краешки рта, после чего зашаркал дальше вдоль торгового центра, пока не дошел до входа, прикрытого большим матерчатым навесом. Там тележка остановилась, и Стар увидела, как Мэл снял пальто, расстелил его на бетонных плитках и принялся не торопясь на нем укладываться, пока не уперся в закрытую на ночь дверь своей тощей, словно высохшей спиной. Свет фонаря заморгал, потом стал ярче и наконец совсем погас. Такое, вспомнила Стар, не раз уже бывало, когда фонарь то включался, то выключался совершенно в любое время. В наступившей темноте девочка почувствовала себя особенно беззащитной и торопливо заползла в укрытие. Но как только она попыталась принять позу поудобнее, в памяти сразу возникла ночь перед ее отъездом в Пайн-Лейк: Шред, его липкие руки и нож. По телу пробежала крупная дрожь, и Стар быстро выбралась из-под скамьи. Она не могла здесь больше спать! С гор между тем подул холодный ветер, студя неприкрытые участки тела. Стар сунула руки в рукава пальто и натянула его на груди потуже, стараясь не замечать кислый дух, поднимавшийся от грязной шерстяной ткани. Она обвела глазами бульвар. Конусы света от фонарей выхватывали из темноты скамейки и стоящие рядом с ними урны. Девочка сжала руки в кулаки и двинулась в направлении шоколадной лавки. Когда Стар подошла ближе, то сердце у нее забилось быстрее. Она настороженно огляделась — никого. Стар нашла себе другую скамейку — на сей раз металлическую и не такую длинную, как прежняя. Но ей и такая бы сейчас сгодилась. Стар заползла под нее и свернулась комочком. Может быть, когда она проснется, те две девицы снова будут играть рядом на гитарах? Стар попыталась сомкнуть глаза — но тут же широко их распахнула, заслышав рядом какой-то очень тихий шорох. И сразу вспомнила о своей кровати в доме Люси. И о запирающейся двери. В горле у девочки застрял комок. Как она собиралась выжить тут одна? По тротуару послышалось легкое шуршание подошв, и кто-то опустился на землю прямо возле ее головы. Стар выглянула наружу. На нее уставились бархатные карие глаза, и девочка, ахнув, дернулась от неожиданности, так сильно ударившись затылком о сиденье, что перед глазами побежали искры. Тут же появилась маленькая ладошка и легким щелчком что-то подбросила в сторону Стар. Предмет приземлился где-то возле ее локтя. Стар пошарила пальцами по холодному бетону, пока наконец не нащупала его. С замершим дыханием поднесла к лицу. Камешек в виде сердечка. Маленький и идеальной формы. Она сжала камень в ладони, подложила под лицо руки вместо подушки и опустила на них голову. * * * Проснулась она от возникшего в голове голоса Шанса и ощущения его дыхания у самого ее уха: «Стар!» Она резко раскрыла глаза и тут же почувствовала, как затекло тело. Под скамейку был направлен яркий свет, и девочка прикрыла лицо рукой. — Стар? Луч света сдвинулся в сторону, и появилось лицо офицера Бена, в упор глядящего на нее сверху из-за скамьи. — Как вы меня нашли? — Девчонка, что с парнем на скейтборде, сказала, что ты тут любишь ошиваться. — Он на коленях отодвинулся немного в сторону. — Давай-ка вылезай. Стар выползла из-под скамейки и поднялась на ноги. Офицер Бен тоже встал и навис над ней своей массивной фигурой. — Ты в порядке? — участливо спросил он. Ее глаза защипало от слез. — Не совсем. Вы здесь из-за моей записки? — Какой записки? — Он протянул ей небольшую бутылочку, но что в ней было, девочка в потемках разглядеть не могла. Бен посветил на этикетку фонариком: — Апельсиновый сок. Подумал, что тебя, должно быть, мучает жажда. По холодному стеклу скатилась капля конденсата. Горло у Стар уже горело от жажды. Она ни глотка еще не выпила с тех пор, как уехала накануне из Пайн-Лейка. Бен открыл бутылку и вручил девочке. Восхитительная сладость сока наполнила ее рот, заскользила в пустой желудок. У него оказался такой чудесный вкус, что Стар сама была шокирована своими ощущениями. Всего-то одна ночь — а ее уже настолько замучили голод и жажда! Стар допила остатки сока, даже не заметив брызнувшие ей на подбородок капли. Офицер Бен деликатно кашлянул, и девочка вытерла рукавом рот. — Спасибо, — сказала она и вернула опустевшую бутылку. — Как там Люси? — Поправляется, — ответил Бен. — Могу я тебя кое о чем спросить? Девочка вскинула на него взгляд. Ближний уличный фонарь внезапно загорелся, и в его голубоватом сиянии Стар заметила, что Бен сегодня в штатской одежде. Вместо привычной формы на нем были джинсы с клетчатой рубашкой и низко надвинутая на глаза бейсболка. Содержавшийся в соке сахар тут же попал ей в кровь, мгновенно подняв девочке настроение. — Ну да, конечно. — Ты говорила, что якобы вспомнила, как я пытался помочь твоему отцу. Я что-то не очень понимаю, что ты имела в виду. Стар улыбнулась. — Я хорошо помню, как вы приходили к нам в квартиру. Когда к отцу являлись покупатели, он всегда заставлял меня прятаться в ванной. Но однажды вечером, прежде чем там укрыться, я увидела вас. Я вспомнила, как вы сердечно отнеслись ко мне в больнице, и решила, что вы пришли помочь моему папе. — А ты говорила своему папе, что я коп? — Он вытянул вперед шею, словно пытаясь более четко увидеть собеседницу. От этого движения девочке стало как-то не по себе. — Ну, да. Говорила. Мне казалось, он и сам это уже знает. — Тут она наморщила лоб: — А почему вы меня разыскиваете? Бен склонил голову набок, но из-за козырька бейсболки Стар не могла видеть его глаз. — Джесс попросила вернуть тебя. В груди у нее затрепыхались тоненькие крылышки надежды. После всего, что она узнала, Джесс хотела, чтобы Стар была рядом? Но тут же девочка поникла. Нет, ничего не изменилось, и она не смела возвращаться. Тем более — к Люси и ее машине в сарае. Стар не понимала, почему Люси держит у себя этот автомобиль, да и не хотела это выяснять. — Я обратно не поеду. — Девочка вытянулась во весь рост, однако даже при этом доходила своей макушкой лишь до груди Бена. Стар потянула на себе рукава и сделала шаг назад. — Я знаю, что в том сарае. Бен вперился в нее долгим напряженным взглядом, пока она уже не начала неловко перетаптываться в повисшем между ними молчании. — Передайте Джесс, что со мной все отлично и что я благодарна ей за то, что пытается помочь, но лучше обойдусь как-нибудь сама. — Она повернулась, чтобы уйти, но Бен схватил ее за локоть. — Тебе надо поехать со мной, Стар. Она резко выдернула руку из его хватки, и от рывка он откачнулся и шагнул назад, споткнувшись о бордюр. Фиговым он был, наверно, копом, подумалось Стар, если от него так легко можно вырваться. — Тебе придется все же поехать со мной, Стар. — Он снова двинулся к ней, и на губах его заиграла ухмылка. — Или что? — У девочки даже волоски на шее встали дыбом. Внезапно он опустил руки по швам. — Или же я позвоню в органы опеки, — сказал он уже смиренным тоном. — А поскольку ты числишься в беглянках, то в следующей приемной семье тебе обеспечат решетки на окнах и охрану. Стар переступила с ноги на ногу, ее так и подмывало немедленно дать деру. Но Бен нависал над ней, такой высокий и мускулистый. Ей ни за что от него не убежать. — Ладно, договорились. Я поеду с вами. — При первой же возможности Стар от него смоется и тогда уже исчезнет навсегда. Ей это было не впервой. Только на сей раз она сядет в автобус и уедет как можно дальше, не оглядываясь. — Хорошая девочка. Ее покоробил тон Бена, говорившего с ней, точно с послушной куклой. Он положил свою крупную ладонь ей на поясницу и слегка нажал на позвоночник, отчего девочка невольно покачнулась и пошла вперед. Он отвел ее к белому пикапу и одной рукой открыл дверь, другою же по-прежнему придерживая Стар за спину. Она скользнула в салон, с удивлением увидев валяющиеся на полу веревки и ощутив затхлый запах сигаретного дыма, въевшегося в ткань сидений. Когда Бен садился на водительское место, Стар уловила тусклый блеск пистолета, высунувшегося у него из-под рубашки. — Мне показалось, вы сегодня не на службе, — заметила она. Он посмотрел вниз, задержав взгляд на пистолете, после чего прикрыл его полой рубашки. Ни слова не говоря, Бен завел двигатель и резко тронулся с места, отчего пикап вильнул и чуть не врезался в парковочный счетчик. Стар обеими руками ухватилась за ручку дверцы, чтобы не съехать с сиденья, краем глаза с опаской наблюдая за Беном. Он вел машину, пригнувшись вперед и вцепившись обеими руками в руль. Стар отвернулась к окну, вглядываясь во тьму безлюдных улиц, отчасти даже испытывая облегчение от того, что офицер Бен ее нашел. По крайней мере, на этот раз она уж точно успеет попрощаться с Джереми. Глава 52. Джесс — Бен, — снова произнесла Джесс. Люси вся как-то скрючилась, склонив вперед свою старчески сгорбленную спину, и перед глазами у Джесс оказалась лишь макушка ее головы, где сквозь жидкие рыжие пряди просвечивала белая кожа. — Теперь я все понимаю, — молвила старуха.